Наваждение - Даниэла Стил

Франсуа тем временем вскочил на спину своего коня и, тугонатянув повод, заставил его рыть копытами снег, словно собираясь броситься впогоню за юристом. Этого мистер Джонстон уже не выдержал. Он отчаянно заколотилкаблуками по бокам лошади, и та понеслась к лесу, возмущенно взбрыкивая иподкидывая зад. Уже через минуту они исчезли в лесу, и Франсуа издал громкийвоинственный клич, который, надо полагать, еще добавил нотариусу прыти.

Старый следопыт не выдержал. Он захохотал, хлопая себяладонями по коленкам, и на глазах у него выступили слезы. Только потом онспохватился, вспомнив, что старому мудрому воину подобает сохранятьневозмутимость и выдержку. Сдержанно попрощавшись с Франсуа, индеец вскочил вседло и поскакал вдогонку за Джонстоном.

Франсуа спрыгнул с коня на землю и, широко ухмыляясь, сталвытаскивать из волос петушиные перья, но Сара отнюдь не разделяла его радости.

— Это было глупо! — упрекнула она Франсуа. —Что, если бы у этого человека было оружие?!

— Я бы убил его, — честно ответил Франсуа. —Его проводник Сухая Ветка сказал мне, что этот тип приехал сюда из самогоБостона, чтобы при чинить тебе зло. Упорствуя в этом, он, безусловно, заслужилсамое суровое наказание. Кстати, кто это был? — Он пристально поглядел наСару. — Жаль, что я так задержался. Надеюсь, он не успел сообщить тебеничего дурного? Что он хотел от тебя?

В его голосе прозвучала такая трогательная забота, что Сарасмягчилась.

— Пожалуй, даже к лучшему, что ты не вернулсяраньше, — сказала она, вспоминая эффектное появление Франсуа. — Кактолько бедняга доскачет до гарнизона, он расскажет, что в тылу наших войскдействует многочисленная индейская банда под предводительством свирепого вождяПетушиное Перо.

— Если он действительно так думает, — возразилФрансуа, — он не остановится в Дирфилде, а помчится прямиком в Бостон. Иникогда больше не удалится от него дальше чем на полмили. Так кто же это был?

— Адвокат Эдварда. Он приехал, чтобы лишить меня моегографского титула, — ответила Сара с улыбкой. — Отныне я просто ледиСара, хотя, быть может, это кое-кого разочарует.

Франсуа нахмурился.

— Когда-нибудь ты будешь графиней де Пеллерен — я уже давноэто решил. Что еще он хотел?

— Он привез мне письмо от Эдварда. Мой бывший мужгрозится лишить меня наследства. Впрочем, я все равно бы его не получила, такчто это не имеет значения.

Единственное, что имело для нее значение, это смертьХэвершема, и Сара рассказала Франсуа о своих подозрениях.

— Какой негодяй! — с чувством сказалФрансуа. — Мне очень не нравится, что он пронюхал, где ты прячешься.

— Он никогда здесь не появится, — успокоила егоСара. — Эдвард хотел только унизить меня, лишить чего-то, что, как емукажется, имеет для меня значение. Он так и не понял, что не властен надомной. — Сара вздохнула. — Единственное, о чем я действительносожалею, так это о смерти Хэвершема. Его жена осталась вдовой с четырьмядочерьми на руках, и хотя о ней есть кому позаботиться, я ей не завидую.Впрочем, сейчас мне кажется, что этого я втайне ожидала все время. Эдвард иХэвершем ненавидели друг друга с самого детства, а в последние годы Эдвард ктому же вбил себе в голову, будто я неравнодушна к его младшему брату.

— Тебе еще повезло, что он не убил тебя, — заметилФрансуа, крепко обнимая Сару. — И мне тоже повезло…

Он терпеть не мог, когда кто-то или что-то напоминало ей оее бывшем муже, и жалел, что не присутствовал при разговоре Сары с егопосланцем. К счастью, она, похоже, была не очень опечалена, и даже известие осмерти деверя она восприняла сдержанно. И Франсуа постепенно успокоился,положив себе не думать об этом больше, чем думала Сара.

Следующий месяц, не омраченный никакими неожиданностями инеприятными сюрпризами, прошел для них в беззаботном блаженстве, которое обачерпали в своей счастливой близости. Наступил февраль, и Франсуа предложил Саресовершить путешествие к его индейским друзьям, не дожидаясь, пока сойдет снег.Он считал, что сугробы не слишком задержат их в пути, зато Сара получитсовершенно незабываемые впечатления, увидев страну ирокезов в ее зимнемубранстве.

Сара с радостью взялась за подготовку к путешествию. Ониготовили подарки для Красной Куртки и других индейцев, покупали в Шелбурнебусы, ножи, ярды разноцветной тесьмы и прочие ценимые краснокожими мелочи,чтобы обменять на изделия индейских мастериц. Наконец они отправились в путь,оставив ферму на попечении Патрика и Джона, и уже через несколько дней прибылик становищу индейцев-сенека.

Франсуа был откровенно рад встрече со своими краснокожимибратьями, и Сара поняла, что жизнь с индейцами была его собственной жизнью.

Ей тоже нравилась их прямодушная честность, неизменноедостоинство и гордость, которые они сумели сохранить, несмотря на нашествиебледнолицых. Не без удивления Сара узнала, что в своей среде индейцы любятпошутить и посмеяться, хотя прежде ей казалось, что сдержанность является едвали не самой характерной чертой этой расы.

Их удивительные легенды и сказания, их разукрашенныевышивкой изделия, их мудрость и познания коренных жителей лесов и равнинпритягивали Сару, словно магнитом, и она мечтала если не приобщиться к этойудивительной культуре, то хотя бы познакомиться с ней поближе.

Как того требовали обычаи сенека, Франсуа много временипроводил на мужской половине Длинного дома, и Сара волей-неволей оставалась сженщинами. С любопытством и легкой завистью она следила за ловкими рукамииндейских мастериц, которые долгими зимними вечерами собирались у костра и,сплетничая и пересмеиваясь, тачали мокасины, украшали вышивкой колчаны ирубашки, нанизывали на нити просверленные раковины и бусы. Ей тоже хотелосьнаучиться изготавливать эти изящные и красивые вещи, и она старалась перенятьнекоторые приемы, которыми пользовались индианки.

Однажды вечером к Саре подошла одна пожилая индианка и, севу костра и взяв ее за руку, долго-долго с ней говорила. Старуха плохо говорилапо-английски, и Сара, разбиравшая только отдельные слова, слегка встревожилась.Впрочем, по глазам старой женщины она видела, что старуха не желает ей зла.

К счастью, в это время вернулся Франсуа. Эту старую женщинуон знал: она приходилась сестрой верховному шаману рода, и женщины племеничасто обращались к ней за толкованием снов и примет. Кроме того. СломаннаяЛиственница славилась как искусная врачевательница.

Сара попросила Франсуа перевести, что говорит ему стараяженщина, и он обратился к ней на индейском наречии. Но, выслушав речь старойиндианки, Франсуа вдруг нахмурился и посмотрел на Сару долгим пристальнымвзглядом.

— В чем дело? — немедленно спросила Сара, которуювзгляд Франсуа напугал еще больше, чем бормотание старой предсказательницы.

— Она говорит, что ты пребываешь в великом страхе итревоге, — негромко сказал Франсуа. — Это правда? Чего ты боишься?