Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса - Генри Воллам Мортон

Дорога уводила вверх, к Гленши. Небо ненадолго потемнело, прошел короткий дождик. Однако на той стороне долины меня вновь встречало солнце. За Гленши начиналась еще более дикая местность, в которой явственно угадывалось дыхание Грампианских гор. Теперь мой путь пролегал средь великанов. По левую руку возвышались Бен-а-Гло и Бейн Деарг; впереди и тоже слева маячили Бен-Макду, Кэйрн-Тоул и Кэйрнгормы; справа безусловно доминировал Лохнагар. Пока я еще ехал в предгорьях, он был не слишком хорошо виден, склоны то и дело затягивало туманом. Но время от времени у меня перед глазами мелькала голая вершина на фоне неба. Вокруг по-прежнему царила тишина, прерываемая лишь блеянием овец, шумом воды да воем ветра. Иногда в небе беззвучно пролетали вороны, а по земле скользила тень от проплывавшего облака — она была совсем крошечной, не больше человеческого кулака. Солнечные лучи догнали уходившую стену дождя, и внезапно прямо на моих глазах сотворилось чудо: я попал в долину радуг. Никогда еще мне не доводилось видеть столько радуг вместе. Они изгибались и соединялись между собой, будто желая перекинуть мост через узкую горную долину. Радужными призраками они вырастали над вершинами холмов, чтобы в следующую минуту, дробясь и вибрируя, упасть на далекие поля. Ей-богу, я видел, как конец одной радуги упирался прямо в крышу белого домика! Она переливалась всеми оттенками фиолетового, голубого, желтого и казалась нарисованной на поверхности муарового шелка. Интересно, а в этих краях существует легенда о горшке с золотом под радугой?

Самую большую из всех радуг я увидел на Девилс-Элбоу: она висела прямо-таки невероятно изогнутой дугой. Отсюда дорога резко пошла вверх, и вскоре я достиг самой верхней точки, кстати сказать, самой высокогорной дороги во всей Британии. Здесь, на высоте 2199 футов над уровнем моря, я решил остановиться и перевести дух.

Сидя на камне, я смотрел на облака, клубившиеся на фоне темной главы Лохнагара. Слева на горизонте я мог разглядеть и даже сосчитать пики Кэйрнгормов (рассказывают, что в глубоких расщелинах этого горного хребта снег не тает даже в разгар лета). Внезапно меня охватило необъяснимое радостное возбуждение. Это было сродни опьянению: мне хотелось куда-то бежать, кричать или, может быть, петь… Затем у меня мелькнула мысль (и я сам поразился ее дикости): «Эх, дали бы мне меч, я бы им всем показал!» Да уж, горы по-разному действуют на людей. Однако вскоре мое настроение изменилось: бушевавший во мне варвар утонул и растворился в море смирения. Медленно проплывавшие облака, темная скала и раскинувшаяся далеко внизу долина — все это напоминало какой-то доисторический пейзаж. Наверное, именно такой увидели землю первые люди. Я представил себя одним из них и ощутил суеверный трепет: вот сейчас облачная пелена над Лохнагаром рассеется и явит мне лик Бога…

После пережитого катарсиса спуск в долину Клуни прошел незаметно. Зато сама долина порадовала меня какой-то мягкостью и добротой. Казалось, леса и поля блаженно греются в последних лучах послеобеденного солнца. На берегу реки, протекавшей по этой прелестной горной долине, я увидел картинку, которая, несомненно, украсила бы любую гостиную Блумсбери. Здесь, на кромке воды и суши, паслось небольшое стадо типичных хайлендских коров — лохматых, коротконогих, с могучими рогами. При моем приближении они поднимали свои патлатые головы и флегматично провожали меня взглядом. Право, ну чем не рекламный плакат туристического агентства! На другом берегу реки высился холм, заросший сосновым лесом (деревья стояли так густо, что напоминали щетину зубной щетки), а за ним под самые небеса вздымалась гора с лиловым облаком вокруг вершины.

Я решил двигаться на звук текущей воды и не обманулся: с последними лучами солнца я уже въезжал в Бреймар, который положительно кипел жизнью. Уж не собираются ли местные жители развернуть еще один штандарт на крутых берегах своей реки? В некотором смысле именно так! Ведь завтра день Бреймарского собрания.

— Да-да, ваша комната ждет вас! Будете обедать?

— Нет, я возьму яйцо с чаем!

Над сиреневым вереском, над сосновым бором зажигается первая вечерняя звезда, и тихий покой сентябрьских вечеров нисходит на берега Ди.

4

Я наблюдал, как круглая луна выкатывается на небо и утверждается над холмом. Черные лесные заросли отсвечивали, словно присыпанные золотой пылью. Река Ди казалась лентой расплавленной бронзы. А высоко в холмах мерцали маленькие искорки — освещенные окошки домов и ферм. Оттуда доносился едва слышный собачий лай, и бреймарские барбосы отвечали смущенным подвыванием, которое затем перешло в ожесточенный лай — будто они вдруг разглядели в лунном свете чужака.

Это была волшебная ночь, которая позаимствовала часть своей магии у диких окрестных холмов. У нас в Англии лунный свет выглядит совсем безопасным. Помнится, в детстве я жил в графстве Уорикшир, недалеко от Эйвона. Каждую ночь я засыпал, а из окна на меня лились потоки лунного света. Но даже необузданное юношеское воображение не могло извлечь из этого света ничего страшнее, чем феи Душистый Горошек и Горчичное Зерно. То ли дело в шотландских горах или в Ирландии. Здешний лунный свет предполагает не веселые игры безобидных саксонских эльфов, а жуткий оскал кельтского колдуна или ведьмы. И если уж ночью при свете шотландской луны вам повстречаются фейри, то будьте уверены: они идут красть чьего-то младенца.

Где-то в лесу заухала сова. Затем раздался всплеск на реке — один, другой, — это рыба выскочила из воды и плюхнулась обратно. И снова все стихло, лишь на блестящей, маслянистой поверхности остался крошечный водоворот. Я сидел, наслаждаясь покоем ночи, прислушиваясь к ее таинственным звукам — шорохам и неожиданному шелесту невидимых крыльев. Откуда-то издалека донесся шум — кто-то решительно, не таясь, шел по дороге. Шаги приближались, затем раздался громкий голос:

— Огонька не найдется?

Я нашарил в кармане спички. Ко мне подошел богатырского вида шотландец с огромным мешком на плече. В свете зажженной спички я разглядел копну спутанных рыжих волос и острый, настороженный взгляд голубых глаз. Незнакомца окутывало облако крепчайшего табачного дыма.

— Да! — с наслаждением вздохнул он, возвращая мне коробок. — Отличная сегодня выдалась ночка!

Шотландец стоял, попыхивая трубкой, и, казалось, не собирался уходить.

— Я думаю, и утро будет что надо.

— Вы завтра участвуете в играх? — вежливо поинтересовался я.

— Ага, в метании кейбера[27].

Я с уважением посмотрел на его мощные плечи и огромные кулаки.

— О, здесь просто нужна сноровка, — скромно заметил мужчина, оценив мой взгляд. — Это совсем несложно, если знать, как делать. А вы англичанин?

— Точно.

— Ну да…

Он продолжал задумчиво курить.

— Да, отличная ночь. Видели, как рыба прыгает? А вы впервые в Шотландии?