Элвис жив - Николай Михайлович Романецкий

и опять пил пиво. Теперь он уже не морщился. Видимо, ад понемногу брал его в свои когти.

– Хлебни-ка «Миллера», бро. – Бакс похлопал по табурету рядом с собой. – Полегчает.

Но Максим уже ничего не видел и не слышал – на него снова нахлынули воспоминания. 

* * *

Ему восемь лет. Он стоит возле старой машины, из-под которой торчат ноги водителя. На ногах сапоги со смятыми голенищами. Папа и мама такую обувь называют «кирзачами».

Рядом крутятся и другие мальчишки. Многие смотрят на торчащие ноги с уважением.

– Вовка! Дай-ка мне ключ на тринадцать! – доносится из-под машины хриплый мужской голос.

Один из мальчишек тут же бросается к разложенным на траве инструментам и просовывает в щель между днищем и травой гаечный ключ.

Вместо слов благодарности из-под машины раздается гневное:

– Да не этот, мать твою! Вон тот, старый!

Маленький Максик первым понимает, что именно нужно дядьке, и сует под днище покрытую легкой ржавчиной железяку.

– Во! Другое дело! – удовлетворенно говорит водитель. – Молодец!

Это «молодец» звучит совсем не так, как у Марьиванны, и наполняет Максика гордостью за свою догадливость. 

* * *

– Знаешь, бро, – Бакс улыбнулся, – а ведь эту бурду вполне можно употреблять. Другой-то все равно уже не будет.

– Не то, – сказал Элвис, сочувственно глядя на Максима.

Оказывается, они уже сидели за столиком у окна, тем самым, за которым совсем недавно он пил пиво с Лехой Севасом. И когда только успели перебраться сюда от стойки?

– А ты брякнешь ему, если окажется то, что нужно? – Бакс одним глотком прикончил остаток пива в бокале.

Перед Максимом тоже стоял бокал – совершенно нетронутый.

Элвис подвинул его к рэперу:

– Зачем? Он поймет и без моей помощи.

Максим совершенно не удивился обещанию гида – он уже и сам догадывался об этом. И продолжал выволакивать из памяти давно забытые события. 

* * *

Лена садится в машину и устраивается на сиденье, отыскивая удобную позу и оглядывая убранство салона.

Максим горд донельзя – ведь у него самая настоящая «волга» ГАЗ-24 красного цвета, чрезвычайно модная машина. Такой обзавестись очень и очень непросто. И глубоко плевать, что он купил ее бэушной, через комиссионку. Не у всех есть такие возможности. Большинство годами стоит в очереди, с завистью провожая тебя взглядом, когда ты гордо катишь мимо…

На Лене желтая блузка и короткая коричневая юбка в крупную клетку. В придачу солнце освещает ее голые коленки, и это та еще картинка!

Максим улыбается. Он молод и счастлив. У молодых всегда счастливые свидания, других и быть не может. Рука Максима поворачивает ключ в замке зажигания. Двигатель оживает, и начинается их первое совместное путешествие… 

* * *

– Не то, старик? – сочувственно спросил Элвис.

– Не то, старик, – эхом отозвался Максим.

В нем вспыхнуло возмущение собственной недогадливостью.

Столько воспоминаний, и все – ненужные. Вроде и о ключах, да только не тех…

А как докопаться до нужных? Может, тут, в баре, они и вовсе не придут? При дяде Сереже, опять протирающем посуду… При Баксе, продолжающем лакать свое пиво… При Элвисе с его бесконечным сочувствием… Нет, обстановка здесь определенно память не освежает. Хорошо хоть, зомбоящик над музыкальным автоматом выключен и не отвлекает очередными новостями из будущего. Но надо что-то менять! Иначе так тут и просидишь в отупении.

Он поднялся из-за стола:

– Я пойду к себе в номер.

– А нам с тобой можно, бро? – тут же отозвался Бакс.

Очень хотелось грубо заявить: «Хрен вам в сумку, орлы! Перетопчетесь!» Но какой смысл обижать мужиков? В конце концов, вовсе не они виноваты в том, что память у тебя оказалась такой короткой.

– Куда ж от вас денешься? Валяйте!

– Кул! Я вот только пивасик добью, и жди нас в гости.

Максим кивнул бармену, вышел в холл и поднялся по лестнице на свой этаж.

А ноги-то, оказывается, уже не болят.

Он вошел в номер и расположился на постели, устроившись прямо поверх покрывала. Согнул вдвое подушку и пристроил на сгибе затылок.

Может, так память лучше заработает?

Но тут в номер подтянулась парочка друзей.

– Не стремайся, бро, мы не станем тебе мешать, – пообещал Бакс. – Просто мне очень интересно, чем все это закончится.

– Чем это может закончиться? – сказал недовольно Максим. – Известно, чем. С вами или без вас, я все равно буду вспоминать. И рано или поздно вспомню.

– Нет у тебя «рано или поздно», – отозвался Элвис. – Ты должен найти ответ на первую загадку до конца дня.

– О как! А если?.. – Максим не договорил.

– А если не найдешь, завтра не услышишь вторую. Так и будешь мучиться. Но дополнительного времени на воспоминания тебе никто не предоставит. Одна загадка – один день на правильный ответ. Поблажек не дают никому! Тут тебе не экзамен в начальной школе, когда учителя закрывают глаза на твои ошибки, чтобы ты не потерял веру в себя. Тут, старик, все по-взрослому.

Отвечать на это было нечего. В конце концов, не гид определяет правила здешних игр. И потому остается только подчиняться.

Следующие несколько часов прошли в очередных попытках нарыть в памяти нужную тему. Воспоминания приходили легко и свободно. Как морские волны, накатывающиеся на береговую кромку. Беда была лишь в одном: вспоминалась любая мутотень, но только не пресловутый старый ключ.

Не было в жизни Максима больше никаких старых ключей. Сплошняком – новые. И ничего поделать с этим было нельзя. Старые ключи обитают только в знакомых с детства местах. А он постоянно мотался – сначала по столицам, от одной съемной хазы до другой. А потом и по всей стране-матушке…

Но делать было нечего. И он продолжал вспоминать. 

* * *

Когда Максим в очередной раз вышел из задумчивости и посмотрел на часы, стрелки «романсона» показывали уже восемь вечера. На поиски отгадки оставалось не так уж много времени.

Он опустил руку и только тут обнаружил, что в номере царит полумрак.

Оказывается, кто-то занавесил окно черной тканью. По всей видимости, Элвис. Позаботился, чтобы праздничное солнце не отвлекало подопечного от воспоминаний. А может, чтобы попросту не мешало спать – и Элвис, и Бакс, прислонившись друг к другу головами, беззастенчиво дрыхли в креслах.

Максим встал с кровати, обошел эту сладкую парочку, приблизился к окну и чуть приоткрыл самопальную штору. В номер проник свет солнечного дня. Однако парочка не проснулась.

Максим снова посмотрел на циферблат. И ужаснулся – было без десяти минут полночь. Дорога от кровати до окна заняла почти четыре часа. Или он, сам