Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук

– Атрея тебе наверняка о них рассказала. Четыре способных мальчугана, из которых я никого пока не выбрал. И она решила ускорить события, прислав тебя. Очень женский подход. Терпение никогда не входило в ее лучшие качества. Честность тоже. Ведь в отличие от тех четырех, ты не знаешь, о чем просишь.

Это было чистой правдой, но он ни за что бы в этом не признался.

– Я хочу познать тайну смерти, – произнес Арлинг, прислушиваясь к пустоте, растущей в груди.

На этот раз иман смеяться не стал.

– Я тебе кое-что объясню, – вздохнул он. – Весь мир состоит из тайн, а наши жизни слишком коротки, чтобы познать хотя бы одну из них. Древние верили, что человек является космосом, малой вселенной. Кожа – это земля, волосы – трава, кости – высохшие деревья. Красиво, правда? Махди писал: «Рот человека – это бездонная впадина, нос – источник влаги, уши – ущелья и пропасти, а череп – небесный свод. Мигание глаз подобно ветру, кашель – удару грома, чихание – непогоде и дождям». Ну и так далее. Мы состоим из тайн, Арлинг. Чтобы развеять мрак, нужно зажечь факел. А чтобы он не погас, нужно уметь его поддержать. В Школе Белого Петуха никто никого не учит. Мы лишь поддерживаем огонь, который каждый зажигает в себе сам. Когда твой факел начинает гореть ровно – так, что ни один ветер мира не в силах его задуть, – тогда наступает самое интересное. Перед тобой открываются пути, которые приведут тебя к настоящему свету. Их много, но я знаю всего четыре. Первый путь – для того, кто хочет достичь власти над своим телом, чтобы через него получить ключ к тайнам мира. Второй путь лежит в совершенстве сердца. Это путь глубоко верующего человека. Третий помогает развить ум. Он самый сложный. А четвертый… Четвертый открывается тем, кто не может идти первыми тремя. Он исчезает в одном месте и возникает в другом. Он непостоянный, вечно меняющийся. Тот, кто ищет Испытания Смертью, отправится именно этой дорогой. Никто не знает, куда она приведет, потому что у нее нет конца. А теперь ответь, почему именно ты сможешь пройти ее, а не один из тех учеников, которых я выбрал?

И хотя Регарди немного понял из всего, что сказал иман, последнего вопроса он ждал.

– Потому что во мне горит меч Избранного, – гордо заявил он, вспомнив слова Атреи. – Этот меч есть в каждом, но…

– Подожди, – остановил его иман. – Во-первых, не Избранного, а Изгнанного, а во-вторых, я это уже слышал. Лучше расскажи своими словами. Попробуй убедить меня, что достоин четвертого пути. Смелее. Ты ведь пришел ко мне не потому, что решил послушать женщину. Уверен, тебя привело что-то другое, то, чему у тебя нет объяснений.

Что ж, по крайней мере, ему дали шанс, а не указали сразу на дверь.

– Хорошо, – решительно произнес Регарди. – В первый раз в жизни я точно знаю, куда хочу идти и что делать. Я молод, во мне полно сил и…

– Молодость – не самый лучший довод, – снова перебил его кучеяр. – Мои ученики начинают заниматься с пяти лет. Беркут – исключение, но он очень способный.

– Я тоже способный! – подхватил Арлинг, радуясь, что иман пока не указал на его главный недостаток. Тот, из-за которого он здесь оказался.

– У меня хорошее образование – Императорская Военная Школа. Окончил с отличием. Я слышал, как Беркут учил языки, литературу, математику. В Согдарии мы все это проходили в младших классах. Я разбираюсь в военном управлении и праве, стратегии, в вопросах военно-инженерного искусства, знаю военную историю и географию, – Арлинг выдохнул, стараясь не забыть ни один предмет, который когда-то изучал в школе. То, что он помнил только названия, сейчас не имело значения.

