Земля-Аркания - Юрий Бор

держится существенного и оставляет ничтожное. Он все делает по правде, но никогда не будет опираться на законы.

Ты говоришь о разуме и тут я согласен с тобой. Самое лучшее, что у нас есть – разум, так как Землю можно обустроить разумом и небо можно подчинить себе силою разума. Разум дороже всех богатств мира.

Но когда возникает опасность его лишиться, задумайся, а что на другой чаше весов? Может там находится нечто более ценное? К примеру, человеческое достоинство. Что есть твой разум без него?

Ты говоришь о том, что мало пожил и не хочешь умирать. А если ты так мало знаешь о жизни, то что можешь ты знать о смерти? И разве число прожитых дней когда-нибудь заставит тебя признать, что ты прожил достаточно?

Ты можешь возразить мне, что в мудрости своей могу я о ней рассуждать спокойно. Да, создатели отмеряли мне больше чем другим, но и с мудростью своей прожил я не более твоего и знаю о ней столько же.

Вкус пищи знает тот, кто ест; ответить может лишь тот, кого спрашивают; сны видит лишь тот, кто спит; окончательную смерть познает лишь тот, кто умрёт. И кто знает, добавят ли боги завтрашние времена к прожитым дням? Всех ожидает одна и та же ночь, всем придётся когда-нибудь вступить на смертную тропу.

Следует ли её бояться? Возможно. Неизведанное всегда пугает. Возможно, что и я её боюсь, ибо, как бы ты ни был мудр, а если тебе будет холодно – задрожишь. Но одно я знаю точно – позорно предпочесть бесчестие смерти и ради жизни утратить смысл жизни.

От былой тихой и задушевной манеры, с которой отец Серафим начал свою речь не осталось и следа. С каждой произнесённой фразой темп её нарастал. Голос его крепчал, приобретая мощь и фанатичную убеждённость.

– Ведь смысл жизни не в том, долго ли, а в том, правильно ли ты её прожил. Жизнь долга, если она полна и измерять её следует поступками, а не временем. А концом жизни является не смерть, а никчёмная жизнь. Нет ничего безобразнее человека, который не имеет других доказательств пользы своей продолжительной жизни, кроме возраста.

И нигде и никогда не скрыться от этого позора, потому что всегда за тобой будет следовать его беспристрастный свидетель – ты сам! – Последнее предложение он почти прокричал, уперев указательный палец прямо в грудь, растерявшегося от такого напора, фельдфебеля.

– Так стоит ли тогда бояться и бежать от неё? – продолжил громогласно вещать священник. – Смерть настигает и того, кто от неё убегает. Не стоит призывать последний день, но и боятся его нелепо. Чем меньше испытываешь страх, тем меньше опасность. Ведь наш страх – это источник храбрости для наших врагов.

Поверь мне, что честная смерть лучше позорной жизни. Тела людей храбрых смертны, а деятельность души и слава их доблести вечны. Жизнь мёртвых продолжается в памяти живых. Верь в бессмертие своего гордого духа, с этим оружием ты непобедим.

Или же попытайся уразуметь, если не в силах верить. Нет у нас иного пути, волей или неволей стоять надо. Ведь ни городу не пасть, пока мы живы, ни нам не жить, когда город падёт!

– Ну ни фига себе задвинул! – аж присвистнула Марина, – точно говорю, наше дело швах, раз его так пронесло. Правду ведь говорят: чем хуже дела, тем зажигательней речи.

Похоже, её одну не проняла вдохновенная речь служителя цифрового бога. Её и ещё предводителя егерей. Все остальные выглядели смущёнными и подавленными. Фельдфебель сделал последнюю отчаянную попытку преломить ситуацию в свою пользу.

– Господин маг, хоть вы скажите, ну зачем всем зазря погибать? Идёмте с нами, разом мы точно прорвёмся!

На небольшой площади перед воротами воцарилась абсолютная тишина. На Сергея уставились десятки вопрошающих взглядов. Казалось, даже снующие вокруг голуби замерли, ожидая его решения. Он секунду поколебался, а затем сделал пару шагов и встал рядом с капитаном.

– Боже мой, какой дурак, какой дурак! А ведь могли же ещё пожить. – В отчаянии прошептала Марина, становясь рядом с ним.

– Ты о чем? – в полголоса спросил Сергей?

– Да о том, тупая твоя башка, что фельдфебель был прав. С ними, у нас был абсолютно реальный шанс отсюда вырваться. С нашей поддержкой, они бы наверняка добрались до леса, а там егеря могут и с эльфами на равных потягаться. Да и не стали бы мобы большие силы за нами посылать. У них и тут дел невпроворот. Точно бы ушли. Ты только что совершил ошибку. Возможно, самую большую ошибку в своей жизни!

– Может быть и так. Но лучше я буду ошибаться с этими людьми, – он кивнул головой в сторону стоявших рядом капитана и священника, – чем буду прав вместе с вот теми, – и взглядом указал на егерей. – К тому же, тебя за собой никто не тянет, можешь уходить с ними. Я прослежу, чтобы вам никто не помешал.

Но было уже поздно. Егеря, сперва один, потом другой, потом сразу по нескольку человек, начали выходить вперёд и выстраиваться рядом с капитаном.

Последним был фельдфебель. Он сорвал с головы шапку, размахнулся, как будто собирался бросить её на землю, но не стал. В отчаянии выдохнув короткое: «Эээх…», натянул обратно свой головной убор, аккуратно его выровнял и, подойдя к Дель Монде, чётким безэмоциональным голосом бывалого служаки произнёс:

– Господин капитан, полурота егерей к бою готова, ждём ваших распоряжений.

Отправив присмирённых егерей отдыхать в казармы, капитан Дель Монде пригласил своих спутников и егерского фельдфебеля подняться на башню, раз они уже все равно здесь, чтобы лично оценить сложившуюся ситуацию. Поднявшись по крутой лестнице, пристроенной параллельно крепостной стене, и затем по маленькой внутренней, они очутились на смотровой площадке башни, которая нависала над главными воротами города.

Вид оттуда открывался изумительный, можно было даже сказать живописный. Точнее, живописным он бы был, если б пасторальную картину арканийского пейзажа не портили сновавшие по ней мобы.

Знакомые ещё по нападению на караван тёмные эльфы разбили свой лагерь на самой границе леса. Даже не лагерь, а скорее бивак с парой десятков костров и несколькими шалашами. Похоже, на долгую осаду никто не рассчитывал. Причём не только внутри замка, но и с его наружи.

Орки расположились чуть ближе к замку, оставив между собой и дроу некоторое расстояние. По этой дорожке дружно маршировал отряд скелетов. На них были островерхие шлемы, на ногах сапоги, а в руках они держали щиты и мечи. Выглядели они очень комично, как полуодетые солдаты. Если