Серые земли Эдема - Евгений Кривенко

Деревца на вырубке сияют серебром, словно одетые в филигрань. Небо голубое, словно летнее небо Крыма… нет, ещё голубее. Я не чувствую холода, хотя стою босиком на снегу. Только нежное прикосновение к ступням, словно лепестков цветов. И воздух странно тёпел, и на стволах ближайших елей мерцает необычайный золотой свет…

Где-то я видел это. Когда-то уже побывал в этом лесу…

Ах да, на зимней прогулке с Кирой.

И снова я слышу чей-то смех среди украшенных бриллиантами елей. Но на этот раз не только смех. Тихо доносится:

— То, что случилось, неважно. Всё неважно. Только помни обо мне на тёмной дороге.

Где-то я читал подобное. «Бегущая по волнам»?..

Всё гаснет.

Снова темно: сумрачные ели, сереющая вырубка. И карминовая полоса на горизонте — близится рассвет.

Я долго стою на снегу и понемногу начинаю чувствовать холод. Возвращаюсь в дом, чтобы обуться. Слышен какой-то рокот, а потом стены начинают сотрясаться. Я выхожу снова…

Снежный вихрь ослепляет меня. Грохот раздаётся из тучи взметённого снега. Что-то вроде чёрного креста кружится среди летящей метели.

На поляну садится вертолёт!..

Наконец винт пошёл медленнее, взметённый снег осел, и стало видно, что машина имеет камуфляжную окраску — белую с тёмными пятнами. Когда вертолёт замер на широко расставленных лыжах, то открылся люк, и выскочило несколько фигур, тоже в зимнем камуфляже.

Они оказались вооружены автоматами, приблизились полукругом, и я испытал неприятное ощущение, когда наставили на меня стволы.

Один был без автомата, судя по нашивкам — капитан.

— Вы арестованы за проникновение в погранзону, — молодцевато объявил он. — Пройдёмте в вертолёт.

Похоже, во вчерашней метели я свернул не в ту сторону. И откуда мне было знать, что тут начинается погранзона?

Я хмуро потащился к машине, стараясь ступать в оставленные пограничниками следы, но всё равно набрал полные ботинки снега. Ледяной ветер от винта трепал волосы, а шапку забыл в избе. Хорошо, хоть наручников не надели…

Возле вертолёта стояла кряжистая фигура в полушубке — Клима! Я вспомнил слова Аннабель, что это он послал мне вслед тёмный луч. Эксперименты на мне ставит, скотина!

А Клима недобро прищурился и, не размахиваясь, врезал мне кулаком по скуле.

— В Финляндию решил сбежать, сволочь? — прошипел он.

Не удержав равновесия, я упал и забарахтался в снегу — наверное, жалкое зрелище. Подоспевший капитан схватил Климу за руку.

— Ну-ну, хватит! — заявил он.

Потом противно ухмыльнулся и протянул мне руку. Я не стал отказываться, очень хотел поскорее добраться до зубов Климы. Но тот уже косолапо полез в вертолёт, а меня затолкали на дальнее сиденье.

Машина затряслась сильнее, ещё мгновение я видел сквозь летящий снег хижину на фоне елей, а потом дверь захлопнулась, и пол надавил на подошвы.

Вытянув шею, я смог заглянуть в иллюминатор. Внизу плыла заиндевелая щетина леса, потом пошли снеговые откосы и овраги — вертолёт переваливал через сопку. Где-то тут я блуждал вчера. Эх, тогда бы сегодняшнюю погоду…

Я увидел, как Клима наклонился к уху капитана, но ничего не расслышал сквозь шум винтов. Капитан странно поглядел на меня, а потом покачал головой и тоже что-то сказал. Клима отодвинулся, явно недовольный.

Внизу снова начался лес, а потом появились чёрные отвалы и строения рудника. Я думал, что меня доставят на погранзаставу, но не удостоился — вертолёт грузно сел на площадь перед институтом.

Вихри позёмки побежали в стороны, винты пошли медленнее и наконец остановились. Клима вылез первым, а потом выпустили меня. Я дёрнулся в погоню за кряжистой фигурой, но капитан крепко схватил за плечо.

— Вот гнида! — сообщил он, глядя вслед Климе. — Предлагал выбросить тебя над сопкой. Дескать, замёрз в горах и дело с концом. Я сказал, что снег глубокий, ты не разобьёшься, а машину там сажать не буду.

Я слегка ошалел, но потом нашёл силы улыбнуться в ответ на ухмылку капитана:

— Спасибо. — Не мог придумать, что добавить ещё, а капитан добродушно похлопал по плечу:

— Оформлять задержание не станем. Потерял ориентировку из-за метели, бывает. Не раз выручали туристов. А сейчас пойду завтракать. Не успел поесть, подняли по тревоге.

Я уныло поплёлся к себе. Да, с Климой надо держать ухо востро, какая-то патологическая подозрительность.

Весь этот и следующий день я провалялся на диване с грудой старых журналов «Вокруг света», занятия на понедельник отменил ещё до побега. Знобило так, что боялся заболеть. Но вроде обошлось — приключение не имело серьёзных последствий. Только занозой засели воспоминания.

Огненный лик и тело Аннабель. Таинственно-жемчужный лес и тихий голос…

Где же я был?

Между волком и псом ты побывал, Андрей.

Я остыл и не стал бить морду Климе, просто не здоровался. Тот тоже воротил рыло, так что все контакты шли через Лару. Новый год я встретил одиноко, в своей квартире. В институтском дворе покричали, запустили несколько фейерверков. Как бы в ответ на вспышки, в тёмном небе заколебались голубовато-зелёные сполохи полярного сияния.

Словно таинственно замерцали двери куда-то…

Роман первое время глядел настороженно, но потом оттаял.

— Здесь хорошо работать, только с бабами плоховато. Одна Ларка на всю лабораторию, а за неё Клима голову оторвёт. Ладно, пойдём, покажу, что у нас получилось. Хоть Клима на тебя волком смотрит, но хрен с ним. Без твоей подсказки ничего бы не вышло.

Снова лаборатория и блестящий цилиндр, обвитый спиралью — и снова меня приветствовал урчанием лишь котяра. Я огляделся:

— Ты что, всё один работаешь?

— Нет. — Роман сел за пульт. — Но ребята здесь без нужды не появляются. Никто не знает, какой будет долговременный эффект от излучения. Вон на мышах проверяем.

Он кивнул в угол, где громоздились клетки с белыми мышами, что я раньше видел в коридоре. Пара клеток стояла в стороне на полу.

— Ах да, совсем забыл! — Роман вскочил, подхватил одну из клеток и перенёс на стол возле стены. Я заметил на полу рельс и подобие экрана из стального листа на колёсиках.

Роман уселся опять.

Снова погас свет, снова таинственное голубое мерцание окутало спираль, снова у туманной линзы возникла полоса непроницаемой темноты и вонзилась в стальной лист. У меня сильно забилось сердце, и закружилась голова. Словно залпом выпил стакан шампанского…

Тёмный луч продержался недолго, секунд пять. Роман щёлкнул выключателем и зажёг свет.

— В последнее время занимался подстройкой параметров, — буднично сказал мой приятель, запуская пятерню в волосы. Часто делает это, наверное больше никто не гладит его по волосам… — Уйма тонкой работы, но кажется, действительно возникает эффект резонанса. Для получения эффекта хватает нескольких секунд. Раньше надо было куда больше.