Редкий гость - Анатолий Дерягин

– Вот, значит, кого нам присылают с Земли, – сказал тем временем молодой человек.

– Меня не к вам прислали…

– Ну, неважно…

Прошин сокрушенно молчал.

– Вы прилетели сюда пять или шесть дней назад, так?

– Ну… – Прошин замялся, – да.

– Как вам у нас?

– Да нормально…

– Так что ж вы по лесам бегаете? Знаете, во что обошлась спасательная операция?

Ну да, десантные боты туда-сюда гонять… Прошин только хмыкнул в ответ.

– Никогда не понимал вас, землян, – будто в пространство сказал его оппонент. – Живете так, будто вся Вселенная создана ради вас одних. Умри ты сегодня, а я завтра – так?

Под требовательным взглядом Иван почувствовал себя без вины виноватым.

– Да нет, ну что вы… Это… э-э…

Молодой человек со вздохом поднялся и принялся ходить возле кафедры, сцепив руки за спиной – ни дать ни взять профессор читает лекцию нерадивому студенту.

– Мне много рассказывали о Земле. Говорили, Земля забыла своих сыновей. Говорили, новые миры должны сами выбирать свой путь, не оглядываясь на матерь рода человеческого, и, знаете, Иван, – я не верил, – он многозначительно посмотрел на Прошина. – Ведь мы, новые люди, появились здесь только по воле Земли. Мы – это вы, мы земляне… В чем же дело?

Прошин пожал плечами.

– Только познакомившись с вами, я понял – вы слабы и эгоистичны. Прочие люди – даже дети – для вас не более чем инструмент, посредством которого вы достигаете собственного благополучия, и любое, сколь угодно ничтожное усилие во имя общего блага чуждо и непонятно вам. Вы слышите меня?

Иван сидел, открыв рот.

– Благополучие планеты Земля зиждется на упорном труде Колоний. Океан, Муром, Холтвистл – мы жертвуем свой труд, чтобы земляне могли наслаждаться беззаботной жизнью, не думая о том, как достается каждый кусок хлеба здесь, на фронтире. Наших отцов и дедов, словно кулаков, сослали вечно трудиться на благо Земли, мы же виноваты только в том, что родились не в той точке пространства. Что скажете? Молчите? И мы молчали до сего дня, но больше не будем, словно бурлаки на Волге, вытягивать Землю в светлое будущее. Жизнь в таких условиях многому научила нас: без малого полвека мы трудимся плечом к плечу, преодолевая тяжелейшие условия, оставленные родиной без помощи и поддержки, и теперь, глядя на вас, я понимаю, как это много.

Молодой человек перевел дух.

– Никому и в голову не приходило причинять вред вашей драгоценной персоне. Может быть, вам пришлось бы некоторое время побыть под наблюдением, пожить в охраняемом поместье… и все. Из всей вашей компании вопросы были только к Смиту, но теперь, как вы понимаете…

Десантник развел руками.

Прошин пытался придумать возражения на этот небольшой спич, звучавший столь убедительно, но выстроить столь же логичную цепочку аргументов в пику произнесенной речи не получалось. Не хватало знаний.

Собеседник истолковал его молчание по-своему:

– Что ж, в любом случае мы останемся здесь некоторое время, и вы, наверное, желаете сделать туалет и получить горячее питание. – Иван покраснел. – Вас отведут к вашим друзьям.

– А что потом? – не удержавшись, спросил Прошин.

– Нам придется подняться на орбиту, – пожал плечами десантник. – Вы будете иметь беседу с руководством, после чего решится вопрос о вашей безопасности.

– Когда я смогу вернуться на Землю? – прямо спросил Прошин.

– Мне казалось, вы собирались принять участие в экспедиции профессора Джангуляна, – парировал собеседник. – В ближайшее время вернуться вам не удастся, скажу честно. Но мы работаем над этим.

– Ну ладно… Может быть, наручники снимете? – Прошин сам смутился от того, насколько жалобно это прозвучало.

Молодой человек секунду разглядывал его.

– Да, действительно… Давайте руки.

«Киборг» вытащил из набедренной кобуры нож – Прошин дернулся – и одним взмахом перерезал пластиковую ленту.

– Вы можете присоединиться к своему научному руководителю, – сказал десантник. – Они как раз обедают.

За дверью конференц-зала Прошина ждал конвой – двое здоровенных парней в таких же скафандрах. Ивана по-хозяйски взяли под локти и, проведя немного по коридору, втолкнули в маленькую комнатушку, когда-то служившую жилым помещением для персонала метеостанции. Иван замялся у двери, оглядываясь. Обстановка не впечатляла: белые стены, тусклый плафон на потолке, окно, также забранное тяжелой решеткой, три кровати, пара стульев, стол. За столом восседало семейство Джангулянов, поедая нехитрый ужин, собранный – Прошин невольно улыбнулся – из двух упаковок стандартного рациона космонавтов. Уж сколько их, таких упаковок, Иван приговорил за время учебы – не счесть, вся общага харчилась выданными в Институте рационами, дружно прогуляв стипендию…

В данный момент Арам сосредоточенно выдавливал последние капли яблочного сока из тубы, а Дженни через стол наблюдала за ним. Судя по ее недовольному виду, сока ей не досталось.

– Иван! – Профессор только что обниматься не кинулся к Прошину, все еще стоявшему у двери. – А мы гадали, куда вас увезли…

– Никуда не отвозили, – сказал Прошин, садясь на ближайшую кровать. – Здесь сидел, разговаривали с одним из этих…

Он неопределенно махнул рукой в сторону двери.

– И что? – спросил профессор.

– Что они тебе сказали? – подхватила Дженни.

Арам сопел над своей тубой.

– Ну… – Иван пожал плечами, соображая, что из услышанного в конференц-зале стоит знать профессору и детям. – В общем, говорят, надо подняться на орбиту, там будет беседа с их начальством. Потом можно будет продолжать подготовку экспедиции.

Джангулян недоверчиво посмотрел на него:

– Так просто?

– Это мне сказал один из них, – развел руками Прошин. – Старший, по-моему.

Профессора его ответ явно не удовлетворил, и он собрался сказать еще что-то, но тут Арам расправился со своей тубой и стал пачкать липкими руками все подряд. Геворг Арамович поволок его в санузел – оказывается, к жилой комнате примыкал маленький закуток с душем и унитазом. Прошин подсел к столу.

– Мне покушать осталось? – спросил он у Дженни.

– Немножко осталось, – девчонка внезапно смутилась. – Может, еще дадут, если попросить?

Прошин только пожал плечами.

В коробках болталась одна банка консервов и пакетик с черносливом. Иван в два счета расправился с остатками еды, запил съеденное водой из пластиковой бутылки и сел на кровати. Дженни лежала на кровати напротив, закутавшись в одеяло, профессор устраивал сыну банный день. За дверью кто-то ходил, протащили что-то тяжелое, но как ни прислушивался Иван, что там происходило, он так и не смог понять.