Варшавская вендетта - Марина Серова

Это будет не скоро. Сначала сообщение пройдет по разным подразделениям. Может, отправят наряд позвонить в дверь искомой квартиры. И только потом, когда никто не откроет, вызовут бригаду, управляющего домом и слесаря. Взломают дверь, снова вызовут бригаду, но на сей раз ту, что занимается более серьезными преступлениями. И только потом, когда осмотрят тело, позвонят Мареку. Полагаю, к обеду, не раньше.

Я стала медленно погружаться в сон. В этот момент раздался чирикающий звук.

На сотовый телефон пришло эсэмэс-сообщение.

«Бог с ним, — сквозь сон, подумала я, — наверное, тетя Мила или Генка. Потом посмотрю, что там».

— Стоп, — окончательно просыпаясь, возразила сама себе я, — дома слишком рано. И тетушка еще изволит почивать. А если письмо от Генки, там должно быть что-то срочное и важное.

Я протянула руку к телефону. Сообщение пришло с засекреченного номера. Это интриговало и настораживало одновременно. Я открыла письмо.

«Ваш ультиматум принят к сведению. Конфликт интересов улажен. Контракт отозван. Это все. Больше встречи не стоит искать».

Я удобней устроилась в кровати. Сон больше не шел. Вместо него в голове роились тревожные мысли.

Они велят мне больше не искать контактов, то есть не пытаться с ними связываться. И это своего рода ответный ультиматум.

Но, по сути, я одержала победу. Ведь к моим словам прислушались и отозвали контракт.

— Стоп! — сама себя прервала я. — Считается, что добиться отзыва контракта очень сложно, почти невозможно. Похоже, мои яростные угрозы возымели свое действие. И представители верхушки организации предпочли «уладить конфликт интересов». Но это означает только одно, что заказчик мертв. Иначе они рискуют спровоцировать новый конфликт. Уже со своим заказчиком, который волен требовать завершения начатого дела, то есть убийства. Или может запросить оплаты огромной неустойки. То есть представители организации рискуют своей репутацией. А в этом бизнесе, особенно когда организация находится на полулегальном положении, от репутации зависит многое, если не все. То есть от Людвига, а мы предполагаем, что заказчик именно он, предпочли избавиться. У них просто не было других вариантов. А мои угрозы не оставили выбора!

Значит ли это, что прощальное письмо было ложью или подделкой?

Ведь Людвиг признает свою вину во многих преступлениях. Но не сознается, что нанял убийц для устранения племянника. Теперь понятно почему. Это утверждение вызовет новые вопросы и спровоцирует расследование, которое может привести к таинственной организации. А если предположить, что послание написано рукой Людвига, но под диктовку агента, который пришел его устранить? Тогда, пожалуй, все становится на свои места.

* * *

Марек с радостным воплем выбежал мне навстречу.

Я слегка отрешенно наблюдала, как сияло лицо молодого человека, когда он вприпрыжку сбегал по лестнице.

— Привет, Женя, ты не представляешь, какие у нас замечательные новости!

«Неужели я просчиталась, и о смерти Людвига уже сообщили? — немного растерялась я. — Знала, конечно, что Марек ненавидит дядю. Но, честно говоря, не предполагала, что парнишка будет так неприкрыто радоваться его смерти. Это на него совсем не похоже».

— Привет, — выдавила я улыбку, — что за новости?

— Звонил Ян, он возвращается назад! И у адвоката грандиозные подвижки в расследовании!

Я выдохнула, значит, о смерти Людвига Марек пока не знает.

— Он смог найти свидетельницу? — улыбаясь, высказала я предположение.

— Да! Правда, Мария Ясиновская не слишком хорошо себя чувствует. У женщины что-то там с ногами. Поэтому к нам в город она ехать отказалась. Но это не главное! Ян долго разговаривал с женщиной и расспросил ее подробно обо всем. Выяснилось, что она очень хорошо запомнила тот день. И страшные события врезались в память обоих супругов накрепко. Так что после они частенько между собой обсуждали многое. И про встречную машину они, как выяснилось, вспоминали постоянно. В полиции не упоминали о паре, что, похоже, проехала мимо горящей машины, и ребенка без сознания, лежащего неподалеку, потому что о них не спрашивали. И это тогда казалось не особо важным. Но супругов Мария запомнила. И по фотографии уверенно опознала Людвига Збигнева. Сказала только, что он довольно сильно постарел.

— Таких показаний может быть недостаточно, их слишком легко оспорить, — начала я. Потом сама себя одернула: — Впрочем, это уже неважно.

— Конечно, неважно! Потому что в этом деле главное же зацепиться! Мы вначале всего лишь хотели, чтобы дело открыли. А теперь полицейские начнут Людвига подозревать! И не спорь со мной, начнут обязательно! Ковальский со свидетельницей поехали в местное отделение полиции. И Мария дала показания. Кроме того, они устроили опознание по всем правилам. Мария узнала фотографию Людвига среди фото других, похожих мужчин. И дала четкое описание Ядвиги.

— Марек, — за время тирады молодого человека я несколько раз открывала рот, чтобы прервать его. Но так и не успела вставить ни слова, — это уже не важно. То есть важно, конечно, но больше не имеет такого значения.

— Почему? — оторопел парнишка.

— Потому что сегодня ночью твой дядя Людвиг умер.

— Умер? Как это?! — растерялся Марек.

— Скоро тебе позвонят из полиции и скажут, что Людвиг покончил с собой в своей квартире в городе. Может быть, попросят подъехать прямо туда. Может, в полицейский участок.

Молодой человек запустил пальцы в курчавую шевелюру и как стоял на нижней ступеньке лестницы, так и сел на нее.

— Как это случилось? Я имею в виду, от чего он умер?

— Застрелился.

— Сам? — Марек поднял на меня пронзительно синие глаза. — Это точно?

— Рядом с телом на столе полицейские найдут записку, написанную рукой Людвига. Так что да, все выглядит именно так.

— А на самом деле?

Я выразительно пожала плечами, что могло означать как недостаток информации, так и нежелание ее сообщать.

— А ты откуда об этом знаешь, если из полиции еще не звонили? — наконец насторожился молодой человек.

Я молчала.

— Ты отпросилась вчера вечером! — В тоне Марека отразилась вся палитра чувств, что он сейчас, видимо, переживал.

— Я ездила отдохнуть. Поиграть в казино, поужинать в ресторане. И тому есть не один десяток свидетелей.

— Женя, я ни в чем тебя не обвиняю. И, разумеется, ничего никому не стану сообщать. Но мне ты можешь сказать правду? Пожалуйста! Это для меня важно!

— Я отправилась с ним поговорить. Потому как не видела другого выхода. И хоть была готова на многое, но я его не убивала. Людвиг уже был мертв.

— И ты думаешь, что это он сам себя? — почему-то прошептал Марек.