Наикратчайшая история Греции. От мифов к современным реалиям - Джеймс Хенидж

министр финансов Германии, открытым текстом заявил, что никакого прощения долгов не будет, потому что никогда еще немецкие банки не страдали так сильно от греческого долга.

С 2010 по 2012 г. объем экономики страны сократился на целую четверть, больше, чем в Германии после Второй мировой войны. В 1945 г. мир смог придумать, как помочь немецкому народу перестроить страну. Дивному новому миру, сложившемуся после холодной войны, фантазии не хватило. Почти 90 % суммы для выкупа проблемных активов грекам предстояло отдать для обслуживания своего долга. Ликвидные средства выкачивались из страны именно тогда, когда они были крайне необходимы.

Кто виноват

Греки называют эти события Великим кризисом. И они не преувеличивают — случилась самая продолжительная в истории рецессия развитой экономики, длиннее даже американской Великой депрессии. Кого же обличить как виновного? Одному политику хватило мужества обвинить систему, которая привела его к власти.

Мы проели [эти деньги] все вместе, в обстановке… клиентелы, коррупции, взяточничества и обессмысливания самого понятия «политика».

Теодорос Пангалос, член парламента, октябрь 2010 г.

Как выразился Джеймс Мэдисон, один из отцов-основателей Америки, представительная демократия предназначена для создания лидеров, которые, «обладая высокой мудростью, понимают, в чем состоит всеобщее благо, и, обладая высокой добродетелью, способны добиваться его»[75]. Было очевидно, что в Греции такого не произошло.

Мало того, по словам Пангалоса, система сделала людей соучастниками своего «обессмысливания». 60 % греческих врачей, указывая годовой доход менее 12 000 евро, прекрасно понимали, что дурят налогового инспектора; точно так же поступали и парикмахеры, ссылаясь на «тяжелые» условия труда, чтобы раньше выйти на пенсию, и садовники, работавшие в больницах, где слыхом не слыхали о садах и парках. Однако немецкие, французские и голландские политики — а также многие граждане их стран — прекрасно понимали, что валютный союз увеличит объем их экспорта, потому что более слабым странам не останется ничего, кроме как тратить, тратить и тратить. А банкиры Goldman Sachs понимали, что Греция сумеет соответствовать критериям членства в Еврозоне, только скрыв солидную часть своего долга, и активно помогали ей делать это. Осталось только воскресить какого-нибудь сторукого потомка Геи и Урана, чтобы хватило пальцев указать на всех виновных. Никому не выбраться из греческого кризиса без потерь.

«Это не самоубийство, а убийство»

Греческая православная церковь, как правило, отказывает в отпевании тем, кто решился свести счеты с жизнью, поэтому официальная статистика, которая сообщает о 40 % роста числа самоубийств за период с 2010 по 2015 г. — в два раза больше, чем людей до 22 лет, — почти наверняка не отражает реальной картины, занижая цифры.

Бедолаг нетрудно было понять. Жесткие меры, навязанные «тройкой», подразумевали, что налоги увеличатся в двенадцать раз, а расходы будут последовательно уменьшаться шесть лет подряд. А это, в свою очередь, означало, что доходы упадут почти на треть, каждый третий грек останется без работы, безработица среди молодежи достигнет чуть ли не 60 %, а полмиллиона выпускников вузов будут пытать счастья за границей. Это означало, что пенсионерам придется исхитряться, чтобы с пенсий, которые с 2010 по 2012 г. урезали в двенадцать раз, теперь кормить еще и потомков.

Беспорядки в Афинах в дни Великого кризиса, когда в страну прибыла Ангела Меркель, октябрь 2012 г.

© EDB Image Archive/Alamy

Афины ответили протестами. Вскоре после подписания Меморандума на улицы вышли почти 100 000 человек. Подожгли один из банков, и в пожаре погибли трое его сотрудников. За следующие пять лет состоялось не менее 11 000 уличных протестов. Приметой городской жизни стали очереди — в банк, чтобы успеть снять разрешенные законом 60 евро в сутки; в суповые кухни за едой; в магазины сети пекарен Venetis, которая каждое утро бесплатно выдавала 10 000 буханок хлеба.

К вечеру в городе становилось по-настоящему опасно. Люди ночевали прямо на мостовых, спали на скамейках, ютились под дверями или в машинах, а иногда попадали «под раздачу» крайне правых боевиков, которые охотились на иммигрантов. Апрельским вечером 2012 г. 77-летний пенсионер, бывший аптекарь Димитрис Христулас застрелился на площади Синтагма, в самом центре Афин. Его предсмертная записка гласила: «Это не самоубийство, а убийство».

Греки выстояли не только потому, что больше им ничего не оставалось, но и потому, что сохранили то, чего давно лишились другие: общину. Молодежь возвращалась в родные деревни. Церкви открывали двери людям. В бедном афинском пригороде Керамикос священник Игнатиос Мохос кормил прихожан, среди которых была 93-летняя женщина, которая каждый день приезжала к нему на автобусе за едой для своих пяти внуков. Медики всей страны открывали «клиники солидарности», где докторам-волонтерам помогало местное население.

Церковь и общество

Для большинства греков в активной позиции церкви во время общенационального кризиса не было ничего удивительного: свыше 90 % считают себя христианами. Под многовековым игом Османской империи церковь объединяла и просвещала, помогая сохранять чувство национальной идентичности. В годы революционной борьбы священники на местах нередко поддерживали повстанцев, и поэтому во многих городах памятники епископам и их собратьям в юбках-фустанеллах стоят рядом. На острове Левкада (Левкас) близ Пелопоннеса в живописном монастыре святого Иоанна Богослова одно время скрывался сам Колокотронис, а его письмо к настоятелю до сих пор висит там на стене. В годы Второй мировой войны священники и монахи вступали в Сопротивление, а архиепископ Дамаскин, в миру Димитриос Папандреу, провел страну через хаос 1945 г. Даже во время гражданской войны, когда позиции коммунистов были очень сильны, ЭАМ не осмеливался задевать церковь.

Греческая православная церковь, основанная в 1833 г., всегда тесно сотрудничала с государством в вопросах национального строительства. Греческая конституция до сих написана «во имя Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы», а архиепископ Афинский благословляет каждое новое правительство, точно так же, как местные священники «в головных уборах, похожих на печные трубы, с бородами, похожими на грязные реки», как пишет Питер Леви, благословляют школы в начале каждого учебного года. Несмотря на весь присущий ей мистицизм, церковь неразрывно связана с повседневной общественно-политической жизнью своих последователей.

Греческая церковь весьма консервативна, богата (ее можно назвать вторым, после государства, крупнейшим в стране землевладельцем), и подчас ее представители принимают не слишком разумные решения. Церковь всячески поддерживала кафаревусу, а в 2020 г. столь же неразумно было заявлено, будто COVID-19 не передается во время таинства святого причастия. Однако она вполне уверенно держит руку на пульсе жизни государства. Митрополит Николай, в миру Николаос Хадзиниколау, епископ Месогеи и Лавриотики, астрофизик, выпускник Гарварда, весьма красноречиво сказал о роли веры во время