Список возмездия - Дженнифер Арментроут

Я тихо ступала по потертому коричневому ковру, следуя по узкому, до боли знакомому коридору. Впереди маячила дверь с матовым стеклом. Доктор Оливер очень серьезно относился к конфиденциальности.

Я знала, что стучаться не нужно. Администратора в вечернее время уже не было. Я прошла мимо пальмовых деревьев в горшках и остановилась у приоткрытой двери.

– Здравствуйте?

– Элла? – откликнулся доктор Оливер. – Давай, заходи.

Глубоко вздохнув, я толкнула дверь. Добрый доктор стоял спиной ко мне, потрясая баночкой над большим аквариумом. Парень был одержим своими рыбками. Не дожидаясь приглашения, я уселась перед его столом.

– Как ты сегодня? – вежливо поинтересовался он.

Зная, что он все равно прибегнет к своим психотерапевтическим штучкам, независимо от моего ответа, я решила не юлить.

– Устала.

– Я так и думал. Твоя мама сказала, что ты плохо спишь? – Мужчина закрутил крышку на баночке и отставил ее в сторону. Повернувшись ко мне, он снял очки в тонкой металлической оправе и улыбнулся. Карие глаза, темная аккуратная бородка, редеющие волосы – все, как я помнила с нашей последней встречи.

Я кивнула.

– Да, бессонница.

– Полагаю, это последствия нападения и прочих событий. – Он опустился в кресло, снова надевая очки. – Ты же знаешь, что надо делать в таких случаях, Элла.

Проглотив вздох, я откинулась на спинку стула. Конечно, я знала, что надо делать. Говорить о своих чувствах. Говорить о своих страхах. И о том, и о другом. Но мне хотелось закончить с этим побыстрее, выбраться из этого темного облака. Меня ждал смузи. Поэтому я послушно рассказала доктору о том, как себя чувствую и чем напугана. Призналась в том, что меня мучают ночные кошмары, что дергаюсь от каждого шороха.

Доктор Оливер слушал, как всегда, спокойно и внимательно, подперев рукой подбородок. Когда я закончила, он ошарашил меня неожиданным вопросом.

– Значит, ты снова встречаешься с Дженсеном Карвером?

У меня глаза на лоб полезли. Как ловко он перешел от обсуждения моих страхов к разговору о том, с кем я провожу время.

– Откуда вы знаете?

Он улыбнулся и постучал пальцем по виску.

– Я – экстрасенс.

Я продолжала вопросительно смотреть на него.

Доктор Оливер вздохнул.

– Окно выходит на парковку. – Он жестом показал за спину. – Я видел, как ты выпрыгнула из его машины.

– О.

– Как бы то ни было, – протянул он, и я слегка улыбнулась. – Когда вы возобновили общение? После ночного нападения? – Когда я кивнула, его пальцы снова скользнули к подбородку. – И как ваши отношения?

Я почувствовала, как тепло расползается по щекам.

– Все хорошо.

– Угу. – Возникла пауза. – Когда ты снова сблизилась с Дженсеном, это пробудило какие-то воспоминания?

Я сжала губы.

Мужчина поднял бровь.

Я снова вздохнула.

– Наверное. Я имею в виду, мне трудно не думать… о нем, но мы стараемся не говорить об этом.

– И напрасно.

Я закусила щеку. Вспоминая, чем закончился наш утренний разговор о Пенне, я бы предпочла не повторять этот опыт.

– Я всегда говорил, что взгляд Дженсена на то, что случилось с Пенном, был бы тебе очень полезен. – Доктор Оливер опустил руки. – Он видит и чувствует это по-другому.

И не то чтобы Дженсен не испытывал никаких угрызений совести. Я знала, что он тоже страдает, но, как выразился доктор Оливер, смотрит на вещи прагматично. Дженсен считал, что, независимо от того, что мы сделали или не сделали, Пенн рано или поздно все равно свел бы счеты с жизнью.

Очевидно, что у Пенна были проблемы с психикой. Даже я это признавала, и со временем мне удалось убедить себя в том, что наш поступок не стал причиной самоубийства Пенна, хотя и подтолкнул его к этому шагу.

– Ты по-прежнему чувствуешь себя виновной в смерти Пенна?

У меня вырвался рваный вздох, когда я встретила взгляд доктора Оливера. Мне, конечно, хотелось солгать, потому что я знала, что если скажу «да», сеанс затянется надолго. Да и время честности истекло.

– Иногда я… забываю об этом. В смысле, не напрочь забываю, просто не думаю об этом.

– Это нормально, Элла.

Я поморщилась.

– Только, по-моему, неправильно. – Я бы предпочла не продолжать, но в глазах доктора Оливера читалось, что он будет ждать до посинения, пока не услышит всю правду. – Я не хочу забывать… Пенна. Он был… моим лучшим другом. Мы выросли вместе. – Мой голос охрип. – Было бы несправедливо просто вычеркнуть его из памяти.

– Никто не говорит, что нужно забыть его, Элла, но жизнь продолжается. Так было, и так будет. И это нельзя рассматривать как неуважение к памяти Пенна, – терпеливо произнес он и, откинувшись на спинку стула, закинул ногу на ногу. – Ты должна отпустить чувство вины.

Поджав губы, я сложила руки на груди.

Врач устремил на меня цепкий взгляд.

– Ты не убивала этого парня. И Дженсен не убивал. То, что вы предпочли одну вечеринку другой, не возлагает на вас ответственность за его гибель. Случилась трагедия, – сказал он, всплеснув руками, после чего опять сцепил их под подбородком. – К ней привела череда печальных событий, и ваш поступок ни в коей мере не делает из вас виновных.

Я так хотела в это верить.

– А как насчет Моники? Ви?

– Что ты имеешь в виду?

– Они постоянно издевались над ним. Выходит, они-то виноваты в его гибели?

Доктор Оливер надолго замолчал.

– Тот, кто занимается буллингом[31], лишает человека самоуважения, уверенности, воли к жизни и, разумеется, становится ответственным за последствия. Травля, которой они подвергали мальчишку, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделали вы с Дженсеном. Ты сама это знаешь.

Я кивнула.

– Буду с тобой честен, – сказал мужчина, и я придала своему лицу выражение безучастности. – Твои тревоги, страхи, даже ночные кошмары – это нормальная реакция организма на жестокое нападение. Они останутся с тобой на какое-то время, возможно, до тех пор, пока не задержат преступника, но не повлияют на твою повседневную жизнь. И это хорошо. А еще лучше то, что ты снова с Дженсеном. В каком-то смысле, узнавая его заново, ты очень помогаешь себе.

– Правда?

Он кивнул, доставая из ящика стола толстый блокнот.