Охотник - Матвей Курилкин

– Говоришь, лежанки там были? – С тяжким вздохом задала риторический вопрос девушка и принялась разгребать около окна наслоения грязи. Аксель понимающе вздохнул и тоже занялся обустройством. О костре, естественно, пришлось забыть, так что поужинали холодной солониной, найденной у стражников. После короткой, но мучительной борьбы с собой, Аксель устроился возле окна:

– Первую смену дежурю я, – пояснил он свои действия, и Кара не нашла в себе сил протестовать. Она свернулась калачиком возле стены, положив голову на рюкзак, и мгновенно провалилась в сон. И проспала до самого рассвета, потому что разбудить ее было некому. Аксель так и уснул возле оконного проема, положив голову на скрещенные руки. Кара некоторое время размышляла над возможностью наказать беспечность, устроив юноше «веселую» побудку, но быстро отказалась от коварных планов. Аксель сидел, скрючившись в неудобной позе, лицо у него было несчастное и печальное, а поза ужасно неудобная – девушка с содроганием представила себе, как он будет себя чувствовать, когда проснется, и не стала усугублять предстоящие страдания. К тому же неизвестно, как себя поведет напарник, если его напугать. Если за ночь местные жители вернулись на наблюдательный пост, они могут заметить резкие движения или услышать крик. Воровка бесшумно встала и подошла к окну. Окна здания, в котором они ночевали, смотрели на запад. Наблюдательный пост был напротив, так что лучи восходящего солнца подсвечивали внутренние помещения дома, и Кара легко разглядела, что пост по-прежнему покинут. Тишину опустевшего района ничего не нарушало – ветер к утру почти стих, а других звуков не было и раньше. Девушка с сочувствием посмотрела на спящего товарища, подумав, что пока они с гро Гуттормсеном отлеживались в телеге, одурманенные наркотиком, Акселю приходилось убегать, потом следить и догонять, участвовать в драке… Она решила, что следующей ночью непременно выберет первую вахту и еще заставит парня устроиться с максимально возможным комфортом. Если, конечно, следующая ночь будет такой же спокойной.

Юноша, почувствовав пристальный взгляд, проснулся. Несколько секунд он непонимающе таращил глаза, но, сообразив, какую оплошность допустил, мучительно покраснел и с трудом сдержал ругательство.

– Не мучай себя, я не Ида и стыдить тебя не собираюсь. Любой мог заснуть после таких-то приключений, – поспешила успокоить его девушка. – Я сама только что проснулась, и, похоже, за ночь ничего не изменилось, так что можешь спокойно размяться, и будем искать местных жителей. Похоже, зря мы залезли в эту помойку, можно было выспаться на удобных топчанах.

Аксель благодарно кивнул – несмотря на утешения, он корил себя за столь вопиющую неосторожность, но слушать нотации было выше его сил. Он с трудом разогнулся, сдерживая стон.

– Знаешь, на самом деле это ведь очень странно, что мы никого не встретили. В прошлый раз где-то в этих местах нас нашли те, кто за тобой охотился. И ведь мы обходили само поселение. Ты, кстати, не узнаешь эти места? Вроде бы ты здесь была?

– Честно говоря, мне в тот момент было не до разглядывания окрестностей. Все эти развалины выглядят очень похоже друг на друга, так что не могу сказать точно. – Кара отошла от окна и принялась рыться в дорожном мешке, доставая оттуда припасы. – Но, кажется, здесь и в самом деле слишком безлюдно даже для Пепелища. Вот только ума не приложу, куда они все подевались? Вроде бы деваться-то отсюда некуда…

Аксель забрал протянутый ему хлеб и солонину и принялся задумчиво жевать.

– Как-то слишком много странностей… – юноша старательно пережевывал жесткое мясо, но продолжал размышлять вслух. – Слишком много народу, активная скупка пленников, теперь вот это таинственное исчезновение. Здесь явно нужен кто-то поумнее… вернее, поопытнее нас. Может быть, они просто попрятались по норам, но верится слабо. Да и не поможет это – одно дело самим спрятаться, другое – рабов укрыть.

