Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х - Александр Платонов

Наступила весна, но с потеплением московские бандиты совсем ошалели, пытаясь обложить рэкетом даже православную церковь. Где-то в апреле мне позвонили из приёмной МБ РФ и попросили подойти, так как к ним обратился с заявлением высокопоставленный священнослужитель Русской православной церкви (РПЦ). Сбегал на расположенный рядом подъезд улицы Кузнецкий мост дом 22 и в кабинете для приёмов увидел в рясе и со всеми церковными регалиями статного и сурового мужчину среднего возраста. Тот вкратце рассказал, что согласно договорённости им от зарубежных филиалов РПЦ пришёл перевод на крупную сумму в иностранной валюте (около 500 тысяч долларов). Об этом каким-то образом узнали члены неизвестной ОПГ, ультимативно «предложившие» пятую часть перевода передать им наличными на встрече, место и время которой они сообщат по телефону. Такой звонок состоялся, и предусмотрительный священник на моё удивление продемонстрировал кассету с записанным разговором с вымогателем и его номером телефона. Пытался он и словом убедить преступников в особой пагубности и греховности их намерений отобрать деньги у церкви. На другом конце провода только посмеялись, угрожая поджечь пару церквей, если им не передадут указанную сумму. Тогда у меня мелькнула мысль: «Здорово же у нас духовные семинарии обучают свои кадры в правовом отношении. Вот бы некоторых наших оперов к ним направить на обучение!». По словам священника, встреча с одним или группой бандитов должна состояться через три часа в 16.00 с тыльной части выхода метро «Чистые пруды». Он же должен привезти валюту в целлофановом пакете любой яркой расцветки и стоять у массивной длинной скамейки перед входом в сквер. Так как времени оставалось крайне мало, созвонился с сотрудниками ОБОГП и выдвинулся к ним со священником на машине РПЦ. Денег он с собой не взял, так его руководство категорически возражало против потворства бандитам, толкая их тем самым на повторные преступления. Приехали в отдел, где сотрудники уже подготовили спецтехнику и на всякий случай облачили «батюшку» в бронежилет. Бригада «НН» милицейского ОПУ выстроилась в указанном районе, готовая к различным вариантам действий. Пока оперативник экипировал священника звукозаписывающим устройством, задал заявителю вопрос: «Батюшка. А не страшно ли идти на встречу с бандитами? Ведь и убить могут!». Тот совершенно спокойно ответил: «Сын мой. Я на священное и законное дело иду! Правда за мной и она даст бог поможет свершить правосудие!». Священнику мы заложили несколько правдоподобных «кукол» по объёму вымогаемой суммы в пакет ярко красного цвета и, высадив его за квартал, стали вести наблюдение за местом встречи. Для возможного задержания предполагаемого преступника или группы бандитов были подготовлены три группы захвата, включая с возможным вариантом преследования подозреваемых на автомашинах. В указанное время батюшка расхаживал возле обусловленной скамейки, и, не чураясь мирских сладостей, спокойно жевал мороженное. Рядом с ним весело балагурила человек 5-6 молодых людей, похожих на студентов. Поначалу мы в них заподозрили ожидаемых рэкетиров. Где-то в 15.05 «наружка» обнаружила в общем потоке машину, которая, поравнявшись со священником, снизила скорость, а двое находившихся в ней молодых людей внимательно смотрели в его сторону. Метров через пятьдесят «девятка» остановилась, и из неё вышел и направился к метро паренёк. Обойдя вокруг входа, он постоял минут пять невдалеке от батюшки, как будто кого-то ожидая. А затем быстро развернулся и скрылся в метро. Тут же «девятка» также дала по «газам» и уехала. К сожалению, от наружного наблюдения эта машина ушла. Так и не дождавшись бандитов, минут через сорок мы дали знать заявителю, возвращаться к месту его высадки. Батюшке мы объяснили, что, по-видимому, бандитов насторожила группа молодёжи невдалеке от него, поэтому они не рискнули подойти. Решили выделить священнику охрану, а в ходе сопровождения его автомашины к месту жительства поставили задачу «НН» выявить и установить лиц, возможно за ним следящих. Вечером сотрудники ОБОГП сообщили, что «батюшке» вновь звонили бандиты. Извинившись, просили простить их за «наезд». Мол, претензий они не только не имеют, но и готовы загладить вину, предложив помощь в защите от членов других ОПГ. Номер высветился уже другой, но по существу происшедшего ОБОГП информировали РУВД по месту жительства батюшки о необходимости взять в разработку членов неизвестной ОПГ. Ну, а священник всё названивал, потом сотрудникам ОБОГП и благодарил за его защиту. Говорят, даже благодарственное письмо от РПЦ направлял начальнику ГУВД.[227]

