Квоска-хао, или Вместо тепла - Слава Волк

в него нужно зайти, ведь там метель не так сильно гуляла. Потревожив несколько птиц, одну припозднившуюся белку и одно поваленное дерево, в которое Немецкий умудрился врезаться лбом, они вышли к полю, на котором и был вход в тоннель.

Спускаясь, Сергей снял шлем, поправив волосы. Он весь горел от нетерпения – как же он успел соскучиться.

В центре комнаты срез большого камня, сделанный под стол. Вокруг него сидели и люди, и эмчи, и йети. Они пили (не алкоголь) и ели. Они удивлённо повернули головы в сторону гостей. Первой среагировала Клинова – она с криком подскочила и бросилась к Немецкому в объятия. Они сцепились как два мощных магнита.

Потом сообразил Каргин. Он, стараясь не спешить, в трясущейся радости подошёл и в полголоса проговорил:

– Брат… я рад, что ты жив…

– Взаимно, – в ответ прошептал Сергей, не отпуская Викторию.

***

– Блин, опять текать. Как призвали, так бегаю, – остановился Олдман на передышку, опёршись на собственные колени.

Некоторое время назад он прибыл на другую военную базу, которая сразу привела все свои силы в боевую готовность. Вот только все эти силы разгромили, а потом добрались и до базы. Егора, как наиболее информированного в этом вопросе, отправили «куда подальше». Вот теперь он опять бегал, ища, куда бы податься, кого бы предупредить.

***

Ночь, тишина, падал снег, блестя в свете Луны…

– Не спишь? – к Каргину подошёл Немецкий.

– Да не… Что-то я по красоте природы соскучился…

– Не от мира сего ты… – Сергей поправил волосы (они общались без шлемов).

– Да… романтик…мечтатель…

– Вот только мечты исполнились.

– Да… Я мечтал об идеале, который осуществился в лице Алёны. Я мечтал о действии в жизни, что я буду делать что-то значительное. Вот теперь я убиваю людей.

– Мечты имеют свойства сбываться. Представить только, сколько таких вот мечтателей было, умерших, так и продолжая фантазировать.

– Да… много. И я мог стать одним из них. Вполне. Но я смог вырваться…

– Интересно, что будет дальше…

– Дальше? Дальше будет мир, полный приключений. Для всех выживших будет веселее – теперь нельзя будет просиживать штаны. Придётся бороться за свою жизнь, исследовать новые старые территории, завоёвывать их, изобретать. Как раньше…

– Интересная игра-survival…

– Многие этого хотели, наверное… Выживать… Теперь у них будет возможность… Вот странно: не знаю, как у других, а у меня было две стороны мечт. Одна – это сражаться, воевать, менять… Другая – тихая мирная жизнь, семья, сын, жена, всё хорошо и мирно… Первая – радикальная, революционная, вторая – консервативная. И то, и то отражает потребности. С одной стороны, надо эволюционировать, действовать, двигаться. С другой – если всё хорошо, то и двигаться не надо, нужен покой.

– Ну ты мудрить начал. Философия не по мне. Я спать – итак сегодня день большой выдался.

– А что было-то?

– Ну, полетели мы Европу бомбить, а там её нет. Полетели на Москву. Одну ядерку скинули и сваливали от ракет. Вот тут недалеко попали они в самолёт. Мы успели выскочить.

– Довольно ярко… Что теперь будешь делать?

– Воевать в ваших рядах, а что мне ещё остаётся?

– Да… С техникой дружишь?

– Конечно.

– Ну вот и отлично.

Сергей ушёл, а Ярослав продолжил смотреть на Луну.

– Всё равно приходится быть мечтателем… Поговорить не с кем хоть как.

Тут он услышал, что тут был кто-то ещё. Он стал всматриваться в полумрак, пытаясь что-то разглядеть. Но тщетно. Когда Ярослав уже собрался списать это на воображение или что-нибудь, не представлявшее ценности, то заметил у леса лежавшую человеческую фигуру. Каргин осторожно подошёл, забыв, что он без шлема, а значит, почти без защиты. Это военный в весьма хорошей экипировке. Ярослав когтями подцепил шлем и плавно стянул его. Свет Луны слабый, но его хватило для примерного рассмотрения.

Совсем молодой… что-то здесь не так. Ярослав затащил его в тоннель, чудом не наткнувшись ни на кого из своих.

***

Тёмная комната… На одной стене висел факел, придавая хоть немного света. Тусклого, мерцающего, жёлтого, но света.

Егор очнулся и увидел это. Он испуганно повертел головой, но ничего не заметил. «Так, в шлеме был встроен прибор ночного видения», – вспомнил он, но, к своему удивлению, обнаружил, что шлема на голове нет и под рукой тоже, вот только пока шарил руками, выяснил, что лежал на тонком слое соломы, а под ней что-то твёрдое.

Вставать в полной темноте Олдман не решился – мало ли…

– Э-э-эй… – прошептал он насколько хватило голоса – страх его отбирал.

– Проснулся?.. – тихо, но чётко ответил голос из темноты. Крепкий мужской голос. Больше ничего нельзя сказать.

– Вы кто? Где я?

– Я? Лесник… Ты у меня. Будь как дома, путник…

– Это же… Король и Шут.

– Верно. Да, я не совсем лесник. Я просто живу здесь. Так что я больше леший, – мужчина хрипло посмеялся.

Парень попытался понять, где говоривший. Судя по звуку, он в углу справа от факела. Да, действительно, там видно сидевший человеческий силуэт.

– А вот ты кто?

– Я? Кто… Ах да! Мне нужно рассказать, рассказать! – Егору удалось немного повысить голос, но связки будто что-то сжимало, не давало кричать.

– Что рассказать?

– Всем грозит опасность! Война! Это ужасно… там смерть…

– Хе-хе… Да, может, опасность всем и грозит, но она грозит всегда. Кто-то выживает, кто-то нет. Таков уклад жизни – за неё надо бороться. Война… война – это ось. Войны были всегда и всегда будут. Война, наравне с ленью, двигатель прогресса. А смерть… это страшно, но неизбежно. Надо принять её существование и бороться с ней за жизнь, – Ярослав попытался как-то скрыть тэкко-каги, ведь в свете огня они могли сверкнуть.

Но когти всё-таки предательски блеснули. И Олдман это прекрасно заметил, да и глаза привыкли к темноте – фигура виделась всё лучше.

– Вы… Вы! – проскулил парень, давясь собственным страхом.

– Ну ёмаё. Ты издеваешься? Эх… думал, получится нормально пообщаться…

– Чего?..

– Поговорить мне не с кем по душам. А так на тебя посмотрел, так что-то нашёл… Что, дар речи потерял? Страх… А перед чем? Перед смертью…Теперь боишься весьма обоснованно. Она за тобой уже идёт, уже выехала, – Каргин грустно посмеялся. – Уж извини… можешь ты стать занозой в заднице. Эх…

– Вы жестокий… – просипел Егор.

– Я? Может быть… Но не так, как ты думаешь. Вот ты думаешь, что я маньяк, отнимающий жизни и получающий от этого удовольствие. Так?

Егор кивнул головой.

– А я не маньяк… Ты думаешь, мне нравится рвать людей на куски? Меня самого тошнит. Да, представляешь, меня от