Суши для начинающих - Мэриан Кайз

Когда они отошли достаточно далеко от отеля, Лиза сбавила скорость. Эшлин беспокойно взглянула на коробку в ее руках.

– Смотря что там, – поджав губы, заметила Лиза. Она всегда любила работать одна. Одной лучше; ничем не надо делиться – ни косметикой, ни комплиментами. Открыв саквояжик, она сказала: – Можешь взять себе тени для век. Гляди-ка, и правда, они с блестками!

Но тени были какого-то неопределенного тона, которым Эшлин никогда не пользовалась.

– И блеск для век тоже забирай. А я возьму крем для шеи и карандаш для глаз.

– А помаду? – с замиранием сердца спросила Эшлин.

Помада была что надо, чудесного бежево-коричневого тона, матовая.

– Помаду мне, – отрезала Лиза. – Все-таки я главная. «А то мы не знаем», – обиженно подумала Эшлин.

Во вторник вечером Эшлин отправилась в клуб на урок танцев. После урока, раскрасневшаяся и потная, Эшлин побежала домой проверять автоответчик, но, едва открыла дверь, как увидела немигающий, резкий свет красного огонька. Ну ладно, сегодня только среда. Не все еще потеряно.

Не успела она доесть тост, как телефон зазвонил, взволновав ее до стука в висках. Смахнув с губ масленые крошки, Эшлин в два прыжка пересекла комнату, схватила трубку:

– Алло?

Это звонила Клода.

– Ты дома? – спросила она.

– А ты как думаешь?

– Извини. Я хотела сказать – можно к тебе в гости?

У Эшлин окончательно испортилось настроение. Плохие новости – в первую очередь. Она тут же пересмотрела план позвонить сегодня родителям: нельзя же все сразу.

– Приезжай, – согласилась она. – Я дома.

– Загляну на часок к Эшлин, – сообщила Клода Дилану, смотревшему телевизор в наполовину оклеенной новыми обоями гостиной.

– Да ну? – удивился он. Клода редко ходила куда-нибудь вечером, а уж без мужа – вообще никогда. Но не успел он выяснить причину, как входная дверь хлопнула, и во дворе взревел мотор «Ниссана».

– Мне надо с тобой поговорить, – с порога сообщила Клода, входя к Эшлин.

– Я так и поняла, – мрачно кивнула Эшлин.

– И прошу тебя об одолжении.

– Все, что могу.

– А ты знаешь, что у тебя под дверью сидит бездомный парень? – вдруг сменила тему Клода. – Он со мной поздоровался.

– Бу, наверное, – небрежно сказала Эшлин. – Молодой, улыбчивый, с темными волосами?

– Да, но… – опешила Клода. – Ты что, с ним знакома?

– Так, иногда болтаем.

– Он наверняка наркоман! Вдруг ограбит тебя, припугнув шприцем, – знаешь, как они это делают. Или залезет к тебе в квартиру.

– Нет, он не наркоман.

– Откуда ты знаешь?

– Он сам мне сказал.

– И ты поверила?

– Это же видно, – вдруг разозлилась Эшлин. – Если человек пьян или обколот, это с первых слов бывает ясно.

– Тогда почему у него нет своего дома?

– Не знаю, – честно призналась Эшлин. Задавать вопросы Бу казалось ей бестактным. – Но он очень милый. И абсолютно нормальный. Впрочем, если б он пил или принимал наркотики, я бы его не осудила: быть бездомным – такой ужас.

Клода упрямо выпятила нижнюю губку:

– Не знаю, откуда ты их берешь. Будь осторожна, ладно? Так вот, мне надо с тобой поговорить. Я приняла решение.

– Какое?

«Принимать антидепрессанты? Уйти от Дилана?»

– Время пришло. – Клода опустилась на диван и повторила: – Время пришло.

– Для чего? – не выдержала Эшлин.

– Мне пора вернуться на работу, – закончила Клода. Такого Эшлин не ждала. Она была готова к худшему.

– Что? Тебе? Выйти на работу? Хотя почему бы нет? Но что тебя подтолкнуло?

– Знаешь, я уже давно об этом думаю. Пожалуй, неправильно это – обрушивать всю мою энергию на детей. Мне надо больше времени проводить вне дома, общаться с людьми.

– И это все, о чем ты хотела поговорить? – осторожно уточнила Эшлин.

– А о чем еще? – искренне удивилась Клода.

Эшлин хотелось убить Дилана, который так взвинтил ее, хотя совершенно ясно, что все с Клодой в порядке, просто ей осточертело сидеть дома и заниматься детьми.

– Так о какой работе ты думала?

– Еще не знаю, – призналась Клода. – В общем, мне все равно. Что-нибудь…

Пока Эшлин соображала, чем может заниматься Клода, ее подруга продолжила:

– Вот я и подумала, может, ты наберешь на компьютере мое резюме? – попросила Клода. – Только имей в виду, я не хочу, чтобы Дилан об этом знал. По крайней мере, пока: это может задеть его самолюбие. Если он перестанет быть единственным кормильцем… Понимаешь?

Эшлин не очень понимала, но решила не вмешиваться.

– Но теперь я знаю, что делать, – щебетала Клода. – И все будет хорошо… Да, вот что, – вспомнила она. – Дилан сказал, ты согласилась посидеть с детьми в субботу?

Значит, операция по ободрению Клоды продолжается?

– Мы идем в ресторан, – восторженно трещала Клода. – Сто лет я никуда не ходила.

– Слушай, а можно, я возьму с собой Теда? – спросила Эшлин в надежде, что Клода сразу отметет ее предложение.

– Теда? Это такой невысокий, чернявый? – задумалась Клода. – Пусть приходит, почему нет? Кажется, он безвреден.

Эшлин пришла на работу пораньше, чтобы набрать на компьютере Клодино резюме, затем упросила Джерри эффектно оформить его. Ожидая, пока он напечатает, с ужасом поймала себя на том, что старательно выписывает на листке бумаги: «Эшлин Валентайн». «Взрослеть пора! Лучше бы делом занялась!» Но вместо этого она сделала еще одну глупость – позвонила родителям. Трубку поднял отец.

– Пап, это Эшлин.

– О, привет! – обрадовался папа. – Как твои дела?

– Хорошо, хорошо. А у вас все в порядке?

– В полном. Так когда мы тебя увидим? Может, на выходных заглянешь?

– На этой неделе не получится, – мучаясь совестью, сказала Эшлин. – Понимаешь, сейчас приходится иногда работать и в выходные.

– Жаль, жаль. Смотри не перетрудись. Но вообще-то на работе все нормально?

– Очень даже.

– Погоди, мама тоже хочет что-то сказать.

– Пап, послушай, я не могу говорить долго, я на работе. Лучше я вечером вам позвоню. Рада, что у вас все хорошо.