Хочу отметить, что ряд успешных операций вскружили голову отдельным моим операм. Те забыли, что по своим обязанностям должны не только сами вербовать, получать сигналы и вести разработки, но и с позиции Центра помогать в этом сотрудникам других отделов БКК управлений МБ РФ по всей России. В командировки они не стремились, а на телеграммы периферийных отделов о совместном участии в разработке межрегиональных ОПГ, «переводили стрелки» на отдел координации нашего управления. Надо было менять такое «болотное» положение и, собрав своих подчинённых, поставил каждому из них конкретные задачи с промежуточными и окончательными сроками исполнения. Особо упирал на плановость в работе, а также отсутствие кандидатов на вербовку перспективной агентуры. В это время, не смотря на сверхзанятость, сотрудников МБ по старой привычке привлекли к обеспечению безопасности праздничных мероприятий в честь Дня Победы. Дело святое и даже ельциноиды понимали необходимость подчеркнуть своё уважение и почтение к фронтовикам, да и всему нашему постсоветскому народу. Основная часть ветеранов войны по традиции собирались у Белорусского вокзала, но мне с подполковником Клочковым поставили задачу обеспечить безопасность митинга у мемориала воинской Славы на Поклонной горе. Тем более что туда планировал подъехать и новоявленный правитель Ельцин. Понятно, что главный разрушитель советской власти и СССР не рискнул сунуться в стотысячное море фронтовиков у Белорусского вокзала. Ведь они, защищавшие не жалея жизни свою Родину, люто его ненавидели. Ельцин мог нарваться на такую гневную народную стихию, которая смела и растоптала бы его вместе с многочисленной охраной. Ну, а на Поклонной горе фронтовиков собиралось не более ста человек. С помощью технологий продажного телевидения можно было пропиарить, что именно на Поклонной горе были десятки тысяч ветеранов войны, а не на Белорусском вокзале. И все они, конечно же, горячо «приветствовали» Президента России. К указанному времени приезда Ельцина все стали сдвигаться к площадке у главного обелиска. Фронтовики, победители гитлеровского фашизма, по праву стали в центре и ближе всех к микрофону для выступающего главы государства. Впереди этой небольшой группы выделялся выправкой рослый моряк старшина 1-й статьи, который с гордостью высоко держал Красное знамя Победы с серпом и молотом. Вся грудь старой его форменки сверкала в многочисленных медалях и орденов Славы всех трёх степеней. Ближе к началу действа организаторы из числа холуйствующих демократ-либерастов, вдруг осознали, что вряд ли Ельцину понравится развивающееся напротив него Красное знамя. Тут же группа в человек двадцать каких-то интеллигентов и журналистов, с истерическими воплями попытались пробиться к фронтовику-знаменосцу, требуя, чтобы он ушёл на задний план или вообще убрался вон. Ситуация накалилась до крайности и мы с Клочковым, а также ещё ряд сотрудников милиции в штатском решили осадить зарвавшихся молодчиков. Двоих или троих самых активных из них скрутили и, выведя в сторону, пригрозили арестовать за хулиганство. Те сразу ретировались и больше нам на глаза не попадались. Ну, а сами плотной стеной стали вокруг знаменосца. Тот же, как стоял с гордой улыбкой и, не обращая внимания на свирепые взгляды и шипения змей-демократов, так и будет потом стоять до самого конца. Помню, сказал ему: «Батя! Ты не волнуйся! Мы с сотрудниками в случае чего отстоим тебя и наше Знамя!». Тот повернулся ко мне и с усмешкой сказал святые слова: «А чего мне, сынок, волноваться и кого бояться? Этих шакалов? Моё дело правое! Пусть они трепещут и боятся нашего суда за свои преступления! Нас не сломал Гитлер, а уж Ельцин-то и подавно обломается!». Приехал Ельцин и стоя фактически метрах в пяти от нас, увидев Красное знамя, весь побагровел. С его лица сразу слетела натянутая улыбка, а глаза, как у быка налились кровью. Весь сгорбленный и с опаской глядя на фронтовиков-ветеранов, он протараторил речь о значении Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Закончив её и видно боясь «встречаться с народом», он в окружении плотного кольца телохранителей под улюлюканье и свист ветеранов, а с другой стороны под аплодисменты и здравицы «демократ-либерастов», укатил в бронированном лимузине к себе в логово. Уже поздно вечером я наблюдал, как по телевидению все каналы мельком показав редкие группы ветеранов на Белорусском вокзале (часа за два до сбора), умудрились превратить наших сто в «море» фронтовиков на Поклонной горе. Чего-чего, а снимать снизу ноги и сверху крупным планом, а затем, монтируя со снятыми на Белорусском вокзале ветеранами, «прибавив» их к фону Поклонной горы, это наши операторы-фальсификаторы научились. Бог им судья!