– Как вы можете убедиться, я почти свободно разговариваю на кучеярском, – продолжил Арлинг, обнадеженный тем, что иман его не перебивал. – Также знаю арвакский, шибанский и самонийский, понимаю керхар-нараг. Неплохо фехтую, то есть, фехтовал…

Тут он сбился, потому что в горле вдруг образовался ком. Ложь была слишком явной. Ведь если бы он хорошо фехтовал, вряд ли проиграл тогда Даррену.

– Не убедил, – почти ехидно сказал иман, заполнив воцарившееся молчание. – Атрея наверняка говорила о трех попытках. У тебя осталась еще одна.

Регарди захотелось немедленно достать «Слезу Нехебкая», но он взял себя в руки. Нужно быть терпеливым – всему свое время. Когда-то у него не было проблем с тем, чтобы убедить собеседника в своих достоинствах, но, похоже, со временем он лишился и этого.

– Я умный, – проникновенно сказал Арлинг, собравшись с мыслями. – Быстро учусь всему, что слышу и чувствую. Во мне течет кровь не последних людей этого мира. Готов поспорить, что ни один из четырех, выбранных вами, не может похвастаться таким родом. Моя мать была сестрой императора, а отец – потомок великих воинов. Я достоин вашего доверия, иман.

Он собрал в кучу все, что пришло на ум, но солянка не удалась. Иман цокнул языком и шумно поднялся. Регарди медленно выдохнул. Грохот дождя заглушал все, кроме стука его сердца.

– Давай остановимся на том, что я попробую тебя вылечить, – предложил учитель, дав понять, что и третья попытка не увенчалась успехом. – Зачем тебе Испытание Смертью? Интригует название? Поверь, это очень грязный ритуал, к которому допускают после долгой, тяжелой подготовки. У некоторых она длится десятилетиями. Или продолжается до конца жизни. Ты останешься моим гостем, Арлинг.

На этих словах мистик замолчал, давая понять, что разговор закончен.

Регарди медленно выдохнул, чувствуя, как в груди разгоралось пламя досады. И он не был уверен, что даже ливень, бушевавший на улице, был в состоянии его затушить. Разве, что волшебный камень Атреи, льющий слезы.

– Тебя проводить? – великодушно спросил иман.

Арлинг сглотнул и стиснул пальцы вокруг мокрой бусины в кармане. «Сейчас вы сильно удивитесь, учитель», – подумал он, собираясь произнести давно приготовленную фразу, но к своему удивлению услышал, как из него вырываются совсем другие слова:

– Я хочу быть вашим учеником, – упрямо произнес кто-то незнакомый. – Вы должны выбрать меня, потому что… на улице идет дождь, а в Балидете это редко случается. Я пришел, как этот дождь, которого не ждут, но на который надеются. Не отказывайтесь от меня. Вы назвали три пути, но ни один из них не может быть моим. Первый – потому что я слаб. Слепота забрала мою силу, которой, возможно, никогда и не было. Когда пропадают иллюзии, остается пустота. Второй – путь сердца – тоже не мой. Я не верю ни в богов, ни в людей. Мое сердце умерло слишком давно, чтобы когда-нибудь воскреснуть. Третий, как вы сказали, самый сложный. Я всегда искал легкие пути, хитрил, обманывал, изворачивался в погоне за мнимой правдой и легкой добычей. Я слеп и жалок. Поэтому…

Арлинг задохнулся от нахлынувшего презрения к самому себе, но продолжил:

– Поэтому первые три пути – не мои. Мне нужно Испытание Смертью, как вода – вашему миру. У меня нет страха. Нет веры. Нет надежды. Но я хочу идти вперед. Хочу избавиться от сомнений.

Хочу, чтобы Магда пустила меня к себе, мысленно добавил он, но вслух не сказал. Сегодня в этой комнате и так было произнесено слишком много слов. «Слеза Нехебкая» уютно опустилась на дно мокрого кармана. Он собирался выбросить камень в саду. В его жизни, пусть и недолгой, хватало ошибок, чтобы прибавлять к ним еще одну.