Главные злодеи истории - Наталия Басовская

Она все время пишет письма, тайком их пересылает и всерьез борется за спасение абсолютной власти и своей семьи. Вот отрывок из ее письма российской императрице Екатерине II от 1791 года (члены королевской семьи – еще во дворце Тюильри, но фактически они стали пленниками революции): «Унижения, которые мы постоянно переносим, бесчинства, свидетелями которых мы являемся, не будучи в силах их пресечь, не имея возможности их приостановить, злодейства, которыми мы окружены, разве это не длительная нравственная смерть, в тысячу раз худшая физической смерти, освобождающей от всех зол?» Известно, что братья короля с его согласия покинули страну, известно, что Людовик настаивал на том, чтобы она с детьми уехала тоже. Она ответила: «Я королева Франции и умру королевой». И осталась. Ее дремавшие моральные силы под влиянием чудовищных обстоятельств мобилизовались.

И все-таки они, вместе с королем и детьми, предприняли попытку к бегству, так называемое бегство в Варен. Его готовил граф Аксель Ферзен, страстно любивший Марию-Антуанетту и жаждущий ее спасти. Они продвигались к восточным границам Франции, надеясь там найти поддержку со стороны Австрии и Германии. Шансы на спасение, хоть и небольшие, у них были. В маленьком городишке Варен их опознал сын почтмейстера Друэ, опознал по изображению на монете. Он заподозрил, что это король, хотя Людовик XVI надел шапку простолюдина и как мог замаскировался. И этот юноша, окруженный революционно настроенной молодежью, ударил в набат и поднял город.

Королевскую чету схватили, приехали два депутата Национального собрания, чтобы арестовать их. Кто вел себя наиболее мужественно и достойно? Мария-Антуанетта. В минуту крайней, смертельной опасности – а она, конечно, понимает, что это смертельная опасность, – эта женщина изменилась. Возможно, любовь Ферзена дает ей силы, а может быть, и надежду. Кто знает? То, что этот рыцарь и романтик безумно любил ее, – очевидно. И она отвечала ему тем же в последние дни своей жизни. Из тюрьмы Тампль, куда посадили королевскую семью, она писала, что любит его и живет мыслями о нем.

Революция твердой рукой вела королевское семейство к погибели. Молоху революции всегда нужны жертвы. Вспомним семью русского самодержца Николая II. Между ними – полная аналогия. Собратья-монархи не пришли на помощь ни Людовику, ни Николаю. В итоге суд, который был откровенной пародией на закон, это был суд революции, предъявил французскому королю самое страшное обвинение: измена родине и разврат по отношению к сыну. Адвокаты Людовика XVI и особенно Марии-Антуанетты, эти мужественные люди, защищали их юридически строго, в рамках закона. Доказать измену родине суду не удалось, тогда короля обвинили в «предательстве народа». Но что это такое? Есть стенограмма суда, тот, кто захочет, может ее прочитать.

В январе 1793 года был казнен Людовик XVI, в октябре – Мария-Антуанетта. Их дочь уцелела. Жертвой революции стала и сестра Людовика XVI – принцесса Елизавета.

По-настоящему о королеве скорбел лишь граф Ферзен. Его судьба поразительна. Когда Мария-Антуанетта была в тюрьме, он несколько раз пытался устроить ей побег, но все попытки были неудачны. А после ее гибели он стал объезжать все европейские дворы, проявлять политическую активность. Он был очень близок шведскому королю, говорили, что он его правая рука. И вдруг стали распространяться слухи, что Ферзен хочет захватить власть в Швеции, стать королем, объявить войну Франции и таким образом отомстить за Антуанетту. И когда внезапно умер наследник шведского престола, по Стокгольму поползли слухи: «Ферзен – убийца». И на похоронах, куда он поехал вопреки предостережениям друзей, его растерзала, растоптала и уничтожила толпа. Толпа – явление страшное, неуправляемое и непредсказуемое, явление почти космическое. И горе тому, кто окажется объектом ее ярости.

