Лагерь обреченных - Геннадий Сорокин

Инга высвободилась из моих рук, сделала назад два шага и уперлась спиной в стену.

– Не делай глупостей, не оставляй ребенка сиротой. Носи колготки и помни про меня.

Она заплакала, ребенок, глядя на нее, заревел в голос.

Я вышел на улицу. К ночи распогодилось. На небе высыпали крупные сентябрьские звезды. Они были рядом, над крышами домов – рукой достать можно.

– Вот так-то! – сказал я звездам.

В ответ у соседнего барака залаяла собака.

На другой день весь Верх-Иланск знал, что я подарил Инге Сурковой невиданной красоты японские колготки за пятьдесят рублей. Марина спросила: «Это правда?» Я кивнул головой. Она собралась и ушла к родителям.

В четверг утром Гордеев приказал собрать весь личный состав РОВД в актовом зале. На посту остался только дежурный по отделу. «Один в поле не воин», – решил дежурный и закрыл райотдел до конца совещания. Две старушки-посетительницы, пришедшие со взаимными жалобами друг на друга, подергали входные двери, постучались, повздыхали, обругали дежурного сквозь окно, помирились и пошли по домам.

Внеплановое совещание открыл начальник милиции.

– Все собрались? – спросил Гордеев, выйдя к трибуне. – Товарищ замполит, доложите явку личного состава на совещание.

При слове «замполит» в зале переглянулись. Обращаться к своему заместителю не по имени-отчеству, а по должности – это нонсенс! На совещании нет никого посторонних, к чему такой официоз? Что за странности на ровном месте?

– Отсутствуют инспектор уголовного розыска Горшков и постовой милиционер Иванов. Причины неявки неизвестны, – доложил замполит.

– Обоим объявляю по строгому выговору!

– Товарищ майор. – Зайцев обратился к начальнику РОВД по званию. Обращение внутри коллектива по званию – вот это номер! Это как родного отца на «вы» называть.

– Товарищ майор, а если отсутствующие представят оправдательные документы?

– В отхожее место пусть сходят со своими документами! – отрезал Гордеев. – После совещания приказ о наказании – мне на подпись!

В актовом зале стало тихо. Перешептывания смолкли. Каждый подумал о своем, и все вместе подумали: «Виданное ли дело – за опоздание на работу карать строгим выговором?»

– Товарищи! – начал свою речь Гордеев. – Как вы знаете, с понедельника и по вчерашний день в областном управлении проходила расширенная коллегия УВД с участием представителей Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. На коллегии были обсуждены вопросы оперативно-служебной деятельности и организации партийно-политической работы на местах. По текущим показателям раскрываемости преступлений к нашему отделу вопросов нет, а вот в плане боевой и политической подготовки нам надо подтянуться. Запишем темы занятий по БСП. Конспекты с лекциями представить в понедельник.

Продиктовав темы занятий по служебной подготовке, Гордеев покинул зал. Место за трибуной занял замполит.

– Все поняли, что к нам с проверкой может нагрянуть комиссия из ЦК КПСС? – спросил он. – Шутки – в сторону! Если москвичи выявят недостатки в организации партийно-политической работы, то мало никому не покажется. Давайте готовиться к проверке. Никто не знает, какие органы на местах представители КПК захотят проверить.

«Не дай бог нам этой напасти! – мысленно прошептал каждый милиционер. – Господи, направь проверку в соседний район, мы же ни в чем не провинились!»

– Самое первое, – продолжил замполит. – К понедельнику все коммунисты должны твердо знать основные положения Устава КПСС. «Моральный кодекс строителя коммунизма» всем, без исключения, членам партии выучить наизусть. У вас впереди выходные – времени на зубрежку хватит. Комсомольцы учат Устав ВЛКСМ. Беспартийные освежают в памяти Конституцию.

– У меня вопрос! – поднял руку инспектор Мыльников. – Где можно взять Устав ВЛКСМ?

– У тебя, у комсомольца, нет своего экземпляра Устава? – делано удивился Леонид Павлович. – Как же ты сверяешь свои поступки с основными направлениями деятельности ВЛКСМ? У кого еще нет личного экземпляра Устава?

Все промолчали. Устава ВЛКСМ не было ни у кого. Мало того, его никто никогда в руках не держал. Теоретически при вступлении в комсомол кандидат на высокое звание члена ВЛКСМ должен был назубок выучить Устав организации, в которой ему предстояло состоять много-много лет. На практике в комсомол принимали всех желающих автоматически: подал заявление, задали тебе на бюро райкома пару вопросов – и ты уже комсомолец. Я вступал в ряды ВЛКСМ в восьмом классе. На бюро райкома у меня спросили: «Какие символы пионерской организации ты знаешь?» Ха! Символов в пионерии – кот наплакал: горн, барабан, пионерский галстук, пионерский значок – и все! У следующего кандидата в комсомольцы поинтересовались: «Сколько орденов у ВЛКСМ?» Плакат с орденами висел над головами членов бюро райкома. Паренек пересчитал награды и твердо ответил: «Шесть!»

Знаю я и другой случай. Двое моих одноклассников вообще никуда не ходили и ни на какие вопросы не отвечали. Они в десятом классе написали заявления на вступление в ВЛКСМ. Прошел месяц, их к себе вызвала секретарь школьной комсомольской организации, дала расписаться в каких-то бумагах и вручила комсомольские билеты. Теперь для юношей путь в институт был открыт. Без членства в ВЛКСМ в студенты не принимали.

Если у нас, в городе, со вступлением в комсомол была сплошная профанация, то как в него принимали в Верх-Иланске? Спрашивали, как расшифровывается аббревиатура ВЛКСМ и кто изображен на комсомольском значке?

– Запишем темы занятий по партийно-политической подготовке. – Замполит надел очки, раскрыл брошюру с методическими указаниями МВД. – Сразу же оговорюсь – время нас поджимает, так что конспекты с лекциями представить мне на проверку в понедельник. У кого не будет конспекта – выговор по партийной или комсомольской линии. Всем понятно? Не хотите сами писать – жен, детей напрягите, почерк никто сверять не будет. Приготовились записывать? Тема первая – «Манифест Коммунистической партии». Следующая тема – работа Владимира Ильича Ленина «Империализм и эмпириокритицизм».

– А что такое «эмпириокритицизм»? – спросили из зала.

– Когда законспектируешь, тогда узнаешь! Следующая работа…

– Леонид Павлович! – В зале встал дежурный Апшин, по годам самый старший работник в райотделе. – Я ничего против эмпириокритицизма не имею, но мыслимое ли это дело, к понедельнику столько работ законспектировать?

– До конца меня дослушайте! – повысил голос замполит. – Пока не разберемся с партийно-политической и служебной подготовкой, остальные вопросы заморозим.

«Ого! – дружно подумали в зале. – Нам неприкрытым текстом сказали, что все преступления – побоку! Потом, после проверки, кражами займемся. Марксизм – прежде всего! По раскрытию преступлений райотдел план держит, тут полный порядок, а вот в конспектировании работ Ленина можно изъян найти».