Иноходец 3 - Тимур Рымжанов

ноги фиксировал длинный синтетический шнур в несколько десятков оборотов плотно стягивающий лодыжки и запястья. Сама клетка на честном слове подвешена на какой-то немыслимой конструкции в нескольких сантиметрах над землей и болталась как маятник.

Ник стоял рядом с клеткой, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдал за беспомощной графиней. Рядом с этим ублюдком терлась какая-то девица, такая же светловолосая и светлоглазая, как и Сварг, не иначе — та самая родственница, которую он так порывался отыскать где-то на фронтире.

— Сейчас пять утра, местная звезда только поднимается над горизонтом, — проговорил Ник, разглядывая графиню с наслаждением заядлого садиста. – Ближе к полудню температура воздуха поднимется до тридцати пяти. Не выберешься из клетки, уже к вечеру будешь одной ногой в могиле.

— Да как ты смеешь! Скотина! – выкрикнула графиня, но получился какой-то жалкий писк, чувство страха и безысходности давило сильней чем внутренний гнев.

— Смею, дорогуша. Ты меня заказала, стерва крашенная. Оплатила мое убийство. Не знаю, сама додумалась до такой грязной мысли или надоумил кто, теперь, это не имеет значения. Я выкрутился и в этот раз, так что и тебе, так уж и быть, дам шанс.

Сказав это, герцог порылся в рюкзаке и поставил на землю бутылку с водой, а также бросил два армейских рациона в стандартной герметичной упаковке.

— Ах, да, чуть не забыл. Вон в той клетке, — Сварг указал рукой на такую же, грубо сваренную, клетку рядом с обрывом, — сидит дочь того наемника, которому ты меня заказала, бедная девочка осталась сиротой. Если ты выберешься из клетки, сработает механизм, который сбросит девочку в пропасть. Если выберется она, вниз полетишь уже ты.

Криво ухмыльнувшись, Ник сел верхом на странное двухколесное транспортное средство. Его родственница села к нему за спину.

— Если выберешься, мой дом в тридцати километрах отсюда, просто иди по следу, — произнес он не оборачиваясь.

Тихо загудев, странная, двухколесная повозка плавно покатилась прочь, уверенно набирая ход от песчаного карьера, на краю которого, стояла клетка с графиней и второй заложницей.

Действительно, маленькая девочка с какой-то игрушкой в руках сидела, поджав ноги и забившись в угол точно такой же ржавой клетки.

Какая же он все-таки сволочь! Ладно я, думала про себя Хила: действительно не подарок, тем более, когда ей предложили устранить Ника, она ни секунды не сомневалась и даже желала, чтобы этого придурка грохнули с особой жестокостью. А несчастного ребенка — за что?! За то, что оказалась дочерью наемника? Бессердечная скотина! Садист! Изувер! Маньяк! Он не с той связался, убогий выродок. Выберусь отсюда, лично прострелю его тупую башку! Урод!

Вцепившись зубами в тугой узел, Хила стала ослаблять его, с негодованием понимая, что выбраться из пут станет не такой уж и простой задачей.

А местное светило все припекало. Наверное, это и есть та самая планета-каторга, о которой все говорили, откуда это прыщ вылез, перестреляв всех местных авторитетов. И как только такому бандиту Хранители подтвердили дворянское достоинство. Неужели настолько слепы. Он ведь настоящий преступник! Просто пират какой-то! И методы у него, очень негуманные.

Разбираясь с путами, графиня и не заметила, что вся дорогая натуральная одежда на ней сейчас была, насквозь пропитана потом. Горло просто пересохло и даже слюны, чтобы увлажнить рот, и то не было. Да уж, веревок для того чтобы ее как следует связать, этот упырь не пожалел. Теперь бы еще вырваться отсюда.

В этот момент, как бы напоминая о себе, в соседней клетке тихонько всхлипнула девочка. Бедный ребенок уже завалился почти на бок и только прутья решетки не давали ей упасть.

Бездушная мразь! Обречь невинное дитя на такую ужасную смерть. Ведь если не выберется Хила, маленький ребенок тем более ничего не сможет сделать с прутьями решетки.

Стоило графине освободиться от пут, как она тут же попыталась встать и размять затекшие руки и ноги. В этот же момент, подвешенная в неустойчивом балансе клетка, стала раскачиваться, активировав систему рычагов, которые тут же передали энергию движения и соседней клетке, отчего маленькая девочка испуганно взвизгнула и вцепилась в ржавые прутья руками бросив свою игрушку.

Замерев, так чтобы вся эта шаткая конструкция перестала раскачиваться, Хила постаралась сообразить, какие рычаги приводят в движение всю эту смертельную ловушку. Сейчас, в распоряжении графини два довольно длинных шнура. Прутья решетки не кажутся такими уж прочными и если воздействовать точечно, то наверняка прогнутся. Все-таки она инженер десятого ранга, уж такие элементарные расчеты она может спокойно произвести. Первым делом ей требовался рычаг и на эту роль прекрасно подходил кусок железки, оказавшийся приваренным только с одной стороны, с другой был прилеплен всего одной сварочной точкой. Видимо клетку варили наспех и пропустили шов, который должен был укрепить угол этой конструкции. Отрезок трубы был всего сантиметров пятьдесят в длину.Первый сварочный шов оторвался легко, от нескольких ударов, а вот оторвать второй – пришлось постараться и приложить немало сил. Наконец и этот сварочный шов сдался и в руках девушки появился обрезок, который уже можно использовать как рычаг. Эх, Сварг, недооценил ты наследницу дома Эр Дор!

Стянув веревкой прутья на противоположных сторонах клетки, Хила закрепила узлом два конца посередине. Получилось две параллельные веревки, между которых можно просунуть рычаг и начинать скручивать. Веревка достаточно прочная, чтобы выдержать такую нагрузку, а точка приложения силы, относительно длинны всего прута, рано или поздно продавит и просто вырвет ржавую конструкцию.

Уже на тридцатом обороте, когда скрученная веревка натянулась как струна, оба прута заметно деформировались и прогнулись внутрь клетки. Хила умудрилась оцарапать руку и довольно сильно. На ржавом обрезке трубы стали оставаться кровавые пятна, но прекратить вращать трубу Хила не могла, иначе все то время, что она с таким усилием наворачивает эту самодельную лебедку, пойдет прахом. Еще через несколько оборотов, которые дались с неимоверным трудом, один из прутьев решетки с треском и звоном вырвался, и вся конструкция с натянутой и скрученной веревкой ослабла и рухнула на пол клетки. Вырванный прут больно саданул графиню по локтю, отчего девушка сдавленно завыла и села на пол. Кровь из руки потекла еще сильней. Алые капли падали на горячий песок под клеткой и тут же впитывались, превращаясь в бурые комочки.

Надкусив зубами часть рубашки, сделанной из натуральной ткани, графине удалось оторвать длинный лоскут, которым она смогла замотать порез на руке. Если ее оставили умирать в этой пустыне, грязь, попавшая в рану – последнее, о чем следует беспокоиться на