Дух мщения. Битва за Молех - Грэм Макнилл

Точнее, так думал Хорус.

Упал Аргонадду. Героя Улланора рассек поперек груди шипящий лучевой резак, оставляя за собой мерзкую вонь жженого мяса. Убийцы пытались перезапустить свое оружие, с треском крутя рукоятки и накачивая зарядные меха. Хорус вскинул встроенные в перчатку болтеры. Для любого другого их пропорции были бы нелепы, однако они идеально подходили к габаритам примарха.

Между дульной вспышкой и целью на краткий миг протянулся непрерывный поток зарядов. Лучеметчики взорвались конфетти изорванного опаленного мяса и бурлящей крови.

Скитарии бросились в атаку на фланги наступающих. Первыми шли тяжеловесы. Боевые аугментаты с чрезвычайно раздутой мускулатурой, вооруженные моторизованными пилящими клинками и алебардами с фотонными лезвиями.

— Берегись слева! — выкрикнул Кибре, и юстаэринцы на краю строя остановились, приготовившись к столкновению. Скитарии были дьявольскими бойцами, их отбирали по агрессивному, практически психопатическому поведению, которое можно было бы обуздывать кибернетикой. Если уж на то пошло, эти были самыми свирепыми, каких доводилось видеть Хорусу.

Воины пустоши, постапокалиптические убийцы. Напоминание о варварских племенах, которые Хорус в последний раз наблюдал в виде сохраненных в стазисе образцов времен до Единения. Разукрашенные амулетами из клыков, меховыми плащами и чешуйчатыми нагрудниками, они атаковали, будто одержимые.

Терминатор представлял собой танк в человеческом обличье. Скорее боевая машина, чем комплект доспехов. Лишь самые лучшие могли приспособиться к его использованию, и лишь лучшие из лучших сражались рядом с магистром войны. Залп комби-болтеров вгрызся в скитариев. Дюжина упала, еще две продолжали приближаться.

Они врезались в терминаторов шквалом ревущих клинков и грубого огнестрельного оружия. Заряды с увеличенной навеской разрывались от ударов о сцементированный с пласталью керамит, отлетали от отклоняющих скосов и беспорядочно рикошетили.

Кибре ринулся в атаку посреди них, отстрелив ближайшему скитарию-убийце голову. Щит ударил в следующего, раздавив тому лицо в измельченное месиво разжиженной плоти и костей. Эту работу Кибре любил больше всего. Забивать насмерть ударами брони. Чувствовать, как кровь брызжет на визор, как кости ломаются под кулаками.

Хорус предоставил это дело ему и ткнул когтистым кулаком в Харгуна, Ултара и Парфаана.

— Осторожнее справа, — произнес он. — В следующий раз они пойдут с той стороны.

Его слова оказались пророческими.

На Сынов Хоруса бросились прикрытые силовыми полями, ионными щитами и фотонными расщепителями воины из Одиноких Спартаков в синих плащах. Хорус невольно восхитился отвагой Спартаков. Трансчеловеческий ужас мог приковать к месту даже самого смелого воина, и все же они приближались.

Ултар вскинул свою роторную пушку, и проход заполнился оглушительным ревом крутящихся стволов. Харгун выпускал из комби-болтера фыркающие заряды. Силовые поля визжали под сокрушительными ударами, а фотонные расщепители не защищали от разрывов крупнокалиберных снарядов.

Парфаан нарушил строй, сократив дистанцию гораздо быстрее, чем должен был бы двигаться кто-либо его размеров. Стена щитов могла держаться, лишь сохраняя целостность, но ту нарушили роторная пушка и комби-болтер. Парфаан атаковал, пригнув голову, словно таран, и нанося влево и вправо удары громадным кулаком. Словно мусор, разлетались смятые фигуры, согнутые так, как не должно было гнуться ни одно тело. Падая, они распадались на части, оставляя на стенах ярко-красные узоры.

Спартаки сражались с тем, чему невозможно противостоять, и пытались убить того, кого невозможно убить. От кулака Парфаана погибла дюжина, затем еще одна. Воин-юстаэринец прорывался по крови и трупам, вдавливая их в кровавую грязь своими бронированными сапогами. Выстрелы и клинки вгрызались в его доспех, срывая с поверхности краску цвета морской волны, но не причиняли вреда.

На другом фланге воинам Кибре приходилось тяжелее против скитариев. Прижигание центров страха притупило у тех ужас перед терминаторами. Имплантированные усилители агрессии делали их дикими. Хорус слегка удивился, увидев, что два юстаэринца стоят на коленях, их броня распорота, а на палубу шлепаются влажные органы.

Он этого не предвидел, не вносил в свои планы.

После Улланора многие утверждали, что титул «магистр войны» — просто признание роли Хоруса в Великом крестовом походе. Воинственное создание, пригодное лишь для завоеваний. То, что отложат в сторону, когда закончатся сражения.

К своему неизменному сожалению, Хорус знал больше.

«Магистр войны» — это был не титул, а он сам.

Течение битвы являлось для него музыкой, виртуозным исполнением, которое можно было прочесть и предчувствовать, словно совершенную аранжировку нот. Бой был хаотичным, непредсказуемым вихрем возможностей, беспорядочной путаницей, где у смерти не было любимчиков. Хорус знал войну, знал битву близко, будто любовник. Он знал, что будет дальше, столь же ясно, как если бы уже переживал это.

«Сейчас».

Неистовство Парфаана оборвал сверкающий луч сверхсжатого света, ударивший в заднюю сторону доспеха. Какое-то мгновение он безвредно играл на матовой от крови броне. А затем доспех юстаэринца прогнулся, словно его давил в кулаке незримый гигант. Пластины рвались, воздух рассек нарастающий визг накапливающейся энергии, заглушающий крики агонии Парфаана.

Раздался громовой хлопок разряда, и Парфаан умер. Он схлопнулся на субатомном уровне, каждая частица его тела вывернулась наизнанку и была раздавлена собственной массой. Раздробленные пластины рухнули, словно находившийся внутри них человек просто испарился, и Хорус почувствовал дуновение зловонного дыма из крови и костей.

Мгновенье юстаэринцы силились понять, что же сейчас произошло.

— Ултар! — крикнул Хорус. — Платформа «Рапиры». Конверсионный излучатель.

Роторная пушка развернулась к орудийному станку. Ултар всадил в него свои снаряды, превратив в металлолом.

— А вот теперь они придут, — прошептал Хорус и сбросил с плеча Сокрушитель миров. Он поддерживал булаву в движении. Даже существу его телосложения требовалось время, чтобы столь тяжелое оружие набрало скорость и мощь.

Ультрамаринов возглавлял воин с поперечным гребнем цвета слоновой кости.

Центурион. Метки визора определили его как Проксимона Тархона, и Хорус мгновенно прочел его доступный послужной список.

Амбициозный, благородный, практичный.

Разумеется, гладий. Энергетический боевой щит на другой руке. Болт-пистолет, ожидаемо.

Тархон стрелял на бегу. Тридцать Ультрамаринов у него за спиной делали то же самое, поддерживая темп стрельбы даже во время атаки.

— Впечатляет, — произнес Хорус. — Вы делаете моему брату большую честь.

Двое юстаэринцев, оказавшиеся ближе всего к атакующим Ультрамаринам, упали, аккуратно взятые в вилку воинами в кобальтово-синем. Применив достаточное количество массореактивных боеприпасов, можно было пробить даже тактическую броню дредноута. Ответный огонь снес с ног полдюжины Ультрамаринов. Доспехи трескались, плоть взрывалась.