Овсянка, мэм! - Анна Орлова

Встала я спозаранку. Стояли жаркие летние дни, когда поливать цветы надо или на рассвете, или на закате. Вечером я собиралась пообедать с Чарльзом, так что все дела в саду и оранжерее пришлось переделать утром. Леди Присцилла очень снисходительна, но не стоит без конца испытывать ее терпение. Благо Джоунс наконец смирился и больше не устраивал диверсий, только бурчал что-то себе под нос.

Я отнесла на кухню корзинку с первыми огурцами и только поднялась к себе, как в мою комнату ворвалась запыхавшаяся Роуз.

– Тетя, смотри, что у меня есть! – выкрикнула она и потрясла в воздухе нежно-голубым платьем. – Миссис Боллитл расстаралась.

– Думаешь, это уместно надеть на дознание? – осведомилась я скептически.

– На свидание! – поправила Роуз лукаво. – Ты ведь сегодня обедаешь с мистером Гилмором?

Я только глаза закатила. Что быстрее скорости света? Сплетни в деревне.

– Кто тебе сказал, дорогая?

– Какая разница? – уклонилась Роуз. – Я принесла чулки, сумочку, перчатки и…

– Пощади! – взмолилась я со смехом. – Мистер Гилмор подумает, что я открыла на него охоту.

– Это он на тебя охотится, – фыркнула Роуз, придирчиво меня рассматривая. Голубой шифон она аккуратно повесила на плечики. – А на дознание…

– А на дознание я надену серое, – перебила я. – И не спорь.

Роуз надулась.

– Тетя Мэри, ну нельзя же так! В том платье ты выглядишь как гувернантка из прошлого века.

Вот и отлично. Впрочем, Роуз этого не объяснить. Я и не пыталась, просто мягко настояла на своем. Племянница заставила-таки меня надеть серебристый шарф, который подарила накануне. Шарф немного умерил строгость наряда, зато мои глаза словно поблекли и посерели. Глаза у меня голубые, но не такие яркие, как у племянницы.

Роуз огорчилась почти до слез.

– А я думала, тебе будет к лицу.

– Дорогая, – сказала я, целуя ее в лоб. – Не расстраивайся, мне нравится.

– Правда?

– Истинная! – Я, дурачась, надавила пальцем на кончик ее носа. – А теперь беги одеваться. Там ведь соберется вся деревня.

И не только.

Роуз просияла и убежала, а я критически осмотрела себя в зеркале. Гувернантка пыталась принарядиться, но вышло так себе. Отлично!

Чарльз пунктуальностью своего друга-инспектора не отличался. Он даже немного опоздал.

Когда к «Ивам» подкатил серебристый лимузин (сегодня Чарльз предпочел его), была уже четверть второго. Впрочем, времени оставалось с запасом.

– Мэри, вы чудесно выглядите! – немедленно заявил Чарльз, смерив меня одобрительным взглядом.

Я притворилась, что поверила. Не зарделась, конечно – это было выше моих сил, – но опустила ресницы.

– Спасибо. Мы готовы, можем ехать.

Чарльз кивком поприветствовал Роуз, которая по моему примеру оделась очень скромно, и леди Присциллу в сложном густо-фиолетовом наряде.

– Леди, – сказал он с поклоном, – общество таких прекрасных дам делает мне честь.

– Льстец, – заулыбалась леди Присцилла, делая вид, будто собирается огреть его тростью.

Чарльз со смехом уклонился и поднял руки. Он, очевидно, был в прекрасном настроении.

– Сдаюсь! Нам нужно поспешить, иначе лучшие места будут заняты.

Он распахнул дверцу и протянул руку леди Присцилле.

– Только не говорите, что ваш друг-инспектор не придержит для нас скамью в первых рядах, – прищурилась старая леди, величаво принимая его помощь.

– От вас ничего не скроешь, – с показным смирением склонил голову он. – Леди, я потрясен и нокаутирован. И все же поторопиться стоит. Хотя бы для того, чтобы воочию наблюдать прибытие остальных.

– Какой умный мальчик. – Леди Присцилла одобрительно потрепала его по руке и уселась в авто.

Роуз округлила глаза. В ее понимании сорокалетний холостяк едва ли мог именоваться мальчиком, но для восьмидесятитрехлетней ведьмы его возраст был сущим пустяком.

Пресловутый дом собраний стал мне уже почти родным. При ярком солнечном свете здание выглядело еще более хмурым и неказистым.

Зато жители Дорсвуда были разодеты как на праздник. У входа прохаживались почтенные матроны с семействами, под кипарисами хихикали парочки, а чуть поодаль ушлая миссис Шилдс продавала лимонад и сладости. «Хлеба и зрелищ», как завещали нам ромеи.

Появление лимузина встретили сдержанным гулом. Под перекрестьем любопытных взглядов мне стало не по себе, а шепотки «Говорят, они…» и «Да ты что!» вызывали давний страх и острое желание спрятаться.

Я лишь распрямила плечи. Нельзя выказывать слабость. Толпа этого не прощает.

– Последний раз дознание проводили три года назад, – тихо сказал Чарльз, помогая мне выйти из авто. – Из-за местного пьяницы, который утонул в реке.

– Вот уж не знала, что вы так долго тут живете.

Он ничуть не походил на деревенского жителя, хотя старый дом принадлежал его семье чуть ли не двести лет.

– Нет, конечно. За три года тут я бы умер от тоски. Хотя в вашем обществе, Мэри, я скучать не стану.

Чарльз задержал мою ладонь в своей, и шепотки за спиной стали громче. Было что-то донельзя волнующее в том, как он флиртовал со мной на глазах у всех.

– Чарльз, вот ты где. – Голос инспектора звучал сухо.

Мистер Гилмор неохотно выпустил мою руку и повернулся к другу.

– Зачем я тебе вдруг понадобился? – поинтересовался он, растягивая слова.

Смотрелись они забавно. Чарльз Гилмор, одетый с варварской роскошью – и инспектор Баррет в скромном светло-сером костюме с неброским галстуком.

– Коронер хочет с тобой поговорить.

– О чем же? Впрочем, ладно. Пойдем. – Он улыбнулся мне и сказал нежно: – Не скучайте, Мэри. Я скоро вернусь.

Инспектор увел Чарльза, а меня подхватила под локоть Роуз.

– Ты видела? Видела? – прошептала она восторженно. – А ты говоришь, он к тебе равнодушен!

– Роуз, – сказала я с укором.

Не время и не место для таких разговоров. В толпе всегда найдутся длинные уши.

Счастье еще, что в Дорсвуде нет ни одного оборотня! (Констебль Догсли не в счет.) Вот кто расслышал бы даже писк летучей мыши или шорох мушиных лапок. Потомки темных фэйри и не на такое способны, мне ли не знать.

Роуз скорчила гримаску.

– Ладно-ладно, молчу.

По счастью, за поворотом приглушенно заурчал мотор, и к дому собраний подкатило сразу три автомобиля.

Из старомодного «крайслера» вышел полковник Хьюз, как никогда багровый и напыщенный. Он выглядел так, словно галстук передавил ему шею. За рулем спортивного авто был Родерик Хьюз, который любезно подвез леди Сибил. А в алом кабриолете прикатили профессор Фаулер и Леона Фаулер. Леди Сибил была неотразима в черном, профессор строг и как никогда прекрасен в темно-синем, а кинозвезда нарядилась в роскошное серебряное платье.