Спаси меня, пожалуйста! - Татьяна Бочарова

– Еще раз спасибо за все.

– Да ладно, не стоит благодарностей. – Спичкин, опустив стекло, наблюдал за тем, как Ангелина идет в подъезд. – Пока!

– Пока. – Она помахала ему рукой и скрылась за дверью.

В прихожей, несмотря на поздний час, горел свет. Ангелина заглянула на кухню и ахнула: вокруг царили чистота и порядок, стены начисто покрашены, на полу плитка – идеально однотонная, светло-бежевая, с аккуратно замазанными тонкими шовчиками. Она, затаив дыхание, прошла в гостиную. Файзали и другой рабочий собирали в мешок инструменты. Все было на месте: обои, ламинат, потолочные плинтусы.

– Хозяйка, мы законьчиль. – Файзали гордо оглядел комнату.

Ай да Спичкин! Просто гений какой-то. И как ему это удается – быть в нужном месте в нужный момент и со всем справляться? Ангелина поспешно сбегала в спальню, взяла деньги, приготовленные для расчета с таджиками и, вернувшись, протянула Файзали:

– Вот. Я что-то еще должна? За срочность?

– Ничего не дольжен, – радостно произнес таджик. – Твой мужчина днем приходиль, денег за все даль.

Он двинулся к порогу. Ангелина машинально потрогала тисненые обои. Вот, значит, как. Теперь нужно вернуть Спичкину долг. Ведь встречаться с ним она не будет. Значит, нужно отдать деньги…

В коридоре хлопнула дверь. Ангелина присела на диванчик в углу. На глазах ее снова выступили слезы. Дура она, вот дура! Даже не спросила, в какую больницу увезли Андрея. Хотя какое это имеет значение – наверняка он умер по дороге. Наверняка…

Зазвонил телефон. Ангелина взглянула на экран и нажала на прием:

– Да, Глеб.

– Звоню узнать, как дела и пожелать спокойной ночи.

– Дела неплохо.

– Понравилась квартирка?

– Очень. Но ты не должен был. В любом случае, я все отдам. Сколько ты потратил?

– Слушай, Мать Тереза, ты издеваешься? Хочешь, чтоб я, мужик, взял с девушки деньги? За какую-то плитку? Я верно тебя понял? – Тон его сделался жестким.

– Ну прости, не сердись. Хорошо, что ты позвонил. Я бы сама не решилась.

– А что? Что-то надо? – оживился он.

– Да. Не в курсе, куда увезли Андрея?

– Снова Андрей. – Спичкин вздохнул. – Знаю. Сейчас скину адрес эсэмэской. Надеюсь, ты не попрешься туда среди ночи. Ему не до тебя сейчас.

– Нет, конечно. Дождусь утра.

– Ладно, спи. Спокойной ночи.

Он отключился. Ангелина прошла по непривычно тихой и пустой квартире. Кругом было все убрано – ни следов, ни мусора. На всякий случай она налила воды в ведро и протерла полы. Спать не хотелось, ее по-прежнему била крупная дрожь. Как Андрей? Неужели умер? Господи, ну почему никто не слушал ее! Если бы его нашли на день раньше или хотя бы на полдня! Двое суток лежать в лесу, истекая кровью – кто это вынесет?

Наконец силы Ангелины иссякли. Она пошла в спальню, прилегла на постель. Ее охватило чувство ужасного одиночества. Хоть бы Спичкин, что ли, опять позвонил, все было бы легче. Она закрыла глаза. Тут же перед внутренним взором возникла картина: темнота, стволы деревьев, мрачные силуэты на фоне кустов. Вряд ли удастся уснуть после таких видений. Ангелина поворочалась с боку на бок еще минут десять, затем встала. Достала с полочки икону Казанской Божией матери, Риммину любимую, зажгла свечу и встала на колени.

– Матерь Божья, спаси и сохрани раба твоего Андрея. Пошли ему исцеление. Пусть он останется жив. Прошу тебя, пожалуйста…

Пламя тихо потрескивало, в такт ему тикали старые настенные часы-ходики, оставшиеся от родителей. В какой-то момент Ангелина ощутила, что ей стало легче. Гнетущее чувство тоски и тревоги, стоящее у горла, слегка отпустило. «Завтра чуть свет поеду к Андрею в больницу, – решила она, – а оттуда к Римме». Совсем успокоившись, она разделась, потушила свет и легла. На часах было половина третьего ночи.

– Вы к кому? – спросила Ангелину молоденькая девушка в справочной хирургии.

– К Петрачеву, Андрею.

– Петрачев? Сейчас. – Она быстро пролистала монитор, и взгляд ее посерьезнел. У Ангелины упало сердце – все-таки умер. – Он в коме, – сочувственно проговорила регистраторша. – В сознание не приходил. Вы ему кто?

– Знакомая.

– Вы вот что, дождитесь врача. Поговорите с ним. Возможно, он разрешит вам повидать его. С коматозниками нужно общаться, это им полезно.

– Хорошо, – обрадовалась Ангелина, – а где ждать?

– Там посидите, – девушка махнула рукой на ряд металлических стульев вдоль окна. – Я позвоню, узнаю.

– Огромное спасибо. – Ангелина уселась на стул, машинально глядя перед собой. От сильного недосыпа ее тошнило, голова раскалывалась.

– Девушка! – минут через пять окликнула ее регистраторша.

– Да!

– Врач сейчас спустится. Ожидайте.

Ангелина кивнула и принялась гипнотизировать двери лифта. Вскоре они распахнулись, и к ней подошел сухонький седой старичок в белом халате. Ростом он был едва до плеча Ангелине.

– Это вы меня ждете? – Он окинул ее внимательным и доброжелательным взглядом больших карих глаз.

– Да. Я насчет Андрея Петрачева.

– Я понял. Присядем. – Врач кивнул все на те же стулья.

Ангелина сглотнула вязкий комок, вставший поперек горла, и послушно пошла за ним следом.

– Вы кто Петрачеву? Супруга?

– Нет, – Ангелина поспешно мотнула головой.

– Невеста, значит?

– Нет, нет. Я… я просто его друг.

– Друг, – задумчиво повторил седой. – Плохо дело, друг. Не приходит в себя наш Андрей. Делаем все, что возможно. Он на аппарате искусственного дыхания. Хотите повидать его?

– Очень хочу.

– Ну пойдемте.

Он встал и двинулся к лифту. Ангелина последовала за ним, все еще не веря, что ее сейчас пустят к Андрею. Снова, как и в больнице, где лежала Римма, была комната, в которой посетители надевали халаты, шапочки, маски, тщательно мыли руки специальным дезинфицирующим гелем. Но сама реанимационная палата была другая. Андрей лежал в ней один, подключенный сразу к нескольким мониторам. Седой подвел Ангелину к кровати, усадил на высокий стул.

– Пообщайтесь. Даю вам минут семь на первый раз.

– Я… я боюсь, – пролепетала Ангелина, со страхом глядя на желтое, точно восковое лицо Андрея. – Вдруг что-то не так?

– Не бойтесь. Сигналы с мониторов поступают к нам, если что – через секунду тут будут врачи.

Он вышел. Ангелина продолжала неотрывно смотреть на Андрея. Невозможно даже понять, какие у него черты: нос и скулы заострились, во рту трубка, глаза закрыты. Лицо старика. Только волосы надо лбом торчат трогательным ежиком, напоминая о том, что их обладателю совсем немного лет.