Заблудившийся автобус - Джон Эрнст Стейнбек
Шрифт:
Интервал:
Миссис Причард тихонько застонала.
– Если ты не прекратишь, я уйду, – сказала Милдред.
– Уходи, – сказала миссис Причард. – Ах, уходи. Ты ничего не понимаешь.
Лицо у Милдред стало жестче. Она надела свое габардиновое пальто.
– Я пойду на шоссе, – сказала она.
– Это шесть километров с лишним, – сказал Ван Брант. – Вы испортите туфли.
– Я хорошо хожу, – отметила Милдред. Ей надо было уйти: в ней поднималась ненависть к матери и ее мутило. Миссис Причард извлекла носовой платок, и запах лаванды наполнил автобус.
– Возьми себя в руки, – грубо сказала Милдред. Я знаю, что ты собираешься устроить. Собираешься устроить мигрень и наказать нас. Я тебя знаю. Очередной притворный приступ, – со злобой сказала она. – Не желаю сидеть и смотреть на твои выкрутасы.
Прыщ наблюдал увлеченно. Он дышал ртом.
Миссис Причард смотрела на дочь в ужасе.
– Дорогая! Ты ведь сама так не думаешь!
– Кажется, начинаю, – сказала Милдред. – Очень уж кстати случаются эти мигрени.
Мистер Причард сказал:
– Милдред, перестань!
– Я пошла.
– Милдред, я запрещаю!
Дочь резко обернулась к нему.
– Плевать на твои запрещения! – Она застегнула пальто на груди.
Мистер Причард протянул руку.
– Милдред, дорогая, я тебя прошу.
– Хватит с меня, – сказала она. – Мне надо проветриться. – Она вылезла из автобуса и быстро пошла прочь.
– Элиот, – крикнула миссис Причард. – Элиот, останови ее. Не позволяй ей уйти.
Он потрепал ее по руке.
– Ничего, девочка, ничего с ней не будет. Мы просто раздражены. Мы все.
– Ох, Элиот, – простонала она, – если бы только я могла лечь. Если бы я могла немного отдохнуть. Она думает, что я изображаю головную боль. Элиот, я убью себя, если она вправду так думает. О, если бы я могла лечь и вытянуться!
Прыщ сказал:
– Мадам, у нас взаду лежат куски брезента. Мы закрываем ими багаж, когда везем на крыше. Ваш муж может постелить брезент в пещере, вы там полежите.
– Чудесная мысль! – сказал мистер Причард.
– Лежать на сырой земле? – ужаснулась она. – Нет.
– Нет, на брезенте. Я устрою моей девочке милую кроватку.
– Ну, не знаю, – сказала она.
– Посмотри, дорогая, – настаивал он. – Посмотри, сейчас я скатаю мое пальто, а ты положишь на него голову, вот так. А немного погодя я приду за тобой и провожу тебя к твоей постельке.
Она всхлипнула.
– Ты положишь голову на подушку и закроешь глаза.
Прыщ сказал:
– Мистер Чикой велел мне вытащить пироги, если кто проголодается. Там четырех сортов, и все довольно приличные. Я бы съел кусок прямо сейчас.
– Давайте сначала возьмем брезент, – сказал мистер Причард. – Моя жена устала. Она просто падает с ног. Поможете устроить ей постель, ладно?
– Конечно, – сказал Прыщ. Он чувствовал, что неплохо справляется в отсутствие Хуана. Настроение было веселое и бодрое. Об этом говорила вся его повадка: плечи были расправлены, а бледные волчьи глаза смотрели ясно и уверенно. Одно лишь беспокоило Прыща. Он жалел, что не догадался кинуть в автобус старую пару туфель. Двухцветным его полуботинкам теперь достанется, и надо будет основательно поработать зубной щеткой, пока отчистишь эту грязь. А показать, что он бережет свою обувь, он не может: Камилла поймет, что он не такой рубаха-парень. На нее не произведет впечатления мужчина, который переживает из-за своей обуви – даже если это новые бело-коричневые полуботинки.
Эрнест сказал;
– Пойду погляжу на пещеры. – Он встал и вылез из автобуса, Ван Брант ворча последовал за ним.
Миссис Причард примостилась на мужнином пальто и закрыла глаза. Она была угнетена. Как она могла сцепиться с ним при людях – с мужем? Такого еще не бывало. Когда назревала ссора, она старалась остаться с ним с глазу на глаз. Даже дочери не дозволялось присутствовать при ссорах. Бернис считала вульгарным ругаться при посторонних, а кроме того, это разрушало образ, который она строила годами, – легенду о том, что благодаря ее мягкому характеру у них идеальный брак. В это верили все се знакомые. Она сама в это серила. Своими стараниями она создала прекрасный брак, а теперь она оступилась. Она поссорилась. Она проговорилась насчет оранжерейки для орхидей.
Она уже несколько лет хотела эту оранжерейку. Точнее – с тех пор, как прочла в «Харперс Базаре» про оранжерею некоей миссис Уильям О. Маккензи. Фотографии были красивые. Люди стали бы говорить о миссис Причард, что у нее прелестная оранжерейка. Это вещь дорогая, ценность. Это лучше колец и мехов. Люди, с которыми она даже не знакома, прослышали бы про ее оранжерейку. Втихомолку она многое разузнала об устройстве таких теплиц. Она изучала чертежи. Она знала стоимость отопительных систем и увлажнителей. Она знала, где покупают рассаду и какие на нее цены. Она изучала книги по цветоводству. И все это в глубокой тайне, ибо она знала, что, когда придет срок сооружать теплицу, она устроит так, чтобы мистеру Причарду захотелось выяснить все самому и ей объяснить. Это единственный путь. И ее это даже не возмущало. Просто такова жизнь, и таким путем она сделала свой брак счастливым. Она будет восхищаться его познаниями и спрашивать его совета по всякому поводу.
Но ее тревожило, что она сгоряча проболталась. Эта оплошность может отбросить ее назад на полгода и больше. Она намеревалась подвести его к тому, чтобы он предложил оранжерею сам, и дозированным сопротивлением заставить его преодолеть ее неохоту. А теперь, в ссоре, она выдала свою цель, и у него возникнет стойкое предубеждение. Если в дальнейшем не проявить величайшей осмотрительности, он вообще может упереться на своем.
Сзади до нее долетел тихий разговор Нормы с Камиллой. Им и в голову не приходило, что она подслушивает: глаза у нее были закрыты, и выглядела она такой маленькой, такой больной. Норма говорила:
– А еще я хочу, чтобы вы меня научили, как вы обращаетесь… ну, с парнями.
– Что значит – как? – спросила блондинка со смешком.
– Ну, с Прыщом, например. Я же видела, как он себя вел… старался, но на выстрел не мог подъехать, а вы вроде ничего и не делали. Или с этим, другим, например, с торговцем. Он ведь довольно шустрый, а вы его отшили, как маленького. Хотела бы я знать, как это у вас получаотся.
Камилла была польщена. Хоть и боялась она надеть себе такой хомут на шею, а все же приятно, когда тобой восхищаются. Тут-то и было самое время объяснить Норме, что никакая она не сестра, объяснить про гигантский винный бокал и про банкетики, но она не могла. Короче, ей не хотелось разочаровывать Норму. Ей хотелось восхищения.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!