Дар древних - Александра Потапова

тут как школьники себя ведут, или молодильные яблоки у кого выросли, с феромонами? – продолжила я глумиться над родителями. – Вы с теть Ларисой ничего такого не заметили?

– Ну, родителей-то твоих все заметили! – засмеялся сосед. – Кое-кто посмеивался, но это скорее от зависти. Лара моя, глядя на них тоже улыбаться чаще стала. Так что не знаю на счет молодильных яблок, но то, что они тут всех сами омолодили, это точно.

– Сейчас спину вам починим, будете ее на руках носить, так она не только улыбаться вам будет, – пошутила я.

– Ну, Ларису свою я и в молодые годы не особо на руках носил, – почесал голову сосед. – Она у меня всегда пышечкой была, а я не то, чтобы дохлый, жилистый скорее.

– Да, на руках не надо, а то крема не хватит спину спасать, – улыбнулся папа.

– Это он специально так говорит, чтоб ему меня на руках носить не пришлось, – усмехнулась мама.

– А вот я сейчас тебе покажу! – папа вскочил и подхватил маму на руки.

– Стой, поставь на место! Мишка, прекрати! – хохотала она.

– Пап, я тебе говорила, не поднимай тяжести, если ты опять спину сорвешь, что делать будем?

– Да все-все! Скучные вы какие. Не буду я, – сказал папа, опуская маму на землю.

– Вот балбес! – мама шутливо замахнулась на него полотенцем. Папа, хохоча, прикрыв голову руками, широкими шагами побежал в дом.

– Эй, соседи! Что за шум? – спросила тетя Лариса приоткрывая калитку.

– Теть Ларис, здравствуйте! Заходите! А вы мазь с собой не захватили случайно? – спросила я подошедшую соседку.

– Привет, Анют! Захватила, а как же. Думала, тут консилиум, а тут веселье полным ходом, – сказала тетя Лариса, ставя на стол флакончик с гелем.

– Да, тут и правда весело, – подтвердила я. – И Василий Юрьевич про вас как раз говорил, так что вы вовремя.

– А что это он про меня говорил? – прищурив глаза спросила тетя Лариса.

– Да говорит, что вы прям помолодели, – едва сдерживая смех сказала я. – Улыбаетесь, цветете вся!

– Что, так и сказал? – явно довольная ответом переспросила она.

– Да, говорит, не может налюбоваться! – кивнула я с серьезным видом. – Я вот предположила, что вы тут все яблок молодильных переели.

Тетя Лариса широко улыбнулась. Глаза ее засияли еще ярче. Как же все-таки преображает женщину комплимент.

Незаметно забрав со стола гель и улучив момент, когда за столом полным ходом шла оживленная беседа, а папа поставил на стол запотевшую бутылку настойки, я, сославшись на важный звонок ушла в дом. Мне пришла в голову мысль как сделать так, чтобы мазь работала и без моего присутствия.

Сев в удобное кресло и поставив флакончик перед собой, я выдохнула. Выкинула из головы все мысли, что мешают мне сосредоточиться. Расслабилась и представила, что гель и есть объект, на который я должна воздействовать энергией. Я представляла, что эта энергия должна сделать с больным участком спины. Как она с кожи медленно стекает внутрь, мягко обволакивает и лечит. Еще я подумала о том, что если во мне эта ведьмачья жилка есть, то и в маме она должна быть. Если энергия сама по себе будет лечить, то, возможно, мамино участие в процессе усилит ее. Я не знала, получится ли у меня, но, когда увидела, что энергия, которая аккуратной струйкой лилась во флакон там скручивается в тугую спираль, а прожилки, голубого цвета, мелькают все чаще и чаще, я поняла, что у меня получился концентрат, который, если и не вылечит спину, как я смогла это сделать с папой, то однозначно поможет надолго облегчить боль. Надо будет еще поэкспериментировать в эту сторону. Я вспомнила, что видела, как Анна заговаривала вещи. Такие предметы были своего рода оберегами, а иногда и наоборот. Она не заговаривала притирания, но я помню заговоренный цветочный венок. Суть его заключалась в том, чтобы убрать у молоденькой девушки одну очень неприятную глазу болезнь – песь, сейчас она называется витилиго. Девушка каждый день носила на голове заговоренный венок, а на ночь клала его под подушку. Носить нужно было до тех пор, пока все цветы и травинки не иссохнут и не рассыпятся, так пятна с ее кожи разрушались и осыпались шелушащейся кожей. Приготовив свой гель, я позвала всех в дом, чтобы можно было приступить, а заодно проверить насколько поможет мой эксперимент.

Домой возвращалась уже затемно. И вроде бы все хорошо. Родители не только здоровы, но и чувства их заиграли новыми красками. Соседи тоже порадовали. Но в душе у меня был какой-то раздрай. Скорее бы добраться до дома. Может Тит уже что-то узнал? А может, не дай бог, опять Шаров… Нет, не хочу даже думать об этом. Лишь подъезжая к дому и увидев уезжающую скорую, я поняла почему мне было так не спокойно.

– Кто? – вбежав в квартиру спросила я у Тита.

– Толик.

– Толик? – спросила я севшим от страха голосом. – Что с ним?

– Анют, ты не волнуйся, – взял меня за руку Тит. – Выпил он что-то не то, но врачи сказали справится.

– Откуда ты знаешь, что сказали врачи? Ты это мне специально говоришь, чтобы я не думала, что это и моя вина тоже? – на мои глаза навернулись слезы.

– Да нет же! Я там был и сам все слышал, – успокаивающе сказал домовой. – Врачи сначала недовольны были, алкаш, говорят, надоели они уже. Но там эта бабулька пришла, ну, шумная, со второго этажа.

– Теть Шура, наверное? – предположила я.

– Ну да, та, с которой ты в прошлый раз в подъезде разговаривала, – кивнул Тит. – Ну вот она их и отчитала. Говорит, что Толик хоть и пьет много, но человек-то хороший, простой и безотказный. Таких мало, как он. Врачи его промывали сначала, кололи там что-то. Потом капельницу поставили, так с капельницей и несли вниз. Соседи помогали с носилками. Тогда и сказали, что оправится он.

– Я ведь хотела помочь ему, но отложила на потом. Тит, как же так? – я обессиленно опустилась в кресло.

– Анечка, ну к чему это самобичевание? Не ты вложила в руки Толика бутылку, да и сколько таких Толиков на свете. Он поправится! Ты еще успеешь ему помочь, поэтому не кори себя. У тебя сейчас другая задача. Гораздо важнее и сложнее. Сосредоточься на этом.

– Конечно ты прав, Тит, но мне от этого не легче, – тяжело вздохнула я.

– Не хочу тебя разочаровывать, но ты, не смотря на свои способности и приобретенный дар, не сможешь помочь всем. Когда-то ты не успеешь, когда-то тебе придется сделать выбор кому помочь и