Рожденный бежать - Кристофер Макдугл

Тед потратил целое состояние, которого, по правде говоря, не имел, на самые дорогие кроссовки, какие только сумел отыскать, и с прискорбием обнаружил, что они не помогают. Но вместо того чтобы обвинять медиков, он обвинил кроссовки: ему, должно быть, требуется обувь с еще большей амортизацией, чем за тридцать лет изобрел отдел компании Nike по исследованиям и разработке обуви «с наддувом». В итоге он, набрав в легкие побольше воздуха, отправил триста долларов в Швейцарию за пару «кэнгу джампс», самых пружинистых кроссовок в мире. «Кэнгу» фактически являли собой не что иное, как «роллерблэйдс», разработанные Вайлом Койотом: вместо роликов на каждом ботинке снизу по всей его длине располагается стальная пружинная подвеска, которая позволяет вам двигаться так, будто вы широкими шагами, подпрыгивая, идете по поверхности Луны.

Когда шесть недель спустя прибыла долгожданная коробка, Тед почти трясся от возбуждения. Он сделал несколько пробных шагов-подскоков… потрясающе! Это напоминало ходьбу с привязанной к ступне каждой ноги пастью Мика Джаггера[43]. Ого, это, наверное, и есть ответ, думал Тед, двинувшись, подпрыгивая, вдоль по улице. К тому времени, когда он добрался до угла, он уже хватался за спину и ругался.

— Ощущение, какое возникало у меня после часового бега в кроссовках, я испытал почти сразу, едва надев эти ботинки «кэнгу», — говорил Тед. — Мое глобальное представление о том, что мне было нужно, разрушилось.

Разочарованный и взбешенный, он сорвал их с ног. Он не мог дождаться, когда запихнет дурацкие «кэнгу» обратно в коробку и отправит по почте в Швейцарию вместе с указаниями, куда их затолкать дальше. Он потопал домой босиком, такой обозленный и разочарованный, что, только прошагав почти весь путь, заметил, что происходит, а вернее — чего не происходит: спина не болела. Совсем.

«А может, я сумею пройти марафон босиком? Босые ноги, безусловно, подойдут под рубрику спортивной одежды 1890-х».

Итак, Тед каждый день надевал кроссовки и шел в Хансен-Дэм, заросший кустарником оазис с озерами, который он называл «последним оплотом девственной природы Лос-Анджелеса». Там он однажды стянул ботинки и вволю нашатался босиком по вьючным тропам.

— Я крайне удивился, насколько это было приятно, — вспоминал он. — Ботинки причиняли очень сильную боль, и как только я снял их, у меня возникло ощущение, что мои ноги — это рыба, прыгнувшая обратно в воду, после того как помучилась, выловленная, на берегу. В конце концов я стал оставлять ботинки дома.

Но почему же его спине стало лучше при меньшей, а не при большей упругости подошв? Он включил компьютер и вошел в онлайновый режим в поисках ответов, а результат… представьте, что вы раздвигаете листву в тропическом лесу и обнаруживаете тайное племя амазонок. Тед наткнулся на международную общину босоногих бегунов с багажом мудрости древних веков, у которых были племенные прозвища и которых возглавлял великий бородатый мудрец Босой Кен Боб Сакстон. К счастью, оказалось, что это племя любит писать.

Тед сосредоточенно изучал накопленные за многие годы сокровища архива Босого Кена Боба. Он обнаружил, что Леонардо да Винчи полагал, что человеческая ступня с ее фантастической системой компенсации нагрузок содержит четвертую часть всех костей, имеющихся в теле человека, «шедевр инженерного дела и произведение искусства». Узнал он и об Абебе Бикиле — эфиопском марафонце, который босиком пробежал по булыжникам Рима и победил в марафоне на Олимпийских играх 1960 года, и о докторе медицины Чарли Роббинсе, одиноком гласе вопиющего в пустыне, который бегал босиком и утверждал, что марафоны не принесут вам вреда в отличие от ботинок, которые наверняка причинят боль.

Но более всего Теда потряс «Манифест голых ног» Босого Кена Боба. У Теда аж мороз пробежал по коже: ему показалось, что он написан специально для него. «Многих из вас, возможно, мучают связанные с бегом хронические травмы, — начинает Босой Кен Боб. — Обувь блокирует боль, а не ударную нагрузку! Боль учит нас бегать с ощущением комфорта! С того момента как начнете ходить босиком, вы измените манеру бега».

— «Эврика!» — воскликнул я, ибо для меня это было поистине озарением, — рассказывал Тед.

Вдруг все встало на свои места. Так вот почему эти паршивые «кэнгу джампс» вызывали у него боль в спине! Такие пружинящие подошвы позволяли ему бежать большими небрежными шагами, но при этом поясница у него растягивалась и перекручивалась. Когда же он побежал босиком, его фигура сразу же подтянулась, спина выпрямилась, голени держались прямо под бедрами.

«Неудивительно, что ступни такие чувствительные, — размышлял Тед, — ведь это же саморегулирующиеся устройства. Надеть на ноги пружинящие ботинки — это все равно что отключить в своем доме пожарную сигнализацию».

В первый же свой длинный пробег босиком Тед почувствовал… да ничего он не почувствовал. Ни малейшей боли. Он увеличил пробежку до часа, а потом и до двух. За несколько месяцев Тед превратился из мучимого болью и страхом горе-бегуна в босого марафонца, развивающего такую скорость, что ему удалось то, чего не сумели достичь 99,9 процента всех бегунов: он подготовился к Бостонскому марафону.

В упоении от неожиданно раскрывшегося в нем яркого таланта, Тед не остановился на достигнутом и последовательно поучаствовал еще в ряде соревнований. Всякий раз, когда на дороге ему попадался гравий или битое стекло, он быстренько натягивал на ступни «резиновые перчатки» «вайбрем файв фингерс» и продолжал путь. Вскоре он был уже не просто каким-то там бегуном, он стал одним из лучших в Америке босоногих бегунов и популярным знатоком по части техники бега маховым шагом и обуви наших предков. Одна газета даже опубликовала статью о здоровье ног под заголовком «Чего намерен добиться Босой Тед?».

Эволюция Теда завершилась. Он вынырнул из водной пучины, научился бегать и поймал ту единственную «дичь», какую так страстно желал: не удачу, а славу.

— Стоп!

Кабальо обращался ко всем нам, а не только к Теду. Он резко остановил нас на середине шаткого мостика над сточной канавой»

— Мне нужно, чтобы все вы поклялись нерушимой клятвой, — потребовал он. — Так что поднимите правую руку и повторяйте за мной.

Эрик взглянул на меня:

— О чем речь?

— Понятия не имею.

— Вам придется клясться прямо здесь, прежде чем мы перейдем на другую сторону, — настаивал Кабальо. — Сзади — выход. Это вход. Если вы входите, вам придется клясться.

Мы пожали плечами, побросали свое снаряжение и подняли руки.

— Если я поранюсь, заблужусь или умру… — начал Кабальо.

— Если я поранюсь, заблужусь или умру… — монотонно повторили мы.

— Это будет только моя вина…

— Это будет только моя вина!