Сезон дождей - Мария Павлович

— Почему ты вспомнила об этом? — Александр невольно отвел глаза, разглядывая опустевшие столы у нее за спиной.

— Так… Я перечитывала дневник. Все, о чем он пишет, творилось только в его голове. Он терзался подозрениями… Возможно, их гибель спасла его от большей потери, они по крайней мере сохранили любовь до конца.

— Возможно, — Александр пожал плечами. — Ну а что он должен был делать? Он не был уверен. Его мучили сомнения, это самое страшное, что может быть с человеком.

— Он должен был поговорить с ней откровенно! — Голос Мари возмущенно зазвенел в тишине. — Его неуравновешенность очевидна. Ты читал про исчезнувшего «ангела»? Иван раздул целую трагедию из-за потерянного кулона, как будто она совершила преступление, предала его.

— Ха-ха-ха, — натянуто рассмеялся Александр. — Привет, дорогая, я тут хотел спросить у тебя, ты случайно не трахаешься с нашим лучшим другом? Нет? Тогда все отлично. Слушай, я расскажу тебе, куда спрятал наши сокровища.

Глаза Мари сузились, лицо окаменело.

— Да, наверное, лучше впадать в паранойю, шпионить и заниматься самоедством, чем выяснить все, поговорив начистоту, — ей было нелегко сдерживать эмоции.

Они замолчали.

— Он любил ее, — Александр постарался сгладить ситуацию, — и, естественно, страдал.

Выражение лица Мари не изменилось.

— Почему естественно? — сухо уточнила она.

Александр тяжело вздохнул. Ему не хотелось продолжать этот разговор.

— Потому что любовь и страдания неразделимы, — неохотно обронил он.

— Ты так считаешь? — Мари четко выговорила каждое слово.

— Я так считаю, — обреченно подтвердил он.

— Ты кого-нибудь любил? — она подалась вперед, ее глаза вспыхнули. — Только не путай это чувство с сексом с проститутками под ароматические свечи и этническую музыку.

Александр улыбнулся:

— А ты любила? Только не путай это чувство с материнской заботой о непутевом наркомане, который пытался тебя ограбить, с сексом один раз в год и постоянным желанием наставить всех подряд на путь истинный.

Мари порозовела.

— Почему ты считаешь себя особенным? — тихо спросила она немного погодя.

— Я не считаю себя особенным. — Его плечи опустились, как будто на них навалился непомерный груз. — С тех пор как я тебя увидел, я чувствую себя слабым дураком, ничтожеством, я все делаю не так. Понимаешь, — он наконец осмелился поднять глаза, — такие люди, как я, не бывают счастливыми. Я никогда не смогу жить легко. Я не верю, что любовь способна дать ответ. Это всего лишь еще одна большая иллюзия, такая же как религия, чтобы успокоить людей, придать нашей жизни хоть какой-то смысл.

— Ты считаешь, что смысла нет?

— Он определенно есть, но о нем рассказывают в самом конце, и, даже если его нет, ты уже не способен разочароваться. В этом главный фокус.

— Знаешь, — Мари поднялась со стула, — ты прав, рядом с тобой все бессмысленно. Ты просто не хочешь ничего менять.

Он поднялся следом, не отводя взгляда:

— Что изменится, если я скажу, что люблю тебя?! Сейчас я сам в это верю, я схожу с ума от нежности. Хочу быть рядом с тобой. Но что будет через год, через десять лет? Что я могу обещать? Что всегда будет так — верность, счастье до гроба? Ты это хочешь услышать?! Так это проще всего! Я говорил это раньше, скажу сейчас и повторю наверняка еще сотню раз… но не тебе. Я выучил эту игру наизусть!

— Меня тошнит от тебя! — Мари схватилась за столешницу. Змеи под стеклом заволновались. — Зачем ты приехал?!

— Не знаю, — Александр закрыл лицо руками. Щеки горели, в висках стучала кровь. — Я хотел прожить еще одну жизнь!

Она встала посередине пустой террасы:

— Если ты хочешь переспать, пойдем. Возможно, это облегчит твое состояние.

— Спасибо, — он усмехнулся. — Я, пожалуй, отклоню столь лестное предложение.

— Сегодня или никогда, — сказала Мари. — Я…

— Не надо! — Александр оборвал ее на полуслове. — Поверь, будет лучше, если мы на этом остановимся.

* * *

Александр остался на террасе в одиночестве. Гости давно разошлись по коттеджам, официанты закончили убирать столы и погасили свет. Он растягивал последний стакан, ожидая, когда уснет Мари. Их ошибочно приняли за пару и поселили в одном домике, состоявшем только из спальни.

Глаза Александра начали слипаться, он ощутил смертельную усталость, тело сделалось мягким и податливым. Он наконец поднялся.

Дорожки между домами подсвечивались, остальная часть территории с заходом солнца погружалась во мглу. Всем вновь прибывшим гостям выдавали маленькие фонарики.

Александр щелкнул выключателем, луч осветил тонкую полоску земли у него под ногами. Он вспомнил ночной Ангкор, рассвет на лестнице. Все это было совсем недавно, но уже превратилось в безвозвратное прошлое.

Где-то над его головой в густых кронах деревьев закричала ночная птица. Александр посмотрел вверх. Небо затянули тучи, луна едва проглядывала сквозь черно-серую пелену.

В зарослях имбиря по-птичьи зачирикала древесная лягушка. Александр выключил фонарь и вгляделся в постепенно проявляющиеся очертания джунглей. Наступила тишина, только под ногами мягко шуршали термиты да в искусственном водоеме бултыхался крокодил.

Он стоял, не двигаясь, вслушиваясь в странную тишь. Неожиданно по крыльцу лаборатории скользнула тень. Он вздрогнул. Тень обогнула дом и исчезла в темноте.

Не включая фонаря, Александр, крадучись по влажной траве, пошел к лаборатории, стараясь держаться подальше от придорожных фонарей. Тень вновь появилась, но уже в отражении окна их дома, а секунду спустя растянутый лунным светом силуэт оказался перед дверью.

— Эй! — изо всех сил заорал Александр. — Ты что?

Крик эхом разнесся по спящему острову. У него не было оружия, как и уверенности в том, что тень не является плодом его воображения или галлюцинацией. В два прыжка он очутился на крыльце и ввалился внутрь:

— Мари! Мари!

Она не ответила.

Он толчком распахнул дверь спальни и одновременно зажег свет.

— Что случилось? — Мари испуганно подскочила на кровати, натягивая одеяло. Ее лицо было заплакано.

В комнате мирно жужжал вентилятор.

— Мне показалось, кто-то забрался в дом! — он задыхался, глотал слова. — Запри дверь! Я разбужу Дока.

— Это точно? Я бы услышала шаги под окном, я сплю чутко.

— И на правой стороне кровати, — зачем-то сказал он. — Так же, как и я.

* * *

Док почти сразу отозвался на его требовательный стук в дверь.

— Это мог быть кто-то из гостей, — предположил он.