Малек - Джон ван де Рюит

20.00. В обществе «Африканская политика» я — единственный первокурсник. Сразу после начала собрания Лутули единогласно избрали председателем. Мистер Леннокс показал нам прошлогоднюю видеозапись с канала Би-би-си, на которой полицейские зверски избивали юных членов Африканского национального конгресса. Посмотрев ролик, мы принялись обсуждать ситуацию в южноафриканской политике. Все говорили жутко умные вещи и рассуждали о «Копьях нации» и Ланкастерском соглашении,[38]о которых я никогда даже не слышал. Линтон Остин, мальчик с веснушками и большими очками из выпускного класса, умнее которого, по слухам, в школе нет, сказал, что источником любых социальных изменений является экономика. Я живо закивал, так как мне показалось, что в данный момент это самое верное решение. (На всех последующих собраниях буду соглашаться с Линтоном Остином и его экономической теорией.) За все собрание я не произнес ни слова, но наслаждался каждой секундой. Леннокс — просто удивительный человек. Он очень редко высказывает свое мнение, но подстегивает дискуссию, играя в «адвоката дьявола» (так он это называет) и задавая провокационные вопросы, вызывающие оживленные споры. Перед уходом он предупредил нас, чтобы в своих действиях мы не руководствовались голыми эмоциями, а сначала тщательно обдумали факты и затем лишь формировали мнение. Несмотря на эти слова, мне было трудно не прийти в ярость от того, что я увидел на видеозаписи, и я помчался в спальню, разгоряченный политическими настроениями и крепким кофе из кофеварки мистера Леннокса.

Дело приняло серьезный оборот. Пропали еще трое моих трусов. На этот раз я обсудил ситуацию с Верном, и тот признался, что и у него исчезли два предмета нижнего белья. Порасспросив ребят за завтраком, я, можно сказать, разворошил осиное гнездо. Оказалось, что у всех, кроме Жиртреста, пропали трусы, но никто в этом не признавался, боясь опозориться. К сожалению, поскольку тревогу поднял я, было решено, что именно мне придется изложить ситуацию старостам.

12.15. Папаша гордо объявил, что с поездкой нашей команды по крикету в Кейптаун все решилось. К сожалению, каждому игроку придется заплатить две тысячи рандов. Придется звонить домой и просить о невозможном.

Очередной великолепный обед с Папашей. Его настроение потихоньку улучшается, хотя жена так и не вернулась. На этот раз мы умяли целую гору разогретой курицы из «Кентуккийского жареного цыпленка», запивая ее кока-колой. Дома у Папаши пахло лучше и было гораздо чище, чем в прошлый раз. Оказалось, что Глория, которая раньше работала у Криспо, теперь приходит к Папаше трижды в неделю, стирает, убирается, вытирает пыль и прогоняет крыс и прочих мелких животных, рыщущих в поисках пищи. Она по-доброму мне улыбнулась, и я увидел, что она готова заботиться о Папаше так же, как когда-то о Криспо. Она положила перед Папашей на столик аккуратно сложенную газету и очки и включила ему лампу.

Я признался, что безо всяких колебаний готов назвать «Властелина колец» лучшей книгой, которую когда-либо читал, и на глазах моего учителя появились слезы. Он похлопал меня по спине и пробормотал: «Благослови тебя Бог, мой мальчик, благослови тебя Бог». Я отдал ему гигантскую книжку, и вместе мы прочли вслух его любимые отрывки. Хотя Папаша пил колу, он все равно пьянел прямо на глазах. Принялся жаловаться на жену, а потом разрыдался. Лишь когда я пошел закрывать окно, то заметил полупустую бутылку рома на подоконнике (Папаша хитро спрятал ее за тюлевой занавеской).

Убираясь в комнате Червяка и проверяя чернила всех двенадцати ручек в его пенале, я как бы невзначай затронул тему исчезнувших трусов. Червяк пристально посмотрел на меня поверх своих очков для чтения (уверен, он думал, что я над ним прикалываюсь) и задал ряд наводящих вопросов. Я ответил, что в общем и целом в нашей спальне пропало более двадцати четырех предметов нижнего белья. Последовала длинная пауза — мой староста снова внимательно изучал меня поверх очков, — после чего он сказал:

— Обещаю донести дело до соответствующих инстанций. — Затем он снова погрузился в учебник по химии и больше не сказал ни слова. Я испытал огромное облегчение, покончив с этим делом, — теперь от меня больше ничего не зависело.

07.30. Случилось невообразимое. Несмотря на то что ночная температура сейчас не превышает двух градусов по Цельсию и падает с каждым днем, за завтраком Рэмбо объявил, что сегодня Безумная восьмерка совершит очередную ночную вылазку. Выходим сразу после полуночи. По столу разнесся стон. Гоблин покачал головой, Жиртрест с несчастным видом принялся бормотать, Геккон побледнел, а Верн словно обезумел (впрочем, он всегда так выглядит). Кто в здравом уме пойдет купаться ночью зимой?

22.45. Когда в корпусе все стихло, Рэмбо собрал нас у своей кровати. Он объяснил, что хочет совершить налет на кухню (вломиться туда и украсть еду из школьных кладовых). Рэмбо подкупил одного из работников кухни, и тот оставил окно открытым, тем самым обеспечив свободный проход Великим Похитителям Жратвы, то есть нам. Не сомневаюсь, у Рэмбо впереди большое будущее в качестве босса мафии.

Как всегда, Гоблин был первым, кто отрезвил нас сообщением об огромном риске данного предприятия.

— Если нас поймают, нам конец. Нас исключат, если повезет, отстранят от занятий — короче говоря, мы будем в полной… сами знаете где.

Но нам не удалось дослушать предостережение Гоблина, так как Жиртрест запрыгал на месте и закричал:

— Я за! Я за!

— Я тоже, — проговорил Бешеный Пес без тени страха в глазах.

— Итак, нас уже трое, — сказал Рэмбо, обводя взглядом нас всех. — Поскольку Геккон в медпункте, достаточно еще одного голоса — и дело будет решено.

Молчание. Я покачал головой и опустил взгляд. Я чувствовал, как меня сверлят несколько пар глаз, но не готов был согласиться на это безумие и под пыткой. Верн, кажется, готов был расплакаться и нервно вырвал клок волос. Гоблин послал Рэмбо к чертям. Похоже, демократическая система Рэмбо в конце концов обернулась против него самого. Классическая ситуация: Безумная семерка разбилась на два лагеря, и, кажется, в этот раз здравый смысл должен был одержать верх. Но тут Роджер запрыгнул на шкафчик и замяукал, возвещая о своем появлении.

— Вот и отлично — Роджер с нами. Четверо за!

Сначала я подумал, что Рэмбо шутит, но вскоре стало ясно, что он абсолютно серьезен. Роджер тоже получил право голоса. Выбор был сделан. Лишь через несколько секунд я осознал, что полоумный кот, возможно, решил мою судьбу. Верн зашипел на Роджера и зацокал на него языком, но тот лишь урчал и терся о полотенцесушитель. Гоблин был в ярости, что перевес голосов в таком важном вопросе случился благодаря коту. К сожалению, все наши призывы к здравому смыслу были напрасны, и Рэмбо принялся излагать нам свой крайне запутанный план. Начинаю думать, что лучше бы мы искупались при минусовой температуре.