Прикосновение лунного света - Дженнифер Элис Ягер

– А теперь попробуй добраться до него, – сказал он.

Оседлав грудь Лисандра, я недоверчиво уставилась на него. Чего он надеялся добиться этим глупым поступком?

– Ты что, совсем спятил? – спросила я.

– Дверь может открыться в любую секунду, – сказал он. – У нас нет времени спорить об этом камне. Поговори со мной, и я смогу тебе помочь.

Он понятия не имел, как далеко я готова зайти, чтобы заполучить Сумеречный камень. Но, может быть, это незнание сыграет мне на руку.

Я тяжело вздохнула; мои плечи поникли.

– Ну хорошо, – с притворным благоразумием согласилась я.

Лисандр удовлетворенно кивнул и заметно расслабился. В следующую секунду я, схватив тяжелый серебряный кубок, лежавший рядом с его головой, оглушила его ударом по голове. Он мгновенно потерял сознание.

Вздохнув с облегчением, я отбросила кубок и более внимательно осмотрела человека, который лежал на полу без чувств. Каким же мирным он казался, когда был беззащитен. Черты его лица не были такими суровыми, как мне показалось вначале. Несмотря на то что кожа его была грубой и плотной, как обычно бывало у людей, брови – густыми, а подбородок – угловатым, в нем чувствовалась какая-то мягкость. Вероятно, люди считали его особенно красивым, и мне пришлось заставить себя не думать так же. Он был всего лишь человеком. Не более. А мы, альбы, ненавидели людей.

Я нерешительно коснулась его щеки. Подушечки пальцев уколола щетина. Очевидно, он сбривал волосы с лица. Было ли это попыткой людей больше походить на альб? До чего же теплым он был на ощупь. Словно солнечные лучи касались моей кожи. Кожа мне подобных была намного прохладнее.

Я тряхнула головой. У меня просто не было времени думать о таких вещах. У меня было задание, и я должна была выполнить его любой ценой. Чего бы это ни стоило.

Я огляделась по сторонам, не совсем понимая, что делать дальше, и, наконец, схватилась за кинжал. При одной только мысли о том, чтобы забрать Сумеречный камень таким насильственным способом, мое сердце забилось быстрее, и я была близка к тому, чтобы снова отбросить оружие. Но глухие удары в дверь напомнили мне, что время на исходе. Это был всего лишь человек. О нем не стоило сожалеть. Мне всю жизнь говорили, что люди – жестокие монстры и чудовищные варвары. Что они убивали нас, едва только мы появлялись у них на виду. Так к чему эта жалость? К чему милосердие? Я плотно сжала губы, крепче схватилась за рукоять кинжала и разорвала рубашку Лисандра так, что моему взору открылась его мускулистая грудь. А потом занесла кинжал.

Жар и холод одновременно объяли все мое существо, и все во мне противилось удару. Но что еще я должна была сделать? Дождаться, пока стражники взломают дверь, пробиться сквозь них, убежать и вернуться без камня? Как неудачница? Этого я сделать не могла. Мурайя не поставила бы передо мной эту задачу, если бы не знала, что я справлюсь.

Мой взгляд блуждал по его торсу в поисках подходящего места для удара. Если мне придется убить человека, чтобы добраться до Сумеречного камня, это того стоило. Я несколько раз повторила это сама себе в надежде, что в конечном итоге я сама поверю в правильность такого решения. На совести людей было больше убитых альб, чем наоборот, к тому же этот Лисандр сам во всем виноват. Не стоило ему преследовать меня и уж тем более – проглатывать Сумеречный камень. Хотя в конечном итоге все это звучало не более чем оправданием.

Я долго сидела, уставившись на него. Слишком долго. Наблюдала, как поверхностное дыхание заставляет его грудь подниматься и опускаться. В тусклом свете почти погасшего факела пот блестел на его коже; побелевшие шрамы рассказывали о давно заживших ранах, и я затаила дыхание. Шрамы, которые он, возможно, получил, убивая невинных ночных альб. Он ведь сам говорил, что встречал их. Даже если и называл их марами. Наверняка он убивал их. Такими и были люди. Я никак не могла проявить милосердие. Только не к кому-то вроде него.

Деревянный щит на забаррикадированной двери затрещал, привлекая мое внимание. Время было на исходе. Придется нанести удар. Сейчас или никогда. И, даже зная это, я все равно отчаянно пыталась найти другой выход. Но как еще, не убивая его, я могла вернуть себе камень? Мой взгляд лихорадочно рыскал по комнате. Конечно, тут не было ни окон, ни ниш, ни закрытых решетками воздуховодов. Каналы! У меня будто завеса с глаз упала. Вскочив, я проследила за их течением и обнаружила, что они уходили в дыру в задней стене. Достаточно широкую для нас двоих. Куда она вела, я уже знала.

Я вернула кинжал в карман, схватила Лисандра за руки и потащила к канализационному стоку. Столкнув человека в вонючую воду, я почувствовала невероятное облегчение. Как раз в то мгновение, когда Лисандр исчез в дыре, щит окончательно сломался, и я, не раздумывая, прыгнула следом.

Лисандр открыл глаза. Над ним расплывчато вырисовывалось ночное небо, покрытое редкими облаками. Легкие горели, словно он вдыхал чистое пламя, тело, казалось, придавило скалой, а в воздухе стояло отвратительное зловоние гнилой болотной воды.

Хотелось подняться или хотя бы что-нибудь сказать, но он не смог выдавить из себя ничего, кроме тихого стона. В голове Лисандра стучало, а воспоминания о последних нескольких часах казались не менее размытыми, чем картинка перед глазами. Но как только принц подумал о Винсенте, он тут же вздрогнул всем телом.

Адская боль пронзила его череп, и он со стоном рухнул на сырую землю. Лисандр дотронулся до виска, почувствовал кровь и обнаружил, что его руки связаны. Почему, он не знал.

Осознание смерти Винсента, смерти всех этих людей сжало ему горло, не оставив места для вопросов о том, как он попал в такое положение. Он все еще не мог поверить в то, что король сделал от его, Лисандра, имени, и желал, чтобы его никогда не выпускали из темницы. Останься он никчемным сыном, каким был всегда, ничего бы этого не произошло. Тогда у короля не было бы повода показывать пример тем, кто, по его мнению, не выступал за законного наследника короны. Останься он в той камере, Амелия никогда не разбила бы ему сердце. Он сдох бы от царапины, но с верой в настоящую любовь.

Над Лисандром нависло лицо. Шира, коварная маленькая воровка. И только увидев ее, он вспомнил, что произошло после убийства Винсента и остальных.

– Ты, – разочарованно выдавил он.

Так это ей он был обязан своими путами. И она, похоже, даже не знала, что этим уже подписала себе смертный приговор. Лучше бы Шире его послушать.

– Я уже начала думать, что ты никогда не очнешься, – заявила она. – Вы, люди, способны вынести меньше, чем я думала.

Лисандр снова попытался встать, и Шира отступила на несколько шагов, чтобы он мог перевернуться на живот и подняться. Его тут же затошнило. Он сплюнул грязную воду и лишь потом сумел встать на колени.

На горизонте вырисовывался силуэт замка Агрино. Они с Широй сидели на берегу реки, в которую стекали сточные воды со всего города. Они донесли их почти до самого Пограничного леса. Далеко от суматохи и празднований по случаю победы Лисандра в турнире. В ночи было слышно лишь, как трещат сверчки.