Тайна совещательной комнаты - Леонид Никитинский
Шрифт:
Интервал:
— Хорошо, все правильно, продолжите завтра наблюдение, сегодня свободны.
С этим он поднялся и убрал телефон в карман:
— Так, Эльвира, давай ключи.
— Куда же ты, ты же пьяный, — сказала она, хотя и не очень уверенно.
— Надо по делу. Вернусь… Сейчас половина одиннадцатого, значит, в час. Нет, в двенадцать, тебе же завтра все-таки в суде выступать. Ладно, в половине первого…
Дверь за ним уже захлопнулась. Зябликов посмотрел на розовую прокуроршу.
— Ну что, присяжный, где у тебя ванная? — сказала она, поднимаясь и начиная расстегивать блузку, — Пойдем, до половины первого времени мало уже.
Понедельник, 3 июля, 23.00
Подполковник Тульский, когда садился пьяный за руль, мог вести хоть танк, хоть автобус, не говоря уж о такой игрушке, как «Ауди» прокурорши с автоматическим сцеплением. Вот бы Зябликову такую — одна нога у него есть, а второй и не надо. Тульский представил, что происходит сейчас у них на втором этаже, и до вольно ухмыльнулся. Он уже подъезжал к обшарпанной пятиэтажке неподалеку от телестудии, еще раз сверился с блокнотом, достал мобильный и позвонил:
— Товарищ Кузякин? Здравствуйте, это Тульский. Вот так, не хотел с вами лично встречаться, а возникла такая срочная необходимость. Вы можете сейчас выйти?
— А что это на ночь глядя? — недовольно спросил Журналист, — Нет, не могу. Я уже ботинки поставил сушить, я в тапочках и собираюсь ложиться спать.
— А я в машине возле вашего дома, то есть где вы комнату снимаете у гражданки Шевченко, — с привычной бесцеремонностью сказал Тульский. — Хозяйка не будет возражать, если я к вам в гости поднимусь?
— Пятый этаж, — буркнул Журналист, понимая, что от него так не отвязаться, — Я один, хозяйка на даче, поднимайтесь, но лифта нет.
— Чаем напоите с дороги? — спросил Тульский с порога не ради просто наглости, а чтобы показать, что относиться к нему все-таки надо серьезно.
— А что, разве долгий будет разговор?
— Да нет, просто мне в половине первого еще в одном месте надо быть, а до тех пор неохота в машине сидеть, тем более она чужая, — сказал Тульский.
— Как же вы ездите, пахнет от вас, — сказал Кузякин и пошел в кухню ставить чайник. Но кое-какие принятые на себя обязательства надо было теперь выполнять.
— А вы молодцы, — сказал, входя за ним следом, Тульский. — Шустрые ребята, я просто вами восхищаюсь, нет, в самом деле. — Поскольку собеседник только дернул плечом, но не ответил, чиркая спичкой над конфоркой, он продолжал: — Как вы вычислили эти Британские Вирджинские острова, даже я проморгал, не говоря уж про прокурора. Это вы с этим к Елене Львовне ездили Кац?
— Никуда мы не ездили, — буркнул Журналист, отвернувшись.
— Да ладно. Вы, Драгунский и Огурцова на ее машине, вас же видели.
— Вы за адвокатессой следите? — догадался Журналист.
— Надо будет, и за вами последим. Так о чем у нее был разговор с Драгунским?
— Я лично не слышал, я же в машине сидел, — сказал Кузякин. — А вы что, считаете, что вы меня уже завербовали? Что-то я от Шкулева никаких денег пока не получал.
— Всему свое время, — сказал Тульский. — А Драгунский вам неужели не говорил, о чем у них был разговор?
— Вот когда будут деньги, тогда и расскажу.
— Утром деньги, вечером стулья, — сказал Тульский. — Нет, давайте для начала вы меня попробуете убедить в вашей лояльности. Налейте-ка чаю, чайник вскипел.
Журналист подумал, поставил на стол одну чашку для гостя, бросил в нее чайный пакетик и налил кипятку.
— Вы с сахаром пьете? Вообще скрывать тут нечего. Океанолог погорячился, зря адвокатессу подставил. Впрочем, она с ним не стала разговаривать, отказалась наотрез. А он хотел рассказать о записке, которую он написал, это вы угадали. Вы спрашивайте, не стесняйтесь, судья ведь все равно ее завтра огласит.
— Это вы с его слов знаете, что она отказалась говорить? — спросил Тульский. — Это ведь основание для отвода, если она хотя бы даже послушала.
— Если бы я был такой дурак, чтобы сразу Океанолога сдать, вы бы меня, наверное, не стали подкупать, — сказал Кузякин. — Да вы садитесь, чай-то свой пейте, для вас же заваривал. Для того чтобы заявить отвод адвокатессе, у вас не хватит доказательств, а для того, чтобы отвести Океанолога, не стоит и огород городить. Вам же еще надо как-то легализовать материалы наружного наблюдения.
— Грамотно, — согласился подполковник, отхлебывая чай, — А вы в самом деле квалифицированный кадр, мы вам не зря деньги платим. Квартирка-то говенная у гражданки Шевченко, но все равно дорого, поди, снимать.
— Не ваше дело, — сказал Журналист. — Если вы допили чай, то я пошел спать.
Тульский согласно кивнул, отставил недопитую чашку и пошел к двери.
Вторник, 4 июля, 0.30
Прокурорша уже протрезвела и теперь немножко стеснялась, отдыхая, розовая, на оттоманке, — все-таки женщина.
— А куда это ты ездил? — запоздало спросила она Тульского, который только что вошел и уже сидел за столом.
— Да встречался там с одним, — небрежно сказал Тульский, — Учись, Эльвира: пока мы тут шуры-муры, некоторые коллеги присяжного майора Зябликова успели встретиться с адвокатом Еленой Львовной Кац.
Зябликов изумленно смотрел на Тульского, припоминая, как сегодня Океанолог, Журналист и Ри гуськом бежали за адвокатессой из суда. Сам бы он их Тульскому, может быть, и не назвал, но Тульский злился на Журналиста, который не дал ему допить чай, и полагал, что полезно, пользуясь случаем, вставить клин между Старшиной и Океанологом. Драгунский ему совершенно не нравился. Поэтому он сказал:
— Драгунский, Кузякин и Огурцова. О чем они там говорили, мне пока выяснить не удалось. Для того чтобы отвести адвокатессу, мне пришлось бы расшифровать моего оперативника; не стоит она этого, а вот Драгунского, пожалуй, можно.
— Не надо, — сказал Зябликов. — Океанолог — хороший мужик.
— Ну, подумаем, подержим этот козырь в запасе, — сказал Тульский, — Собирайся, Эльвира, мы тут загостились, половина первого. Нашему хозяину завтра на скамейке и подремать можно будет, а тебе же все-таки выступать…
Зябликов, держась за косяк, смотрел от двери, как они спускаются вниз. Как только они вышли на улицу, Тульский спросил:
— Ну как там у него получилось-то, с одной ногой?
— Ты что, совсем офонарел, ментяра? — взревела прокурорша, — Ты о чем это меня спрашиваешь?
— А что? — вроде бы даже удивился он. Они уже подошли к машине.
— Слушай, ну это уж наглость! — сказала почти протрезвевшая прокурорша, садясь за руль и собираясь поправить зеркальце по росту, но рост у нее, оказывается, был такой же, как у подполковника, — Присяжные встречались с адвокатессой!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!