Мальтийский апельсин - Анна Данилова

– Не знаю… Спорный вопрос. Многим женщинам как раз нравится работать и быть независимыми.

– Независимость – прямая дорога к одиночеству, – неожиданно резко сказала Татьяна Николаевна и достала из сумочки сигареты. – Я вот тоже независима, у меня есть деньги, но я совсем одна… Вот в последнее время сблизилась с Олечкой… Знаете, ее ведь никто по-настоящему не любил. Ходила тут к ней одна, Лерой звать… Неплохой человек, положительный, достойный, но не душевный. Оля мне про нее никогда не рассказывала, но я чувствовала, что эта Лера лишь пользуется ее добротой, а при случае непременно предаст. Я знаю эту породу.

– И что, предала?

– Вы – мужчина, к тому же я вижу вас в первый раз… Не знаю, имею ли я право говорить вам такие вещи, но… – Она довольно театрально вздохнула и, словно заранее оправдываясь, повела плечами, мол, что уж тут поделаешь, надо говорить, раз начала. – У них же был один любовник на двоих…

– У них – один любовник? И вы знаете, кто?

– Конечно. Только, думаю, Оля этого не знала, а я не из тех подруг, которые спешат оповестить об изменах.

– И кто же это? – спросил Шубин, хотя и сам уже знал ответ. – Сайганов?

– Вот видите, – словно обрадовалась соседка и даже всплеснула руками. – И вы его знаете! Конечно, это он, Дима.

– Я слышал, он любил Олю. Как же он мог изменять ей с Лерой?

– Да, любил. Вы знаете, он был из тех мужчин, которые умеют ухаживать за женщинами, но не умеют их удержать возле себя. Хотя мне довольно трудно представить себе мужчину, который бы заинтересовал Олю по-настоящему… Что же касается Леры и ее связи с Сайгановым, то на этот счет у меня имеется собственное мнение… Видите ли, не думаю, чтобы Дима испытывал к этой бухгалтерше какие-либо чувства, кроме… секса… Он ходил к ней от досады, не получив свое от Ольги… Но теперь, когда и его нет, не знаю, что и предположить… Понимаете, до меня только сейчас начало доходить, какая трагедия произошла в Бобровке… Убили двоих любовников. Сразу на ум приходит обманутая сторона. Но кто: Лера? Лена? Я, конечно, не следователь и не психоаналитик, но убийство могла совершить и та, и другая. И то, что убийства совершены разными способами, может говорить не только о том, что это совершили разные люди, но и о том, что оба убийства были тщательно спланированы, чтобы ввести в заблуждение тех, кто будет расследовать эти преступления.

Татьяна Николаевна так увлеклась, что, видимо, позабыла, что находится рядом с человеком, которому, по сути, и положено вести расследование. Она продолжала рассуждать вслух, а Шубин слушал ее с нескрываемым интересом.

– Смотрите, Оля была зарезана… Кто это мог сделать? Первая подозреваемая это, конечно, Лена Сайганова. Я ее редко видела, мельком, когда заходила к Оле… Молодая, красивая, злая. Но это на первый взгляд. А в жизни она, быть может, настоящий ангел. Понимаете, она – жена. Обиженная и обманутая жена. Сидит в деревне, а муж гуляет здесь с другими женщинами. К тому же, как мне думается, он и не старался скрыть свои отношения с Олей. Заезжал в наш двор, оставлял машину под ее окнами, иногда даже сигналил… Разве он не понимал, что мир тесен и что кто-нибудь да узнает его машину и доложит обо всем жене… Видимо, он не особенно-то дорожил своей семьей, раз поступал таким образом. Он ведь любил Олю, а любовь – она затмевает остальные чувства… Теперь о Лере…

– Татьяна Николаевна, вы и ее подозреваете?

– Леру? Конечно.

– Вот так легко, лишь потому, что она была любовницей Сайганова? Но разве для того, чтобы убить человека, даже двух людей, этого достаточно?

– А это, молодой человек, – заметила дама, – смотря какие чувства испытывала женщина к мужчине. Если это была умопомрачительная страсть… А в данном случае следует учесть, что Лера – девушка, мягко говоря, с серенькой внешностью по сравнению с Олей, а потому для нее связь с таким красавцем, каким был Сайганов, – не только удовлетворение самолюбия и прочих женских надобностей! Эта связь только на первый взгляд может выглядеть интрижкой. Вот именно такие серые мыши и испытывают – в силу определенных обстоятельств и свойств натуры – настоящие, подлинные чувства. А что Оля? Да не любила она Сайганова, она вообще никого не любила. В том числе и себя, заметьте. Вас как зовут-то?

– Игорь.

– Очень приятно. Вы вот все слушаете меня и думаете, наверное, что я сбрендила, пустилась в глубокие рассуждения о любви…

– Нет, что вы… Мне очень любопытно услышать ваше мнение. Вот только не пойму, какие мотивы могли быть у Леры для убийства. Лена, это еще понятно – все-таки жена.

– Лера… – Татьяна Николаевна выдержала паузу и посмотрела куда-то в сторону, словно там, в воздухе, кто-то невидимый подавал ей знаки. – Хорошо, я скажу вам, потому что вы мне симпатичны. Вы из тех людей, которые умеют слушать, а я это очень ценю. Но хочу сразу предупредить: это всего лишь мое предположение.

– Заинтриговали, ничего не скажешь, – устало улыбнулся Шубин, вспомнив вдруг, что ему нужно срочно позвонить Жене, чтобы справиться у нее, как идут дела, не вышли ли из гостиничного номера доктор Нечаев и настоящая Ольга Астрова. – Я весь внимание.

– Однажды, когда я пришла к Оле… Здесь надо сказать, что я только в последнее время была допущена сюда, в святая святых… Оля была человеком не очень-то приветливым и располагающим к общению. Но, видимо, во мне она почувствовала родственную душу…

– Татьяна Николаевна, расскажите сначала, как вы познакомились, – попросил Шубин, желая понять, что общего могло быть у Марины Рожковой с соседкой, годящейся ей в матери. Он почему-то был уверен, что Ольга сама позвонила ей или остановила на лестнице, чтобы предложить посмотреть косметику, которую распространяла. Или, что тоже очень даже может быть, заманила к себе богатенькую соседку, чтобы продать что-нибудь из своих старых, но вполне приличных носильных вещей.

– А… Да-да, понимаю. Она предложила мне купить у нее помаду и духи. Знаете, она не умела продавать, и мне ее, честно говоря, стало просто жаль. Вижу, мается девочка, хочет заработать, ходит по квартирам с помадой, как-то неуклюже предлагает купить… Хотя помада оказалась хорошей, я до сих пор ею пользуюсь… А… – Она вдруг зажала рот рукой, а на глазах ее выступили слезы. – Знаете, до меня все еще никак не может дойти, что ее нет… Какой ужас…

– Теперь давайте о Лере…

– Да-да. Так вот, – Татьяна Николаевна собралась и закурила еще одну сигарету. – Никак не могу бросить курить… Значит, Лера. Однажды пришла я к Оле… Здесь надо остановиться на наших с ней отношениях. Это в самом начале я покупала у нее косметику, а потом мы подружились, и я пригласила ее к себе на день рождения… Я была дома одна, испекла торт, приготовила жаркое… Словом, мне захотелось, чтобы она пришла. И мы чудно провели время. Поели, посмотрели телевизор, поговорили о нашем женском… Знаете, мне еще тогда показалось, что она страшно одинока, что ее что-то жжет изнутри. Она постоянно ходила задумчивая, что-то давило на нее, омрачало каждый день, каждую минуту.