Освобождение бессмертия - Ильяс Найманов

Если бы дело было днем, то летчики приближающихся вертолетов бы видели, как лавиной смерти перед которой чернеет оставшаяся зелень, несутся тысячи существ, широким веером двигаясь сквозь населенный пункт, по дорогам и огородам.

В военной части люди запаниковали, чего им ждать в случае прорыва существ на территорию лагеря, никому из них рассказывать не было нужно. Они видели последствия своими глазами. Внедорожники с операторами, потерявшими свои боевые машины развернулись и двинулись прочь, а им на встречу со стороны военной части уже неслись пятьдесят ПР127 и пара десятков ПР762. Вильнув рулем, внедорожники объехали спасительных роботов и ворвались в часть. Солдаты — пулеметчики и огнеметчики уже погрузились в тентованные грузовики для перевозки людей. По приказу руководства, в кои то веки проявивших благоразумие, личный состав исключался из прямых боевых действий. Орущий и командующий на месте майор Зверев, перегрузил операторов уже едущих в поле роботов, в прибывшие из Иванково внедорожники, в то время как отработавший и потерявший своих роботов состав уже грузился в транспорт.

— Поехали, всё! — прикрикнул он на водителей грузовиков, размахивая фуражкой над головой, оставляя лагерь в разобранном виде, вместе с работающими генераторами, включенными прожекторами, один из которых в суматохе завалился, перевернулся и упрямо бил в пасмурное ночное небо, через облака которого невозможно было увидеть звезды.

Отдаленные короткие, трескучие залпы и взрывы ракет, выпущенные винтокрылыми машинами, приближались. В высоте, стремительно разбивая лопастями воздух, пронеслось звено из пяти боевых вертолетов. Отстрелявшиеся дежурные машины легли на обратный курс, для дозаправки и пополнения боекомплекта, а операторы роботов уже видели силуэты на фоне огня и в столбах прожекторов вертолетов, бегущих во весь дух зомби. У существ была информация о том, с какой стороны находится противник, оптика квадрокоптеров хоть и могла отследить движение, если таковое имелось, все равно нередко пропускала или теряла из виду нелюдей. Единицы существ отсиживаясь в потаенных местах, в домах, под навесами, в собачьих будках, да мало ли где еще можно спрятаться и преследуя простейшие цели поиска пропитания невольно обнаруживали автомобили с людьми внутри, которые уезжали, но спустя минуты возвращались на исходную, что говорило о крайней близости других людей. Обстрелянные беглым огнем вертолетов зомби едва ли потеряли десятую часть. Стремительность и количество существ, подпитывающих друг друга крохами энергии значительно повышали живучесть каждой особи. Первые из них уже выбегали из Чернобыльской улицы. Дружно и часто застрекотали уже совсем другим голосом сто двадцать седьмые, ругаясь огненными вспышками пороховых газов из короткого ствола. Операторы, впервые услышавшие в наушнике голос орудия этого калибра переглянулись. Сто двадцать седьмые наносили ощутимы урон. Не прицельные очереди из короткого пулемета, чья точность ухудшилась, но была приемлемой, разбивали человеческие остовы и выбивали снопы брызг с противоположенных сторон зомби. Существа падали, вставая лишь через некоторое время, оказываясь в конце бегущей лавины. Но их было много. Теперь дружный огонь семидесяти стволов сильно притормозил волну гнуса, который начал заваливаться и спотыкаться друг о друга. Зеленой травы под ними уже не было. Вертолеты разряжали пушки и блоки неуправляемых восьмидесяти миллиметровых ракет, яркими вспышками при включенном ночном видении ослепляя экраны операторов, перемалывая землю и тела существ с дымом и друг с другом, все еще продолжающих бежать единым организмом на убой. Роботы дали задний ход, разрывая расстояние, тут же внедорожники, стоявшие в паре километров двинулись прочь от места сражения. Количество зомби таяло, из кучи тел в дыме и огне вставал лишь один из десяти, замедлившийся и с незатягивающимися ранами, начинающий искать пути отступления, но падающий под сфокусированным огнем боевых машин. Зомби поняли, что загнали себя в ловушку когда это было слишком поздно. Вторая, неожиданная линия ПР127, оказалась непреодолимой. Остатки их двинулись к реке, другие отступили назад в Иванков. ПР127 с порозовевшими и светящимися в ночи стволами безошибочно отстреливали их через дым. Военные облегченно выдохнули, хоть им и не пришлось вмешиваться в работу роботов, но руки на джойстиках управления предательски дрожали. Это была победа. Местная, локальная, небольшая, но победа.

