Жестокие звезды - Константин Кривцун

– Чего ты перед этой соплей оправдываешься? – гоготнул Миша. – Пойдем дальше – и все! Вот встретим взрослых, тогда и станем рассказывать что к чему!

– Да погоди ты! – шикнул на него я. – Неужели не понимаешь, что мы сейчас под прицелом? Сейчас решается вопрос – убивать нас или нет.

– Серьезно? – сделал большие глаза Миша и больше за всю беседу не проронил ни слова.

Я понимал, что дурачком он лишь прикидывается. Дурачок не смог бы провернуть ту аферу с угоном кораблей с Луны. Но с другой стороны, умный человек не попался бы…

– Вы умрете! – изрекла девочка.

– Вы не желаете пропустить нас? – спросил Кед, явно желая потянуть время.

У меня защекотало между лопаток – я представил, что туда сейчас воткнется метательный топорик или наконечник стрелы. Очень неприятное чувство. Рука сама потянулась к ножу и сжала пластиковую рукоять.

– Нет, – сказала девочка. – К тому же я давно не ела мяса.

Лицо ребенка разрезала довольная улыбка. В руке, которую она до этого держала за спиной, оказался длинный почерневший нож.

– Хи-хи, – раздался тоненький смешок, и девочка прыгнула на Кеда.

Чисто инстинктивно я бросил в ребенка свой нож. Он вошел девочке в горло, и та, пустив изо рта фонтан крови, кулем шлепнулась на землю. Ручонка разжалась, и на траву упала кривая, подпаленная в огне щепка.

– Твою мать! – смачно выругался Кед.

– Вот тебе и маньячные маньяки, – почти шепотом произнес Миша.

– Что ты наделал, Сергей? – повернулся ко мне Кед.

– Э… Убил. Девочку…

Мне стало совсем дурно. Труп ребенка притягивал взгляд. На ватных ногах я пошел к тельцу, присел на колени, погладил мягкие волосы.

– Вставай! Я пошутил, – сказал я тихонько и приподнял мертвую девочку.

– Отвали от нее, придурок! – Разъяренный Кед подскочил ко мне и сильно толкнул в плечо. – Уходим!

Я поднялся, не отрывая глаз от тела, и побрел за капитаном.

Вскоре подошли ко второй стене. Небо вновь заволокло тучами, стал накрапывать дождик. Миша снова заныл. С этой стороны стена оказалась гораздо выше, да и выглядела новее. Пока решали, как мы будем перебираться через пятиметровое препятствие, дождь поутих.

Кед не придумал ничего другого, как пройти вдоль стены и поискать растущие рядом высокие деревья. Прямо скажем, перспектива прыгать с верхушки дерева через стену у меня не вызывала никакой радости. В подкорку стучала всего одна мысль – побыстрее выбраться отсюда. Я ждал, что вот-вот родители этой странной девочки нагонят нас, чтобы поквитаться за убитого ребенка.

Черт меня дернул вмешаться! Не я б ее убил, а Кед – и то бы легче было. Теперь выходит, что я хуже этих психов. Твою мать!

Подходящее дерево нашлось в километре от того места, куда мы вышли изначально. Нельзя сказать, что дерево это было громадным, – большому дереву не позволили бы расти рядом со стеной, когда территорию еще охраняли. Это была молодая березка, лишь на несколько метров переросшая кирпичную ограду.

Кед полез первым. Он двигался вверх быстро и уверенно, дерево шаталось и поскрипывало под его тяжестью, но все прошло вполне удачно – разделявшие березку и стену два с половиной метра Кед преодолел, наклонив гибкий ствол на себя. В следующий миг он схватился рукой за кирпичи, отпустил березу и, кряхтя, влез на стену.

Следующим лез Миша. У него все вышло менее красиво, но и он вполне уверенно подтянулся на стене, и теперь уже две фигуры ждали меня наверху.

Я стал карабкаться на дерево быстро и легко – цепкости мне было не занимать – и уже почти дополз до верхушки, как сзади послышались крики и шум. Через секунду над плечом просвистел булыжник и ударился в кладку.

– Опа-на! – только и сказал я.

Ничего не оставалось делать – я пролез еще метр и прыгнул. Прыжок вышел нелепым и коротким, но до стены тем не менее мне удалось долететь. Кончиками пальцев я схватился за крайние кирпичи барьера, а потом по инерции врезался в стену. Руки сорвались, и я рухнул вниз.

– Серж!!! – закричал Миша, а потом зазвенело в ушах, и меня накрыло волной боли.

Сознание возвращалось медленно. Сначала я услышал треск веток и шумное дыхание людей, затем почувствовал, что меня несут, потом открыл глаза и увидел непроходимый лес.

Оказалось, что я наспех связан и меня тащат на себе три человека. Еще двое шли по сторонам. Худые и грязные мужчины были вооружены копьями без наконечников и одеты в драные лохмотья.

– Куда вы меня тащите? – спросил я, прокашлявшись. – Кто вы такие?

– Священник ответит, – огрызнулся мужик, идущий слева. Я так и не понял, то ли он так иносказательно выругался, то ли действительно мне вскоре предстоит беседа с каким-то священником.

– Зачем меня схватили? – попытался я выяснить еще что-нибудь, но на этот раз ответа не последовало. Вместо этого меня ударили по голове тяжелым кулаком, так что на некоторое время желание разговаривать отпало напрочь.

Я стал исподтишка изучать хмурых носильщиков. Удавалось это с трудом, так как меня постоянно трясли, да и ветки то и дело хлестали по лицу, норовя попасть в глаза. Но, несмотря на сложности, я смог увидеть, что оборванцы отличаются жуткой внешностью. Черты лица у них оказались искажены, кожа сморщена, волосы редки и седы.

Стоило бы, наверное, испугаться и хотя бы попробовать договориться с этими людьми, но я почему-то даже не нервничал, продолжая молчать.

Похоже, моя история скоро подойдет к концу. И конец будет далеко не счастливым – навряд ли эти уроды тащат меня к своему главарю для того, чтобы тот похлопал мне по плечу и отпустил на все четыре стороны.

Впрочем, чутье, шевельнувшееся внутри, почему-то верило в подобный исход.

Передвигались быстро. Меня тащили через кусты и поваленные деревья, через лужи и поляны, поросшие высокой травой, через канавы, буераки, холмы. Несколько раз носильщики менялись.

Жутко болели спина и голова. Похоже, я красиво свалился. Жалко, со стороны не видел своего полета. Может, спросить у носильщиков, понравилось им или нет?

Хотя это не самая лучшая идея.

Прошло около получаса, прежде чем меня доставили в селение. Дома тут были построены явно не теми, кто жил в них сейчас. Строения представляли собой небольшие бетонные корпуса с поломанными рамами и покореженными решетками на окнах. Местами серый бетон был забрызган чем-то темным. Чутье подсказывало мне, что это – запекшаяся кровь.

Этот городок психов вызвал во мне жутковатые ощущения. Наплевательское отношение к своей судьбе постепенно сменялось паникой. У входа в один из домов я заприметил мужика, сидящего на земле и рисующего палкой круги. Увидев нашу процессию, умалишенный изрек глубокомысленное «Гы!» и вернулся к своему занятию. Вид этого парня почему-то напугал больше, чем грязные уроды, тащившие меня через лес.