Спасение в любви - Робин Карр

— Ох, Рик, — простонал он. — Мне очень жаль это слышать.

— Я стараюсь быть рядом с ней на переменах, отводить ее на следующий урок. Постоянно сам опаздываю. И часто попадаю в неприятности. Все вместе это высасывает силы. — Он глубоко вздохнул. — Лиззи еще совсем ребенок. Раньше она такой не казалась — до того, как мы попали в этот ералаш. Она была… я не мог от нее оторваться, она была такой горячей девчонкой. И она тоже от меня не отлипала. Она казалась такой… опытной. Но на самом деле не была такой, понимаешь? У нее никого не было ни до меня, ни после. И сейчас она просто маленькая перепуганная девочка, которая отдала бы что угодно, чтобы избавиться от этих проблем. — Он вздохнул. — Она очень во мне нуждается.

— Ну и ну, — протянул Джек. — Мне жаль, Рик. Я обмозговывал многое, но никогда не думал о…

— Эй, это же не твоя проблема, верно? Это моя проблема. Если бы я с самого начала тебя послушался…

— Не изводись. Ты не первый парень, имевший незащищенный секс. Но точно из тех избранных, кто делает ребенка с первого и единственного выстрела. Нас очень мало.

— Так с тобой случалось то же самое? — спросил потрясенный Рик.

— Да. Именно так.

— И сколько тебе тогда было?

Джек повернулся и встретился с Риком глазами:

— Сорок.

— Мел? — изумился тот.

— Только между нами, ладно? — предостерег Джек. — Я не знаю, как отнесется Мел, если узнает, что я кому-то об этом рассказал. Но да, насколько мы смогли выяснить — с первого выстрела. Разница в одном: я уже не мальчик и не жалею об этом. По-другому у меня вряд ли что-то могло получиться. А я лично оказался очень удачлив.

— Оба-на! Наверное, если уж акушерка может так лохануться, то и мне не стоит так переживать.

— Это я лоханулся, приятель. Всю свою взрослую жизнь я на автомате пользовался презервативами, — продолжал Джек. — Не только из-за возможной беременности, но и чтобы случайно не заразить женщину чем-нибудь. Если женщина согласна поделиться с тобой своим телом, нельзя допускать риска заразить ее — ты ведь можешь не знать, что болен. И сам тоже не хочешь подцепить что-нибудь. А я тогда потерял голову и не защитил ее. И не будь я благодарен ей за ребенка, точно чувствовал бы себя виноватым. Но, черт подери, такое иногда случается! Мы сейчас хоть достаточно взрослые, чтобы принять это — и хотеть принять. Но ты-то? Черт, для вас, еще самих детей, это тяжелый удар. Я даже представить не могу, как вам сейчас трудно. Вам обоим.

— Моя жизнь стала очень странной, — сказал Рик. — Я учусь в выпускном классе и выискиваю возможности побыть наедине с девушкой, которая носит моего ребенка. И знаешь, быть наедине с ней для меня не наказание. Но я даже не для себя это делаю — ей мое внимание жизненно необходимо. Я не могу не прикасаться к ней, если она в этом нуждается. Не сейчас, когда она в таком положении. Как я могу?

— Она бы решила, что ты ее не любишь.

— Иногда она просто плачет, — тихо произнес Рик. — Мы занимаемся любовью, я стараюсь быть с ней ласков, обнимаю ее, стараюсь, чтобы она почувствовала себя в безопасности, а когда мы заканчиваем, она начинает плакать. Плачет и плачет. А я не знаю, что еще сделать.

«Я сейчас сам расплачусь», — подумал Джек, а вслух произнес:

— Наверное, надо подстраиваться под нее. Делать не то, что хочешь ты, а то, что хочет она.

— Я тоже так думаю. Может, мне надо просто сделать это — попросить мою бабушку разрешить Лиз переехать к нам, в мою спальню. Жениться на ней или еще что-нибудь такое.

— Тебе нужно получить на это разрешение.

Рик, смеясь, покачал головой:

— У нас с ней будет ребенок, черт подери! Меньше чем через три месяца!

— Ну…

— Они хотят, чтобы она отдала ребенка. Без разговоров отдала. «Так будет лучше для него» — все это говорят. Но даже если им удастся убедить ее, меня — вряд ли. Ты представляешь, как мне трудно сейчас держать язык на привязи?

— Черт возьми… — В данный момент Джеку хотелось многого, желаний двадцать по списку. И самым первым стояло, чтобы Рик был его сыном и он мог вмешаться. Помочь парню справиться с ситуацией. Он понимал, что они слишком молоды, чтобы воспитывать ребенка, но тот все равно должен родиться, а Рику не стоит ни на ком жениться в свои семнадцать. Да, ребенку лучше оставаться со своими родителями. Но как это сделать, если они сами в столь нежном возрасте? — Ты его отец. Разве ты не должен подписать бумаги об отказе?

— Я не знаю. Откуда мне знать, черт подери?

— Тебе надо поговорить с Мел, — предложил он. — Я серьезно — это разговор как раз для нее. Она принимает детей, а я занимаюсь другими вещами.

— Знаешь, — произнес Рик, — часть меня очень жалеет, что я перешел тогда границу и подставил и себя и Лиз. Что натворил столько бед. Но другая часть видела на ультразвуке этого маленького парня и хочет взять его на руки. Показать ему, как ловить мяч… — Он покачал головой. — Что бы ни говорили люди, нет способа подготовиться к тому, что случится с твоей жизнью, если ты не вытащишь из кармана презерватив.

— Да уж, — пробормотал Джек.

— Джек, прости. Я подвел тебя.

— Я не считаю, что ты меня подвел. У меня болит за тебя душа, но я в тебе не разочарован. Ты справляешься очень неплохо, все продумываешь. А сейчас нам надо найти способ вернуть ваши жизни в нормальное русло, пока не стало хуже.

— Нет такого способа, Джек, тут нечего придумывать. Моя жизнь уже никогда не станет прежней. Как и жизнь Лиз.

* * *

Джек вышел из кухни и увидел, что в дальнем углу сидит какой-то посетитель в ковбойской шляпе. Тот поднял на него взгляд черных как уголь глаз. Джеку потребовалось меньше пяти секунд, чтобы узнать в нем клиента, который уже приходил в бар несколько месяцев назад и пытался расплатиться за свой «Бойлермейкер»[32] стодолларовой купюрой, которую вытащил из толстой пачки банкнот, мерзко вонявших марихуаной. Джек так и не взял у него деньги.

Затем этот тип поджидал Мел около ее дома, чтобы увезти в горы, где на тайной наркоплантации у какой-то женщины начались роды. В связи с этим Джеку очень хотелось устроить хмырю пару раундов, чтобы убедиться, что он больше сюда не заявится. Но он вместо этого протер барную стойку.

— «Хайнекен» и «Бим»?[33]

— У тебя хорошая память, — откликнулся тот.

— Важные вещи я помню отлично. И не хочу приобретать привычку ставить тебе выпивку бесплатно.

Мужчина потянулся к заднему карману и, вытащив дорогой кожаный бумажник, а из бумажника двадцатку, положил ее на стойку бара.