Оценки роли Дантона в истории чрезвычайно противоречивы. Революция, в которой он прославился и проявил себя, была названа Лениным «Великой». Но французы ее великой не считают. Слишком очевидно, что главные преобразования во французском обществе достались слишком дорогой ценой. Французская революция конца XVIII века – прежде всего великая трагедия, так будет точнее. И в ней на первых ролях – Жорж Жак Дантон. Причем он был выдающимся, блестящим актером.

О нем и при жизни ходили противоречивые толки. Его называли благородным трибуном, циничным манипулятором, революционером и тайным монархистом, а также сторонником реформ и правосудия. Слово «правосудие», правда, с обратным знаком, рефреном звучит в его жизни. Он один из основателей революционных трибуналов, один из организаторов террора… А это, безусловно – полная противоположность правосудию. Остается и множество безответных вопросов, некоторые из которых и сами по себе очень красноречивы, например, крал он революционные деньги или не крал? Брал взятки у всех подряд, начиная с короля, или не брал? Такой человек – этот Жорж Дантон – неординарный, броский. Одной краской его не окрасишь.

В великой драме, называемой Французская революция, роль Дантона вызывает такие же противоречивые чувства, как и оценка его личности. Он, сам великий мастер изречений, на пороге смерти совершенно правильно оценил себя, сказав палачу: «Покажи мою голову народу, после того, как она упадет с плеч, ибо она этого заслуживает». Он знал, что останется в истории, и не ошибся. Хотя начало его жизни этого не предвещало.

Родился он 26 октября 1759 года в маленьком, ничем не примечательном французском городке Арси-сюр-Об, в Шампани. С годами он все больше любил это местечко, тихую речку Об, чудные, девственные леса, безмятежный покой. В последние годы своей жизни Дантон не ведал покоя, но в мечтах стремился к этой тихой родине. Его отец – судейский чиновник, род отца – крестьянский, из Шампани, многие поколения его предков были людьми с мозолистыми, узловатыми руками, тружениками. Чтобы получать здесь хорошие урожаи, нужно было трудиться в поте лица.

Отец очень рано умер, и у Жоржа Дантона появился отчим, мелкий буржуа, на полступеньки выше его отца по социальной лестнице. Мать, Мадлен Камюс, тоже из мелкобуржуазной семьи. Ее он нежно любил всю свою жизнь. Жорж Жак был четвертым ребенком в семье, и детство его не было ничем особым примечательно. Единственно, пожалуй, чем он отличался от всей деревенской ребятни, это большой физической силой и задиристым нравом. Жорж вырос богатырем, способным сразиться с быком и вепрем. Все лицо его было в шрамах и в следах от оспы, которой переболел в детстве. Он был на редкость некрасивым. Все его портреты и гравюры, созданные позже, приукрашивают его облик, но есть первоисточник – рисунок с натуры, сделанный великим Давидом. На этом рисунке мы видим лицо отталкивающе уродливого человека. И, естественно, политические враги, называя Дантона чудовищем, имели в виду не только его нравственные качества. Прозвище «чудовище» к нему очень подходило – он был кряжистым, жилистым, с громовым голосом и изуродованным лицом.

Школу он еле закончил, учиться было неинтересно. Самообразованием он займется потом и преуспеет, а тогда, в 1771 году, его отдали в духовную семинарию города Труа. И это понятно. Для того, чтобы сделать карьеру, четвертому сыну мелкого буржуа в королевстве Франция нужно было или пойти в армию, или встать на путь служения Богу. Выбор небольшой. Ему очень не нравилось в духовной семинарии. Не то чтобы он был как-то особенно антиклерикален, но «попы всяческие меня раздражают, что протестантские, что католические», – говорил он впоследствии. Не нравился ему и культ некоего высшего существа, который насаждали деятели французской революции, он был против всяческих культов и ритуалов. И через год ему удалось вырваться из семинарии, добившись перевода в колледж более светский. Там он занялся античным красноречием и изучением жизни таких мыслителей, как Тит Ливий и Плутарх. Потом ему очень пригодились эти знания, особенно приемы великой античной риторики.