Записки районного хирурга - Дмитрий Правдин

— Ну, вроде того. Да не надо машину, я пешком дойду.

— Пошли, пошли, сейчас от дежурного по вокзалу позвоним, чего тебе ноги топтать.

— Спасибо!

— Идем, отогреешься хоть.

Через полчаса я трясся в уазике. Разговорчивый водитель все расспрашивал меня о месте жительства, о работе… Через десять минут мы были на месте. «И вправду, пешком бы я часа полтора шлепал, по такому-то морозу!» По пути мы видели еще пьяных мотоциклистов, гоняющих без касок.

— Что-то смотрю, у вас много мотоциклистов, — проговорил я.

— А у вас что, меньше? — удивился водитель.

— Ездят, но не зимой же!

— А какая разница?..

— Да, весело тут у вас!

— Ну, точно не соскучишься! — оскалился бравый шофер.

Больница располагалась в одноэтажном деревянном здании, построенном каре, и принадлежала железной дороге. Со стороны центрального входа размещалась администрация, далее по часовой стрелке: роддом, терапия, хирургия, детское отделение.

— Вы пока идите на кухню, там чаю попьете, Лев Исаакович уже распорядился, а потом к нему, сейчас у них планерка, — скороговоркой объяснил водитель и отвел на пищеблок.

На территории больницы стоял самый настоящий рубленый дом, где колдовала у плиты дородная розовощекая женщина лет сорока.

— Ниловна, покорми гостя, это хирург из города, на время, вместо Горбунова, — произнес шофер.

— Дверь закрывайте, а то избу выстудите! — отозвалась Ниловна. — А вы, доктор, не стесняйтесь, раздевайтесь, вон там руки мойте и садитесь, сейчас вам покушать принесу.

Я огляделся: печь, умывальник, стол с белой скатертью, крынка с молоком. Мне показалось, что я попал в прошлый век — таким здесь все было архаичным и милым.

Сытно позавтракав свежесваренной пшенной кашей на молоке и выпив крепкого чаю с белым хлебом, я в сопровождении Ниловны отправился к главврачу.

— О, Дмитрий Андреевич, ждем, ждем! Здравствуйте! — поприветствовал меня хозяин больницы, вставая из-за стола. — Я — главврач Лев Исаакович Штилерман. Как доехали, добрались?

— Спасибо, неплохо. Вам искренний пламенный привет от вашего институтского друга Леонтия Михайловича!

— Как он, жив курилка?

— Да, нормально, работает.

— Да, да! Летит время! Мы же с ним в одной комнате в общаге все шесть лет прожили, — мечтательно произнес Штилерман, затем его лицо стало серьезным. — Ладно, перейдем сразу к делу. Оформим тебя по временному договору, на контрактной основе, у меня тут финансовая лазейка имеется, впрочем, подробности тебе знать не обязательно, но деньгами не обижу, работы немного, в основном прием и экстренная помощь. Леонтий говорил, ты уже все оперируешь.

— Ну, пытаюсь.

— Аппендицит, прободную язву, ущемленную грыжу сам оперировал?

— Да, конечно!

— Ну и замечательно! Жить будешь в хирургическом отделении, там тебе палату выделили отдельную, питаться в пищеблоке, баня через дорогу, договорюсь, тебя бесплатно мыть будут. Устраивают условия?

— Вполне устраивают! Лев Исаакович, а анестезиолог у вас свой есть в наличии?

— А как же! Замечательный парень, первую категорию недавно получил.

— А когда с ним можно познакомиться?

— Ну, в ближайшее время познакомишься.

— А он в данный момент работает?

— Работает, только он, понимаешь, Дима, охотой не на шутку балуется. Можно сказать, родился с ружьем в руках. Мы тут все понемногу охотники, тайга же рядом. В общем, он капканы пошел проверять. Сейчас его нет.

— Капканы? — удивился я.

— Да, капканы, а что?

— Да нет, ничего, а когда он придет?

— Когда, когда, — начал почему-то раздражаться главврач. — Как обычно!

— Извините, — стесняясь своего явного невежества, задал я следующий вопрос: — А обычно — это когда? Я ж ваших порядков не знаю…

Штилерман с удивлением посмотрел на меня, словно на ребенка, не понимающего самых элементарных вещей:

— Как обычно — это недели приблизительно через две.

— Две недели будет проверять какие-то капканы? — не поверил я своим ушам.

— Не меньше, — согласно кивнул главврач. — Он же их в радиусе пятидесяти километров расставил, а то и больше, потом вот ходит и проверяет. У него там зимовье добротное имеется, так что бояться нечего, не замерзнет.

— Так, а мне что тогда делать, если, не дай бог, что-то серьезное произойдет? Ну, не знаю, прободная язва там, ножевое ранение в живот, да хоть что. Как без анестезиолога?

— Сплюнь! У нас последний раз ножевое в живот и прободная язва аж в прошлом году были. У нас же охотники все, если кого ножом саданут или с ружьишка пальнут — то все, амба! Медицина не нужна! Профессионалы! И язвенников немного, народ северный, закаленный, здоровый! Усек?

— Вы хотите сказать, что оперировать некого?

— Ну почему же некого, — начал перечислять заведующий. — Аппендициты есть, грыжи ущемленные, панариции, раны, переломы, вывихи, но все под новокаином можно сделать. Местной анестезией хорошо владеешь?

— Ну, оперировал. Но без анестезиолога все равно как-то тоскливо.

— Ну, если уж совсем невмоготу будет — из Сковородино вызовешь, всего километров 350 от нас, по железке часов семь ехать. Это, правда, уже Амурская область, но у нас договоренность с ними имеется, что в случае непредвиденных обстоятельств они нам помогут. Но это на крайний случай. Да тебе всего десять дней без анестезиолога нужно будет, Виталя четыре дня как ушел в тайгу, он пунктуальный, может, даже на день раньше вернется, — успокоил меня Лев Исаакович. — Главное — не дрейфь! Сестры у нас опытные, Любовь Андреевна, ей вон за семьдесят, а еще работает. Между прочим, на фронте была! Видела, как генерал Ватутин умер, можно сказать, у нее на руках. Слыхал про такого?

— Конечно, слышал. Его бандеровцы в сорок четвертом ранили под Киевом.

— Правильно, а она у него на операции сестрой стояла. Молоденькая еще была, только после медучилища!

— Ого, какие у вас кадры работают!

— А то! И еще как работают! Ладно, пойдем, покажу отделение, познакомлю с персоналом, потом зайдешь в канцелярию, оформишься.

— Лев Исаакович, а почему у вас шины Беллера на улице лежат? — спросил я, когда мы прошли мимо груды приспособлений для скелетного вытяжения.

— Да, понимаешь, кладовка развалилась, а в отделении помещений нет. Вот к лету новую построим, тогда и уберем.

— К лету? А до этого времени их на металл не сдадут?

— Да, ну! Кому они нужны? У нас тут все лесом занимаются, даже и пунктов приема металла нет.