Третья сила - Валентин Холмогоров

Немного поколебавшись, церковник убрал нож. Так было правильно. Сила, защищающая своего слугу, с неодобрением относилась к пролитию крови и приказывала попытаться остановить бой, не убивая. Следовало очистить несчастного от чужого влияния. Падре Алехандро шагнул вперед, воздевая руку в благословляющем жесте, чувствуя себя проводником могучей и светлой воли…

Сухо хлопнул выстрел.

Прибывшая по вызову полиция обнаружила известного в городе священника застреленным перед входом в собор, служению в котором он отдал почти двадцать лет своей жизни.

Адольф Доре в последний раз окинул придирчивым оком недавно установленный митан. Столб, вокруг которого проходили почти все церемонии Вуду, символизировал дорогу богов и являлся центром предстоящего действа, зависело от него многое. Другие школы призывов относились к материальным атрибутам не столь тщательно, больше ориентируясь на рисунки, геометрические чертежи или – в редких случаях – создавая каналы в тонкий мир одной лишь силой воли, но Адольф предпочитал следовать традициям оставленной им когда-то родины. Жители Бенина знали толк в черной магии.

Правда, теперь он изгнанник и живет в Бразилии, но так даже лучше. Здесь у него большой дом с садом, ему служат красивые девушки, белые люди приезжают и платят неплохие деньги за нужные ритуалы. Дома было иначе. Там приходилось почти все время тратить на собственную защиту, жертвы лоа приносились едва ли не ежедневно. Теперь все не так. Десять дней назад он просил благословения Каррефура, убив для него пятнадцатилетнюю девственницу, и до сих пор чувствует кипящую в крови силу. Покровитель дал ему столько, что для проведения очередного ритуала не нужно вновь призывать бога – достаточно окропить алтарь кровью убитого козла, прося благословения других лоа.

Глупые белые приняли странные законы. Они считают, врагов убивать нельзя. А что с ними еще делать? Поэтому умные люди приезжают из Европы или США сюда, в Бразилию, или на Тринидад, или на Гаити, чтобы прийти к хорошему бокору и заплатить ему за проклятье. Чем сильнее проклятье, тем выше цена. Он, Адольф Доре, один из лучших бокоров. Он слышит голос Каррефура, сам Самеди изредка выполняет его просьбы. Белые дают ему фотографию, дают ему денег, говорят имя человека, которому предстоит умереть, – и человек умирает. Почти всегда.

Адольф сделал последние приготовления и собрался начать церемонию. Повинуясь его кивку, трое барабанщиков, устремив невидящий взгляд прямо перед собой, начали отбивать ритм. Он специально лишил их разума, чтобы никто не узнал его тайн. После завершения обряда они вернутся в подвал и станут ждать там до тех пор, пока хозяин вновь не призовет их для своих дел. Сейчас они просто стучали по туго натянутой коже. Адольф сосредоточился и затянул:

– Папа Легба, отвори ворота. Папа Легба, отвори ворота и дай мне пройти. Отвори ворота, чтобы я смог возблагодарить лоа.

«Привратник» Папа Легба служил посредником между миром живых и миром духов. Без него не обходилась ни одна церемония Вуду. Другие псионы могли связываться с обитателями ментала напрямую, но им приходилось тратить больше сил. Еще Адольф, как уже говорилось, был традиционалистом и добра от добра не искал. Кроме того, для успешного ритуала требовалась помощь Каррефура – духа несчастий и покровителя черной магии – и ни много ни мало, а самого Барона Самеди. Последний являлся богом смерти и хозяином загробного мира.

Бокор почувствовал знакомое присутствие великих сущностей и уже хотел обратиться к ним с обычной просьбой, когда дверь, ведущая в его заклинательную комнату, вылетела, снесенная с петель. Сразу десяток человек вбежали внутрь, причем странным образом они не запинались, не сталкивались, действуя, будто единый многорукий организм. Духи-стражники недовольно взвыли, безуспешно пытаясь наброситься на нарушителей границы.

Адольф на мгновение растерялся. Он не понимал, почему лоа, привязанные к поместью, не предупредили его об угрозе, каким образом нападавшим удалось не потревожить опутавших дом заклинаний, что вообще происходит? С местными бандами он нашел общий язык, на европейцев или посланцев старых врагов пришедшие за его жизнью люди не походили. Если, конечно, они действительно люди, в чем Адольф с каждым мгновением все больше сомневался. Очень уж странные у них ауры.

Как бы то ни было, он не позволит убить себя, словно цыпленка. Он – бокор, слуга великого лоа! Последней просьбой, обращенной Адольфом к своим покровителям, была мольба о смерти его врагов.

Прислуга осмелилась потревожить хозяина только на следующий вечер. Две девушки, пользовавшиеся особым расположением колдуна, спустились вниз и со страхом заглянули внутрь. В следующее мгновение обе они с визгом унеслись прочь, чтобы, прихватив подаренные драгоценности и некоторые ценные вещи, поскорее покинуть дом.

Заклинательная комната была завалена трупами. Посредине, с довольной улыбкой на черном лице, с торчащим из груди ломом лежал Адольф Доре. Черный колдун, служивший богу несчастий Каррефуру.

Машина свернула во двор и, с трудом отыскав среди других припаркованных тут автомобилей свободное место, плавно затормозила возле изрядно вытоптанного газона, поросшего желтоватой жухлой травой.

– Т-т-ты как? – слегка заикаясь, спросил водитель у сидевшего справа от него угрюмого молодого мужчины в расстегнутой на груди темно-синей рубашке.

– Да нормально, – отозвался тот. – Никаких проблем.

На самом деле Виноградов слегка лукавил. Пролежав в реабилитационном центре три дня, прошедшие с момента изгнания из его тела духа, он действительно стал чувствовать себя намного лучше. По крайней мере, апатия, выражавшаяся в полном нежелании что-либо делать и болезненном безразличии к окружающему миру, наконец-таки полностью прошла. Однако время от времени на него накатывало мерзкое чувство беспричинной тревоги, какой-то нечеловеческой тоски, словно он забыл сделать нечто очень важное, но не мог вспомнить что и когда. В такие минуты ему хотелось убежать, спрятаться, скрыться от посторонних глаз. Тщательно обследовавшие Алексея психологи и психиатры в один голос утверждали, что эти негативные явления рано или поздно исчезнут сами собой, и даже прописали ему какие-то таблетки, посоветовав чаще гулять на свежем воздухе. Вот и сейчас он чувствовал себя премерзко, стараясь, правда, не показывать этого своим спутникам.

Царившая в городе тревожная обстановка также не способствовала праздничному настроению. После введения режима чрезвычайного положения и комендантского часа – благодаря непосредственному начальнику Виноградова – улицы заполнили люди в форме, центр мегаполиса патрулировался усиленными нарядами милиции, а на многих перекрестках внезапно возникли посты, возле которых изнывали от жары вооруженные автоматами сотрудники МВД в касках и бронежилетах. Сегодня «Волгу» Дениченко останавливали уже трижды, но всякий раз отпускали после проверки документов. По выражению лиц постовых можно было смело судить о том, что, дай им такую возможность, они с радостью сами перебили бы всех псионов, которых искренне считали причиной заварившейся на планете каши. Или, по крайней мере, источником их собственных неприятностей, включающих среди прочего необходимость торчать на двадцатипятиградусном солнцепеке в тяжеленном и неудобном «комплекте спецзащиты».