* * *

Тем временем где-то недалеко от Обуховичей из лесной опушки вышло несколько человек. В руках были корзины, в которых болтались грибы, не так уж и много. На спинах рюкзаки, в руках палки, все было как положено, но одна беда, они не светили себе фонарем. Плотно надвинутые кепки и запачканное сажей и грязью лица делали невозможным рассмотреть их даже при дневном освещении. Заметивший их ПР762, работающий в автономном режиме патрулирования, словно дрессированный пес, засек движение и понесся «обнюхивать» идущих. Они заметили его на большом расстоянии, гораздо большем, чем это можно было сделать человеку в темноте. Тем не менее, держась друг за другом они продолжали движение на юг. ПР приблизился на расстояние нескольких метров и включил фару, освещая лица. Идущие замерли, позволяя роботу сравнить то что он видит с базой данных и замерить температуру. Они терпеливо ждали, пока он зафиксирует каждого. К трем первым идущим он, осветив и просканировав, потерял интерес, а вот четвертый привлек его внимание. Температура тела тридцать два градуса, тридцать один, тридцать, двадцать девять… ПР отъехал на несколько метров и достав оружие длинной очередью опрокинул зомби, затем рванув на него, схватил манипуляторами и потянул на уже раскрутившуюся циркулярную пилу. Стоящие рядом «грибники» как один отвернулись и не проронив ни звука пошли дальше. Распиливаемый зомби, воспринял это как должное, принеся себя в жертву, не проронив ни слова, не вскрикнув и не сопротивляясь.

Следящий за монитором ноутбука, в одной из будок управления роботами, сидел с закрытыми глазами. Наушник из его уха выпал, он мерно и глубоко дышал. Товарищ сидящий рядом также пялился в свой экран, но и он был на полпути к Морфею. Другие операторы следящие за камерами дежуривших ПР762, на этом участке также боролись со сном. Возможно в этом была виновата общая духота и плохая вентиляция будки, возможно темные экраны, на которых часами ничего не происходило, возможно мерный шум двигателя и равномерное гудение аппаратуры, может быть изменения в погоде, может быть отсутствие офицера на своем посту вместе с остальными, который не в силах находиться в тесном замкнутом пространстве уже час как ушел в кабину к водителю, где достав из бардачка пузырек с водкой тихонько налил себе и рулящему за свое день рождение. Мало ли можно найти причин? Но если бы он сейчас вышел из машины и посмотрел метров на сто назад, он бы увидел, как несколько человекообразных силуэтов с корзинами идут опираясь на трости под ночным пасмурным небом в сторону трассы Р02.

Черные свечи колыхались, обозначая движение в тоннеле. Лука сидел на земле, а перерождающаяся Лилит на троне, завернутая в накидку. Ее перерождение проходило спокойно, без пробуждений и беспокойства. Единственное что беспокоило и в то же время радовало Луку, то, что вирус очевидно мутировал вместе с изменением его роли в организме носителя. Если раньше он заставлял подчиняться, и жестоко наказывал при любом ослушании, то теперь он превратился в помощника, не заставляя, но подсказывая. Очевидно этот быстро изменяющийся штамм уже в новой форме перешел на Лилит и теперь оставлял на ней совершенно другие отметины. Ее тело не покрылось пятнами, нет, но все сосуды и вены за исключением верхней части лица проступили с небывалой четкостью, темного, просвечивающего сквозь кожу цвета. Проявившиеся линии сосудов своим странным рисунком делали Лилит еще более красивой и мистически ужасной одновременно. Он считал удары ее сердца. Несколько раз сердце трепетало, словно боролось со сном, но не в силах преодолеть силу овладевающей телом колонии смирялось, продолжая мерно отбивать свое сдвоенное «тут-тук». Лука чувствовал, что процесс завершается, и было ли перерождение ужасно или нет, судить не ему. Для него Лилит останется навсегда первой и наверное единственной, той самой безумной и неудержимой, той которая отдала свое сердце, тело и душу ему, и что бы не случилось, он не уронит этот дар и не переступит через него. «Тук-тук»… без нее он лишь получеловек, а с ней он Бог, пусть совершенно не тот, который указан в книгах, не тот которому поклонялись они и одного из которых положили в мавзолей, но другой, имя которого нарисовано черной краской на стенах этой шахты. «Тук-тук»… и если так расположила дороги воля вселенной, то он не имеет ничего против. «Тук-тук»… кто он такой, чтобы перечить стольким поленьям из человеческих судеб, сожженным вдоль дороги по которой он идет? «Тук… — тук»… последние удары человеческого сердца.