Бриллианты для замарашки - Наталья Перфилова

— Ах, вот вы где прячетесь! — преувеличенно жизнерадостно воскликнула я. — Я обыскала весь ресторан, пока догадалась заглянуть сюда. — С этими словами я подошла вплотную к растерявшемуся Муратову, резко вытащила из-за пояса пистолет и прижала к его виску. Я, не колеблясь, нажала на курок и вложила оружие в мгновенно обмякшую руку своего молодого мужа. Потом попятилась к вскочившему со стула, обалдевшему от увиденного Ивакину и закричала истошным голосом.

В этот самый момент в кабинет ворвалась охрана.

— Это я вас вызвала! — кинулась я к ближайшему парню в камуфляже. — Мой муж только что, прямо у нас с лейтенантом на глазах, покончил жизнь самоубийством… Он что-то писал за столом, а, увидев нас, схватил пистолет и выстрелил себе в голову… — Я зарыдала и упала в своем шикарном белом платье прямо на затоптанный грубыми армейскими башмаками пол.

Все еще не пришедший в себя от того, что ему только что пришлось увидеть, Ивакин продолжал подавленно молчать. Потом, все так же ничего не говоря, протянул охраннику свое удостоверение, взял со стола бумагу и прочитал:

«Я убил своего друга…» Больше на листе ничего не было.

— Это все? — удивленно спросил охранник.

— А разве этого мало? — хмуро отозвался второй. — Ничего здесь не трогайте, милицию вызывай, Иваныч… Елизавету Анатольевну нужно бы убрать отсюда.

Петр и без этих слов уже поднимал меня на руки. Он вынес меня из кабинета и опустил на диван в приемной. Сев рядом, он обхватил голову руками и простонал:

— Зачем ты сделала это, Лиза? Так нельзя…

Его должны были судить…

— Нет! — Я взяла его горячую руку в свою. — Кто может его судить за то, что он сделал? Только Павел… Он сам мне сказал, что скоро ждет своего убийцу к себе.., он сам разберется с ним… по-дружески… Мне Паша сам так сказал… Не веришь?

— Верю. — Петр прижал мою голову к себе. — Бедная ты девочка, сколько тебе всего пришлось пережить… А теперь еще и это… Ведь если все раскроется, тебя могут посадить в тюрьму…

— Нет! — испугалась я. — Я не хочу… Ты пойми, мне нельзя сейчас в тюрьму! Теперь на мне, после смерти Павла и Сергея, остается весь бизнес… А мой ребенок? Я не хочу, чтобы он появился на свет в тюремной камере, его ведь тогда сразу же у меня отнимут… Как он проживет без меня?.. Ты не выдавай меня, Петь, ладно?..

Я должна воспитать своего малыша, чтобы он не вырос таким, как его отец… Я увезу его отсюда, он ничего не узнает об этой истории… Но для этого я должна оставаться на свободе.

— Но как же ты сама будешь жить дальше с таким грузом на сердце? Обмануть можно всех, но ведь себя-то не обманешь…

— Я не жалею, что застрелила этого убийцу и гнусного обманщика… Правда, не жалею. Я бы сделала это снова. Пусть на своей шкуре почувствует — каково это, лежать в тесной сырой могиле…

Ивакин застонал и выбежал из приемной.

* * *

…Расследование обстоятельств самоубийства Сергея закончилось очень быстро. Все было просто и очевидно: его совесть не смогла выдержать такого груза вины… Это поняли все. Кто-то его осудил, кто-то пожалел… Ивакин, подтвердив мои показания своими, уехал. Больше его я с тех пор не видела. Кроме нас с ним, ни одна живая душа не знает, как на самом деле пуля попала в висок «раскаявшегося» убийцы… Я продала все свое движимое и недвижимое имущество и, родив сына, год спустя уехала жить в тихое парижское предместье, где и проживаю до сих пор. Во сне ко мне по-прежнему частенько приходит Павел. Мы разговариваем с ним обо всем на свете, иногда спорим и даже ссоримся. Вот только о Сергее он не упоминает никогда… Я даже не знаю, встретились ли они в конце концов и смог ли Паша простить своего бывшего друга…