– Попробуем сегодня что-нибудь разузнать, – подытожила девушка. – Папаша, надеюсь, уже отсюда выбрался и через пару дней будет здесь с подмогой. Следы для них мы оставили ясные, так что добраться сюда должны быстрее, чем у нас получилось. Мне как-то не по себе сегодня, но не сидеть же сложа руки.

Первые пару часов поиски были безуспешны. Напарникам не раз попадались свидетельства недавнего присутствия разумных, несколько соседних домов до последнего времени были заселены и многие даже не лишены уюта. Когда им встретились три отреставрированных дома, стало ясно, что жителей в поселке изгоев действительно больше нет. Реставрация, конечно, сомнительная, но окна были затянуты пузырями, лишние оконные проемы закрыты камнями вперемешку с глиной, а дверные проемы не щерились пустотой; их закрывали прочные двери на ременных петлях. В общем, это были первые полноценные, хоть и неказистые жилища, встреченные в сгоревшем районе. И они были пусты. Причем покидали дома не в спешке – в зданиях оставались только самодельная мебель и кое-где остатки еды. Особого беспорядка не было.

Именно из-за этих находок молодые люди окончательно утратили осторожность. Было уже совершенно понятно, что поселок пуст, жители его покинули, и потому Аксель и Кара дружно решили, что опасаться больше нечего. Напрасно. Потеря бдительности чуть не стоила обоим жизни и очень сильно эти жизни осложнила на ближайшее время.

Начальный порядок движения, когда Аксель заходил в исследуемое помещение, а Кара оставалась страховать его на улице, показался напарникам пустой тратой времени. В какой-то момент Кара предложила разделиться и осматривать каждый свою сторону сохранившейся улицы. Большую часть времени они все равно оставались друг у друга на виду, и уж, по крайней мере, в пределах слышимости, когда заходили в дома. Через несколько сотен метров древняя улица упиралась в трещину в земле, откуда клубами вырывался дым пополам с паром, нападения с той стороны можно было не ждать, поэтому идея показалась обычно осторожному Акселю здравой. Он немного расслабился и даже почти начал получать удовольствие от прогулки и окружающего пейзажа. Нечто сюрреалистическое было в ландшафте. Хорошо сохранившийся ряд домов по обе стороны от чистой и почти не заросшей мостовой, шум ветра, поднимающиеся далеко впереди клубы белоснежного дыма, и вокруг этого островка порядка, насколько хватало глаз, развалины и редкие чахлые кусты. Юноше вспомнились школьные занятия по истории, на которых преподаватель рассказывал сказки эпохи, которая предшествовала Катастрофе. Именно так, по мнению древних разумных, выглядела дорога в загробную жизнь. Легко представлялось, что где-нибудь там, в клубах дыма, скрывается какой-нибудь жестокий бог, который оценит прожитую пришельцем жизнь и определит ему наказание.

Странные игры природы в Пепелище делали жизнь в непосредственной близости от разлома вполне сносной – ветер, дувший в сторону центра разрушенного района, почти не стихал, и, несмотря на столь неприятное соседство, тут вполне можно было существовать без повязки. И все равно Аксель не понимал, почему изгои выбрали для жизни именно эти места. Опыта путешествий по этому району у юноши было немного, но даже его хватало понять, что здесь достаточно более комфортных мест для проживания. Даже несмотря на то, что дома ближе к центру почему-то сохранились лучше. «Может быть, в этом и причина? – думал юноша. – Лучше сохранились дома, в них больше антиквариата, не нужно далеко ходить?» Если бы он знал, при каких обстоятельствах узнает разгадку странного поведения жителей, наверняка предпочел бы остаться в неведении. Он как раз обнаружил очередное сохранившееся здание, оснащенное дверьми и даже ставнями на окнах, совсем небольшой домик, стоявший ближе к центру улицы, чем прочие. Вероятно, когда-то здесь было богатое поместье, а в крепком строении, к стенам которого с обеих сторон примыкала высокая ограда, коротали ночи стражники. Само поместье не перенесло землетрясения, последовавшего за пожаром, а домик привратника стоял как ни в чем не бывало. Даже черепица сохранилась почти целиком – безусловно, сейчас маленький дом, состоящий всего из одной комнаты, оставался одним из самых прочных и удобных для жизни во всем Пепелище.