Солдаты Третьей мировой - Михаил Александрович Михеев

Вечером, когда Сергей уютно устроился в кресле, листая книгу, а Леночка плескалась в душе, в дверь постучали.

– Кто там? Какого черта? – эта фраза, позаимствованная из старой книги, Полякову нравилась, и вообще идеально подходила для разного рода непрошеных визитеров.

– Товарищ старший лейтенант, вас генерал вызывает.

– Иду, – Сергей встал, посмотрел в зеркало. Огромное, висящее на стене – Леночке оно чем-то нравилось, вот и заставила повесить. Хотя, конечно, удобная штука. Сейчас в нем отражался плечистый молодец с немного усталым лицом. Конечно, футболка и джинсы – не то, в чем офицеру положено идти под светлые генеральские очи, но вызов явно неформальный, иначе Кузнецов просто позвонил бы.

Или все же переодеться? А то человек без формы – это не человек, а мешок с протоплазмой… Нет, лень. Поляков улыбнулся, подмигнул собственному отражению и вышел.

Какую-то неправильность в происходящем Сергей почувствовал на полпути, когда вместо того, чтобы идти наикратчайшим маршрутом, провожатый зачем-то двинулся кружным путем. Увы, сформироваться во что-то более осмысленное подозрение не успело. За очередным поворотом на затылок Полякова обрушилось что-то тяжелое, и сознание его померкло.

Символ Империи на берегу моря.

Это же время

Дверь была высокой, словно в квартире на постоянной основе жил баскетболист-переросток. Для многих подобное было непривычно, однако здесь, в Питере, старые дома некогда строили именно так.

Замок, вполне современный, к слову, открылся почти бесшумно – ключ лишь едва слышно щелкнул. А вот со вторым пришлось чуточку повозиться, однако после толчка бедром дверь все же соизволила повернуться на хорошо смазанных петлях, открывая длинный коридор, сейчас освещенный лишь проникающим снаружи ярким, как прожектор, солнцем. Хозяйка помедлила немного – и шагнула через порог.

Как ни странно, квартира не выглядела нежилой, хотя люди в ней бывали от силы раз в год. Обычно когда родители Дины приезжали в Россию. Сама она здесь не появлялась уже лет пять…

Ничего не изменилось с тех пор. Да и, честно говоря, с момента, когда Дина еще совсем маленькой девочкой обожала залезать на колени высоченному седому, всегда с иголочки одетому старику, своему деду. Разве что самого дедушки уже нет. Но после его смерти родители Дины ничего не трогали и не переставляли. Так что все как тогда…

Огромные стеллажи с книгами, припорошенные тонким слоем пыли. Как ни закрывай окна и двери, все равно эта вездесущая мелочь проникает, словно для нее микроскопические щели как для людей широкие ворота. Дина провела по корешкам самыми кончиками пальцев, почувствовала, как они приветственно скрипнули в ответ. Эту библиотеку дед собирал всю жизнь.

Мебель, старомодная и, откровенно говоря, не слишком удобная. Зато красивая, сейчас такой не делают. И добротная. Никаких тебе прессованных опилок и полугнилой фанеры, сплошное полированное дерево. По современным меркам роскошь неимоверная. Такая мебель способна пережить не одно поколение хозяев.

Огромная люстра под потолком. Тоже пыльная. Если вымыть, засверкает, как прирученная радуга. Наследство от бабушки, которая говорила, что на ней под две сотни хрустальных висюлек разных форм и размеров.

А вот кухня и ванная, несмотря на прошедшие годы, все еще выглядят вполне современно. Дед с бабушкой не хотели что-то менять в комнатах, их там все устраивало, но считали, что сантехника, плита, электропроводка и прочие радости жизни должны содержаться в идеальном порядке, так что ремонтировали там все в последний раз незадолго до их смерти. И блестящий кафель, к которому даже пыль цеплялась неохотно, встретил хозяйку мягкими отблесками.

– Ну вот, здесь я и живу… когда приезжаю, – негромко и чуть смущенно сказала Дина, оборачиваясь. – Проходи, будь как дома.

Полански кивнул, осторожно прошел по коридору, вошел в комнату деда и замер, с восхищением разглядывая книжные полки. Жестом, в точности копирующим Дину, провел рукой по переплетам.

– Это надо же, – неожиданно хриплым голосом сказал он. – Такое богатство!

Дина улыбнулась – то, что напарник, друг и почти муж (пускай он сам об этом пока что и не в курсе) восхитился именно библиотекой, оказалось неожиданно приятно.

– Дед до конца жизни оставался офицером. Даже когда носил профессорскую мантию.

– Это я уже понял.

Ну да, чего уж тут не понять. Здесь беллетристики почти нет. Хотя несколько полок с детективами в углу и затесалось, но по сравнению с общей массой книг это так, мелочь, не заслуживающая внимания. В основном очень серьезные труды по тактике, множество технических, в основном посвященных артиллерии и ракетному делу, мемуары полководцев. И не только отечественных, к слову – дед вообще не делал фетиша из места службы того или иного человека, считая талант вещью интернациональной.

Но как Полански к этим грудам материализованной информации прикипел! Дина ощутила даже нечто вроде легкого укола ревности. Не то что про нее – про обед забудет, небось, дорвавшись до чтения. А ведь еда для мужчины – это святое!

Тем более конкретно для этого мужчины и конкретно сейчас. Все же похудел он изрядно, да и как иначе. Валяться без сознания столько времени, потом операция, постельный режим, затем реабилитация, которая еще не завершилась. Врач открытым текстом сказал: больше жрать! И калорий по максимуму!

Вообще, конечно, не зря говорят, что договориться можно с кем угодно, кроме сухонькой бабушки с косой. Как Полански выжил, Дина до сих пор не могла представить. Когда его привезли в военный госпиталь, врачи за голову хватались. С Алексом-то все просто было: одесситу еще в той деревне, где они ночевали после аварийной посадки, сделали рентген, правильно установили кости, наложили гипс. Ну и лекарства прописали – то ли антибиотики ему прокалывали, то ли еще что. Неважно, в общем-то. Главное, оказали помощь и отправили потом в лагерь для перемещенных лиц вместе с теми европейцами и китайцами, что оказались на борту самолета.

А вот к ним с Полански отнеслись совсем иначе. Ну, к Дине-то понятно. Все же русские корни и место рождения, технически дающие по ныне действующим правилам возможность в кратчайшие сроки оформить гражданство. А Полански… Скорее всего, сработало магическое слово «муж». Удивительно, конечно, что не стали проверять сверх минимально необходимого, но, вероятнее всего, в нынешнем бардаке с этим было просто чересчур много возни.

Так что вылетели они с Дальнего Востока тем же бортом, что и русские, и Полански лежал вместе с их ранеными. Аккурат рядом с парнишкой, который всех оттуда вытащил. Дина тогда еще раз внимательно к нему присмотрелась. Вроде бы ничего особенного, примерно ее ровесник без особых внешних данных, а носились с ним, как с хрустальным.