Царь Давид - Жеральд Мессадье

– Мы возьмем Иерусалим, – заключил Давид.

Он вызвал Иоава, который после смерти Авенира не удостаивался такой чести.

– Завтра, – сообщил ему Давид, – ты и еще несколько офицеров будете сопровождать меня в Иерусалим. Я хочу, чтобы ты взял с собой молодых, расторопных, ловких людей.

– Ты не возвращался в Иерусалим с тех пор, как показывал жебюзитам голову Голиафа, – заметил Иоав, подняв брови.

Минуту Давид не отвечал, опустив глаза. Когда он поднял голову, то спокойно сказал:

– Иерусалим будет моей столицей.

Иоав качнул головой, потом восхищенно улыбнулся.

– Он нам всегда сопротивлялся.

– Его нужно взять не силой, а хитростью, – ответил Давид. – Когда я был пастухом в Вифлееме, я иногда ходил туда. Послушай меня хорошенько: когда ты достигнешь города по долине Кедрона, в стене ты увидишь два больших отверстия. Они оба находятся слева, если стоять лицом к городу. Одно на высоте шестьдесят локтей, похоже на колодец: за ним длинный туннель, который повторяет контур стен и выходит в сводчатый зал. Когда я был молодым и легким, мне удавалось туда залезть. Нужны только железные крюки, которые помогают цепляться за стену, и одна или несколько веревок. Другое отверстие намного ниже, почти на уровне долины: оно немного спускается, потом поднимается и переходит в естественный вертикальный колодец, который открывается в туннель, о котором я только что сказал[10].

Давид прервался. План воодушевил Иоава, который с трудом сдерживал свое возбуждение.

– Люди, которые проникнут в первый туннель, – снова начал Давид, – смогут легко бросить веревки тем, кто проникнет во второй. По моему мнению, нужно меньше трех сотен человек, чтобы проникнуть в город ночью и воспользоваться замешательством жебюзитов. Те, кто войдут первыми, откроют ворота, перед которыми уже соберутся наши отряды. Ворот трое: на востоке, на западе и на севере. Но когда вы будете со мной в Иерусалиме, вы сможете их осмотреть.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я тебе уже говорил: я туда ходил. Я использовал первый туннель.

Иоав шагал по залу.

– У меня есть люди, – сказал он. – Я их отберу сейчас же.

– Иди, – сказал ему Давид. Иоав бросился обнять царя.

– Иерусалим! – повторил он, покидая зал.

Итак, они поехали не торопясь – Давид, Эзер, Амон, Иоав, Абисхай и целая фаланга священников и офицеров на своих лошадях, мулах – настоящая царская делегация, состоящая из ста человек, преисполненных самых радужных надежд. На следующий день они прибыли в Иерусалим, вызвав волнение населения.

– Вот южные ворота, – прошептал Давид Иоаву.

Мальчишки побежали по улицам с криками: «Давид здесь!» Самые старые изумились. Это был тот самый Давид, которого они видели четырнадцать лет назад на колеснице, в его ногах лежала голова гиганта Голиафа. И вот этот юнец стал царем!

Офицеры, входившие в состав посольства, попросили встречи с главой города. Властелин принял их в крепости, которая возвышалась над крепостными стенами. Это был красивый человек, близкий к сорока годам, ухоженный, худощавый; звали его Арафаэль. Ему было интересно, чему он обязан честью принимать столь высокопоставленного гостя. Израильский царь нанес ему визит. Два правителя обнялись. Арафаэль посчитал Давида хитрым, а тот его простодушным.

Давид как царь двенадцати племен и филистимских территорий считал ведение войн ужасным и бесполезным занятием. По этой причине он приехал установить отношения хорошего соседства и спросить, если уж представился случай, не хочет ли Иерусалим воспользоваться его защитой.

Арафаэль выслушал предложение настороженно.

– Иерусалим – независимый город, – сказал он, – и этого ему вполне достаточно. Неоднократно генералы пытались овладеть им, как ты знаешь, даже хебрейцы, но он не боится ни разбойников, ни царей. Твое предложение доброго соседства восхищает нас, но мы не вассалы.

Давид хотел привести доводы, поспорить, но собеседник прервал его.

– Ты будешь желанным гостем только тогда, когда больше не будет ни слепых, ни калек, – сказал в заключение Арафаэль.

Давид грустно кивнул головой.

В это время Иоав и его лазутчики изучали отверстия галереи, указанные Давидом, а также ворота города. К полудню Давид и его посольство повернули назад.

– Осмотрели все, – сказал Иоав. – Скажи мне, когда я должен быть готов.

– Как можно скорее, – ответил Давид. – Берите веревки подлиннее. Когда ты сделаешь крюки?

– Я начну их делать сегодня вечером.

Двое кузнецов Хеврона не спали в эту ночь: они изготавливали сотню крюков с кольцами, чтобы пропустить туда веревки.

Спустя три дня жебюзиты спали крепким сном, а караульные на крепостных стенах смотрели на горы Оливе, как обычно, а в это время воины Иоава пугали крыс по двум галереям, указанным Давидом. Они обдирали руки и колени, но возбуждение от ожидания предстоящего боя лишило их чувствительности к боли. В полночь они собрались в сводчатом зале, о котором говорил Давид. Как только они убедились, что их достаточно для битвы, они хлынули по улицам города в направлении ворот. Караульные не были виноваты. Они не видели подход отрядов по долине Кедрон, потому что факелы с трудом освещали лишь вершину крепостных стен. А так как в тот вечер ветер дул с востока, пламя склонялось к ним и несло им в лицо сверху мелкую угольную пыль. Дозорным действительно надо было иметь глаза на уровне колен, чтобы они могли видеть, как атакуют город.