Дракон, который меня не помнит - Юлия Сергеевна Ханевская

Барт! — дернулась я, стукнув его по плечам. — Это ненормально. Мне больно.

Он будто не слышал, вновь обрушиваясь на меня поцелуем.

Я едва не задохнулась, обмякая в лишенных мягкости объятиях, как в стальном капкане.

«Беги от меня как можно дальше», — вдруг прозвучало в мыслях. Я наконец осознала смысл этих слов.

Окатило холодом во второй раз.

Голова прояснилась.

Собрав все силы, я вырвалась из крепких рук и отскочила назад. Попыталась поймать непослушными пальцами края пальто, дабы запахнуть их на груди, но никак не могла схватиться за ускользающую ткань.

— Это не ты, — выдохнула я дрожащим голосом. — Это колдовство, Барт. Вспомни, что писал мне.

Он стоял, покачиваясь, будто вот-вот рухнет без опоры.

— Иди сюда, милая, — двинулся вперед, не сводя темных глаз с моего лица.

На мгновение я вновь попалась в ловушку чар, качнувшись навстречу, но быстро пришла в себя. Мотнула головой, попятившись.

— К чему сопротивление, — добавил истинный, протягивая руки.

Я дернулась в сторону, избегая прикосновения.

И побежала.

Взлетев по ступеням, я схватилась за ручку двери и попыталась открыть. Не получилось. Заперто? Глянула через плечо. Барт неукротимо приближался. Бежать ночью в заснеженный лес глупо, потому я решила сперва постучать, надеясь, что все же откроют.

Забарабанила кулаком, ощущая себя мышкой, загнанной в угол большим голодным котом. И о чем только думала, срываясь к дракону на встречу? Он же предупреждал в письме, что рядом с ним сейчас быть опасно. Даже улетел из академии, чтобы оказаться от меня как можно дальше.

Но прошло ведь достаточно времени, чары должны развеяться! Или значительно ослабнуть. А может, дело уже не только в Барте? Откуда во мне этот необъяснимый огонь, что тянет к истинному прямо сейчас?

Я не мчу, куда глаза глядят, а стою на крыльце перед запертыми дверьми и спиной ощущаю приближение дракона.

Мне не хочется убегать.

Здравый смысл мечется загнанной птицей. Я понимаю, что происходящее жутко неправильно, может иметь плачевные последствия, и все же…

Опустив руки, я обернулась. Как раз в тот момент, когда Барт переступал последнюю ступень.

Он снова обрушился на меня, вдавливая в твердую поверхность за спиной. Жадно впился в губы поцелуем, сорвал с плеч пальто и отшвырнул его в сторону.

Мороз не ощущался.

И ветер.

И снег, что начал срываться с неба, залетая порывами воздуха на крыльцо. Я горела изнутри и снаружи, плавясь подобно свече, повисшей над костром.

В какой-то момент опора за спиной исчезла, и мы ввалились в дом. Барт так крепко прижимал к себе, что я даже не ощутила движения. Кажется, он просто занес меня, безвольно повисшую в его руках.

Сознание окончательно затуманилось и все последующее воспринималось смазанным сном.

Почему двери открылись именно сейчас, где в данный момент Вармир, пытался ли он вмешаться… Вопросы мелькнули слабым всплеском и тут же развеялись, словно дым.

Барт бросил меня на что-то мягкое. Сам он вроде бы отстранился, но руки его никуда не делись — они срывали одежду. Треск ткани, обжигающие полосы на коже от слишком резких, раздевающих движений.

Мне было все равно. Я цеплялась подрагивающими пальцами за мужчину над собой, словно он держал меня над ревущей пропастью, готовой поглотить нас.

Чувства обострились.

Каждое касание, движение, стук сердца — на максимум.

Боль пронзила стрелой, разорвав на части. Наполненность лишила воздуха в легких. Я задохнулась, обратившись в один пульсирующий нерв. Тело будто забыло, как это — дышать.

Мир превратился в бескрайнее море, подбрасывающее мое тело на штормовых волнах. И длилось это бесконечно долго.

Когда в голове проясняется, я осознаю, что плачу. Легкие и низ живота горят, а ноги дрожат, как после длительного бега.

Мужчина, сдавивший меня своим весом, не двигается. Он тяжело дышит, уткнувшись лбом пониже обнаженной груди. Быть может поэтому мне не хватает воздуха.

Я понимаю, что это Барт. И в полной мере проникаюсь произошедшим.

Становится еще хуже, физическая боль затмевается чем-то более невыносимым.

Множество противоречивых чувств борются внутри меня, разбивая сердце на мелкие осколки. Я не знаю, как поступить, что сказать… Кого винить и стоит ли вообще это делать. В конце концов, я сама пришла. И сама решила не убегать. А по какой причине — это уже другой вопрос, на который у меня нет ответа.

Проходит целая вечность, прежде чем я набираюсь смелости вдохнуть поглубже, дабы заговорить. В этот самый момент Барт вдруг встает и, не глядя на меня, уходит.

Я чувствую легкость и в то же время опустошение. Она бьет наотмашь, давая понять насколько я беззащитная и маленькая в этом огромном, полном магии и злых людей мире. Здесь так легко попасться в паутину лжи, стать жертвой колдовства и чужих амбиций.

Как же горько!

Медленно повернувшись на бок, поджимаю колени к груди, не замечая ломоту в теле. Физическая боль сейчас ничего не значит. Это такая мелочь на фоне того, что мы с Бартом друг с другом сделали.

Чувство вины и разодранное в клочья доверие — вот стены нашей новенькой совместной клетки. Сможем ли мы когда-нибудь из нее выбраться?

Часть 4

Интерлюдия

Вармир умел хранить секреты. Даже те, в которые его никто не посвящал.

Он знал, что Бартоломью никак не связан с ним. Знал, что настоящая мать парня давно уже мертва.

Чужая кровь, иная магия, но приемный сын сестры все равно стал для него родным. Возможно, даже больше, чем просто племянником.

Вармир в полной мере являлся наследником своих предков — темных эльфов. Помимо всего прочего, он перенял от них практически напрочь отсутствующую эмпатию к людям. Его не тревожили их беды, не задевали чувства.

И когда встал выбор: спасти девчонку, так глупо явившуюся на Мыс Бурь, или помочь Бартоломью освободиться от мучающих его чар, Вармир даже не раздумывал. Да, ей пришлось немножко пострадать, но в ритуалах темных эльфов нет ничего сильнее девственной крови. Она — универсальный ингредиент. А в случае Барта — единственный из возможных, дабы колдовство оплетшее его душу, разрушилось.

— Это должно было случиться, — проговорил Вармир ровным тоном. — Рано или поздно.

Он стоял у окна, занимающего полстены утонувшей в зелени гостиной, и смотрел в кромешную тьму, словно что-то в ней видел. Шумело море, разбивая о скалы волну за волной. Выл ветер, швыряя в стекла колючую снежную крупу.

Погода под стать ситуации.

Барт сидел на тахте, опершись локтями на колени.