Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Софи Нордье

Герен низко поклонился королеве, а также принцу Луи, стоявшему за спиной у матери. Вслед за епископом рыцари, опустившись на одно колено, склонили обнаженные головы перед будущим королем и регентшей Франции в знак согласия с завещанием усопшего государя.

— Ваше преосвященство, тело короля еще не тронуто?

— Нет, ваше величество. В окрестностях замка не нашлось достойных бальзамировщиков, поэтому мы, не дождавшись вас, поторопились выехать в Бурж, где… — И Герен осекся.

Бланка поняла, что тот не захотел ранить ее упоминанием, о том что в Бурже тело короля выпотрошат. Внутренности запаяют в свинцовые контейнеры, а остальное засолят и зашьют в говяжью шкуру, чтобы довести до места погребения. Это было тело, труп… что угодно, но уже не ее энергичный и обожаемый супруг Луи.

— Прикажите снять крышку с гроба, и пусть кто-нибудь поможет мне взобраться в повозку. Я хочу проститься с мужем.

— И еще, — совсем тихо добавил Герен, пока выполняли приказ, — умирая, король просил передать, что ему досталась лучшая жена на свете!

Бланка покачнулась и, до крови вонзив ногти в ладони, медленно подошла к катафалку. Один из слуг, опустившись на колени, подставил ей спину в качестве ступеньки. Все отошли на почтительное расстояние, но видели, как королева, что-то шепча, долго и нежно гладила лицо мужа, целовала его лоб, губы. Ее плечи сотрясались от рыданий, жгучие слезы падали на холодный лик супруга. Свита в скорбном почтении замерла вокруг. Лишь переминавшиеся с ноги на ногу лошади заржали, но тут же замолкли, будто испугавшись собственного кощунства.

Поддерживаемая крепкой рукой Герена, обессиленная вдова добрела до своего экипажа и попросила знатных воинов подойти ближе. Рыцари столпились возле открытой дверцы. Лишь Луи остался у гроба отца и, не скрывая слез, истово молился.

— Господа, времени у нас очень мало, поэтому двигаться будем быстро. Кому нужно время на отдых — пусть догоняет, ждать никого не будем! — Королева всегда говорила тихо, и сейчас ее голос звучал не громче шепота, но в звенящей тишине ее слышали даже охранники, стоявшие в круговом оцеплении. — Главное — срочно короновать Луи. Чем быстрее мы это сделаем, тем меньше смут и мятежей вызреет. Поэтому мы похороним короля и сразу же начнем готовиться к коронации. Пошлите самого быстрого гонца в аббатство Сен-Дени с приказом: пусть срочно готовятся к погребению его величества.

Бланка перевела дух. Сабина, скромно сидевшая за ее спиной, с интересом наблюдала за тем, как расширяются глаза у мужчин. Подданные постепенно осознавали свершившийся факт: ближайшие девять лет[56] ими будет править женщина!

— Матье, у меня к вам личная просьба, — уже мягче добавила Бланка. — Луи поскачет вместе с вами, но он еще ребенок и не сможет всю дорогу провести в седле. Присмотрите за ним.

— Ваше величество, прошу извинить, но мы с Аршамбо де Бурбоном срочно возвращаемся к войску. Нам хотелось лично выразить вам соболезнования, однако обязанности командующих призывают нас завершить победоносную военную кампанию нашего короля.

Бланка попыталась произнести несколько учтивых слов, но ее подбородок дернулся и лицо скривилось в горькую гримасу. Боясь расплакаться, она лишь кивнула, одновременно принимая соболезнования и отпуская рыцарей.

— Моя королева, не волнуйтесь, я прослежу за принцем Луи. — Из-за спин вельмож выступил высокий плечистый воин и склонил голову.

— Граф?! — Сквозь пелену горя Бланка не сразу узнала в этом бородаче Робера де Дрё. — Буду очень вам признательна. Разворачивайте повозки, расставляйте охрану… в общем, руководите траурным кортежем.

Помедлив, Робер снова поклонился и ушел исполнять приказание, но, бросив ястребиный взгляд вглубь экипажа, успел заметить зеленоглазую незнакомку.

— Что это за дама рядом с королевой? — еле слышно поинтересовался де Дрё у проходившего мимо камердинера принца, ухватив его за плечо.

— Баронесса д’Альбре. — Слуга завертелся на месте, пытаясь вывернуться из мертвой хватки графа. — Новая фаворитка, прозванная во дворце «Красивая Дама в Голубом».

***

Погребение состоялось на седьмой день после смерти короля. Его тело упокоилось рядом с отцом в королевской усыпальнице Сен-Дени, а внутренности отправили на захоронение в Клермон, в аббатство Сен-Андре.

На церемонии Бланка чувствовала себя уверенно — рядом с ней безотлучно находилась Сабина, готовая в любой момент ее поддержать. Королеве хватило сил не зарыдать и предстать перед народом с подлинным величием. И не реагировать на злословие придворных, сравнивавших нынешние похороны с пышными проводами Филиппа, состоявшимися всего три года назад. Она спешила! И только после погребения, в собственной спальне Бланка ощутила потребность оправдаться перед собой.

— Сейчас нельзя тратить драгоценное время на торжественные похороны. К смерти Филиппа все готовились, он был уже немолод и долго болел. К Луи же смерть пришла неожиданно… Нам необходимо сосредоточиться на главном — на коронации принца. Мой муж, глядя с небес, понимает это лучше остальных, поэтому, я уверена, не осуждает меня за спешку.

Королева сидела на кушетке, положив отекшие ноги на низенькую табуретку, обитую овчиной. Сабина, несколько дней назад обосновавшаяся в покоях ее величества, устроилась в небольшом кресле напротив. Особых распоряжений насчет ее переезда в королевский дворец Бланка не давала, но верная конфидентка, очевидно, почувствовала ее страх и неподдельную тоску, которые королева испытывала, когда закрывались двери после официальных церемоний и отчаяние подбиралось вплотную. Их беседы согревали Бланку в холодном настоящем, а пугающее своей неопределенностью будущее казалось не таким уж страшным. Ее величество помнила, что Сабина не любит дворцовой суеты, и потому еще больше ценила ее участие.

Вошла служанка, чтобы постелить постель, но королева выпроводила ее взмахом руки. Бланке необходимо было выговориться. Ее глаза полыхнули бойцовским огнем: не время себя жалеть, а на то, чтобы оплакать мужа, у нее вся жизнь впереди.

— Моего супруга называли Львом, а я стану Львицей! Я же вижу, как в ожидании дальнейших событий многие сеньоры покидают двор и разъезжаются по своим вотчинам. Как же, впервые в истории Франции женщина-регент, да еще и иностранка! С кучей маленьких детей, самому старшему из которых всего двенадцать лет! Поводов для открытого неповиновения более чем достаточно. Но я всех опережу, не будь я талантливой ученицей Филиппа Августа!

Монолог королевы прервал секретарь, явившийся к ней со срочным известием: прибыл гонец от графа Шампани. Следом за ним ввалился осоловевший от бессонницы курьер и передал письмо Бланке из рук в руки, как ему приказали.

— Граф просит разрешения присутствовать на коронации Людовика, — быстро пробежав глазами послание, сообщила Бланка.