Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

союзниками и крепко опираясь на море, которое уже сослужило им добрую службу. В Англии голос народа и парламента начал раздаваться все громче; возбуждение протестантов и старая вражда к Франции росли с каждым днем, как и недоверие нации к королю. Карл не утратил и йоты своей ненависти к республике, но вынужден был уступить. Людовик, видя надвигавшуюся бурю, смирился и по совету Тюренна отказался от прежних угроз, отозвал войска из Голландии и решил попытаться заключить мир с Провинциями, продолжая в то же время войну с Австрийским домом в Испании и Германии. Так он возвратился к политике Ришелье, и Голландия была спасена. 9 февраля 1674 года подписали мир между Англией и Провинциями, которые признали абсолютное старшинство английского флага от мыса Финистерре в Испании до Норвегии и заплатили военное вознаграждение.

Уклонение Англии, которая остальные четыре года войны сохраняла нейтралитет, ослабило ее морскую силу. Король Франции не считал свой флот ни по численности, ни по качествам способным состязаться без союзников с флотом Голландии, а потому отозвал тот с океана и ограничил свои морские устремления Средиземным морем (разве что одобрил одну или две вылазки приватиров в Вест-Индию). Что касается Соединенных провинций, те, избавившись от опасности со стороны моря и потешившись недолго мыслями об операциях против французских берегов, отказались от десантов и уменьшили свои флоты. Война делалась все более и более континентальною, вовлекая и остальные державы. Одно за другим германские государства разделяли жребий с Австрией, и 28 мая 1674 года германский союзный сейм объявил Франции войну. Большая работа французской политики, совершенная в течение последних поколений, оказалась уничтоженной: Австрия восстановила свое преобладание в Германии, а Голландия уцелела. На Балтийском море Дания, видя, что Швеция тяготеет к союзу с Францией, поспешила на помощь Германской империи, прислав пятнадцать тысяч своих солдат. В Германии остались верными французскому союзу только Бавария, Ганновер и Вюртемберг. Таким образом, почти все державы Европы вовлеклись в сухопутную войну, и, по сути, главным театром действий сделалась местность за восточными границами Франции, по направлению к Рейну и в Испанских Нижних землях. В разгар этой сухопутной войны случился морской эпизод, вызванный тем фактом, что Дания и Швеция примкнули к противоположным сторонам; о нем, впрочем, достаточно сказать, что Голландия послала эскадру под начальством Тромпа на помощь датчанам и что соединенные флоты одержали большую победу над шведской эскадрой в 1676 году, взяв в плен десять кораблей. Ясно, что морское превосходство Голландии изрядно уменьшило для Людовика XIV значение союза со Швецией.

Другая морская борьба возникла в Средиземном море вследствие возмущения сицилийцев против владычества Испании [90]. Франция оказала им, по их просьбе, поддержку, смотря на Сицилию как на способ навредить Испании. Но это сицилийское предприятие имеет второстепенное значение и с морской точки зрения интересует нас лишь потому, что в нем еще раз является на сцену де Рюйтер – как противник Дюкена, равного Турвилю, а по мнению некоторых, даже превосходившего последнего, имя которого всегда ставилось выше всех других во французском флоте той эпохи.

Мессина возмутилась в июле 1674 года, и французский король тотчас принял ее под свое покровительство. Испанский флот, кажется, все время действовал слабо и, во всяком случае, безрезультатно, так что в начале 1675 года французы прочно утвердились в городе. За год их морская сила в Средиземном море значительно возросла, и Испания, не будучи в состоянии сама защищать остров, обратилась к Соединенным провинциям за флотом, издержки по содержанию которого взяла на свой счет.

Провинции, утомленные войной, погрязли в долгах, несли жестокие убытки по своей торговле и страдали от необходимости платить императору и всем германским князьям; они не могли уже снаряжать многочисленные флоты, которые ранее противопоставляли Англии и Франции. Однако они откликнулись на зов Испании и послали де Рюйтера с эскадрой из восемнадцати кораблей и четырех брандеров. Адмирал, которому был известен рост французского флота, заявил, что сила, ему вверенная, слишком мала, и отплыл по назначению с угнетенным духом, но со спокойной покорностью долгу, так ему свойственною. Он достиг Кадиса в сентябре. К тому времени французы успели захватить Агосту – главный порт на юго-востоке Сицилии. Де Рюйтер, задержанный переговорами с испанским правительством, достиг северного берега острова только к концу декабря, а противные ветры не позволили ему войти в Мессинский пролив. Он начал крейсировать между Мессиной и Липарскими островами с тем, чтобы встретить ожидавшийся французский флот, который перевозил под командой Дюкена войска и боевые и продовольственные припасы.

Голландцы увидели этот флот 7 января 1676 года – в составе двадцати линейных кораблей и шести брандеров; флот де Рюйтера состоял из девятнадцати кораблей, из которых один был испанский, и четырех брандеров; нужно помнить, что голландские корабли – пусть о тех, что участвовали в этом сражении, мы не имеем подробных данных – обыкновенно уступали в силе и качествах английским, а тем более французским. Первый день прошел в маневрировании, голландцы были на ветре; но в течение ночи, бурной и загнавшей испанские галеры из сопровождения голландцев под защиту Липарских островов, ветер переменился и, перейдя в вест-зюйд-вест, дал французам наветренное положение и возможность инициативы.

Дюкен решил воспользоваться этим и, послав транспорты вперед, построил линию на правом галсе, на курсе к югу; голландцы сделали то же самое и ожидали атаки.

Стромболи, 8 Января 1676 года, план V

Нельзя удержаться от чувства изумления перед тем фактом, что великий голландский адмирал воздержался от нападения 7-го числа. На рассвете того дня он увидел неприятеля и направился на него. В 3 часа пополудни, говорит французское описание, он привел к ветру, на том же галсе, как и неприятель, будучи на ветре у него, но вне пушечного выстрела. Как объяснить это явное нежелание завязать бой со стороны человека, который три года назад прославился отчаянными атаками при Солебее и Текселе? Его мотивы не дошли до нас; но, может быть, этот глубоко мысливший моряк имел в виду оборонительные преимущества подветренного положения, особенно при условии, что неприятель обладает превосходящими силами и храбр, но неопытен в морском деле. Если такие соображения управляли его действиями, то они были оправданы результатом. В сражении при Стромболи мы видим черты, которые как бы предвещают тактику, принятую французами и англичанами сто лет спустя, но в этом случае французы добивались наветренного положения и атаковали с горячностью, тогда как голландцы довольствовались обороной. Результаты были в значительной степени таковы, как указал