Теарнская партия - Сергей Раткевич

– Молчу, господин сержант.

– Вот и молчи! И так же молча – на плац! Три часа строевой подготовки! А его высочество пусть драит котлы у себя во дворце, если ему больше заняться нечем, ясно?!

– Так точно, господин сержант!

– И посмей только передать ему эти мои слова!

– Так точно, господин сержант!

– Что?!!

– Никак нет, господин сержант! Простите, господин сержант, оговорился.

– Я тебе покажу – оговорился! Марш на плац, мерзавец! И кстати…

– Да, господин сержант?

– Если ты хоть где-то… хоть когда-то… хоть наяву, хоть в страшном сне обмолвишься… хоть живым, хоть мертвым, что его высочество вместо тебя котлы драил… я с тебя шкуру клочьями спущу, и это не шутка. Уяснил?

– Так точно, господин сержант!

– Тогда марш на плац!

– Слушаюсь, господин сержант!

* * *

Тяжкие раздумья одолевали сержанта Йанора. Он налил себе очередную кружку пива и подпер рукой щеку. С одной стороны, нужно этому сопляку Карвену за его предупреждение насчет шпаги выпивку поставить, а с другой… – бурчал он, глядя, как медленно оседает пена.

Сержант Йанор терпеть не мог любимчиков. А Карвен – типичный любимчик. Да еще и наглый какой! Самого принца вынудил котлы драить. Нет, сержант, конечно, никому и никогда не расскажет об увиденном. II Карвену не позволит. Пусть только попробует хоть пикнуть об этом! Узнает, что такое настоящий сержантский гнев.

Но этот поганец малолетний и без того слишком много о себе понимает, а если сержант его в кабак позовет… как бы он и вовсе не возгордился. Или, хуже того, решил, что сержант его высоких связей испугался и теперь подлизывается. С него станется!

С другой стороны, не позвать тоже нельзя – черная неблагодарность выходит. А неблагодарным сержант Йанор никогда не был и не собирался. Кто знает, может, Карвен ему жизнь спас? Вот доверился бы он этой дорогой изящной побрякушке, которую ему вместо шпаги продали, а она бы его и подвела. И что тогда? Хорошо еще, если на дуэли. Был сержант-инструктор – и нет его. Жаль, конечно, да что поделаешь? Другой на его место сыщется. А если, сохрани боги, мятеж или еще что? Когда от твоей шпаги не только твоя жизнь зависит? А ведь гвардия не абы что, гвардии в случае чего дворец охранять приходится. И если подумать, то до таких страшных вещей додумываешься, что лучше бы и вовсе не думать.

Но не думать сержант Йанор не мог.

Перед его внутренним взором проносились видения одно страшней другого, и самым страшным из них было то, где он закрывает собой короля от обезумевшей толпы заговорщиков, взмахивает шпагой, и та ломается в его руках, оставив его безоружным против десятка вооруженных противников. Чей-то чужой клинок находит его грудь, он падает, гаснущим взором успевая заметить, как озверевшая стая смыкается вокруг одинокого короля.

Впервые ему это увиделось, когда он вместе с кузнецом явился к уважаемому торговцу Флеммину. Как он тогда удержался и не оторвал дрожащему купцу голову, это одним богам ведомо. Гнев его обуял такой, что… Помнилось лишь, как хрустнула переломившаяся в его руках хваленая шпага. А потом торговец, мелко трясясь, сыпал извинениями и оправданиями вперемежку с деньгами и обещаниями, а сержант все рычал: «Смотри мне, паскуда, если узнаю, что ты хоть одному гвардейцу или любому солдату продал такую же дрянь…»

Угрозы, коими сержант осыпал уважаемого Флеммина, вспоминать было неловко. Они были нецензурными, подробными и фантастическими. К тому же тогда он с трудом удержался, чтобы от угроз не перейти к их немедленному воплощению. Когда все закончилось и перепуганный торговец уполз в глубь собственной лавки отходить от пережитого ужаса, сержант вышел, грохоча сапогами, подождал своего спутника и с силой хлопнул дверью.

– Да, – задумчиво сказал кузнец, получая небольшое вознаграждение за оказанную помощь. – Понимаю, почему солдаты сержантов боятся. Нелегкая у вас работа, господин сержант…

Выбирать новую шпагу сержант отправился вместе с Карвеном. Туда, где покупал оружие раньше. В лавке Кориса юноша указал на простенькую солдатскую шпагу, без особых изысков и не слишком удобную, заявив: «Вот эта не сломается, даже если с моей столкнется. На совесть сделано». Потратиться на новое оружие пришлось куда меньше, чем на старое. Оставшиеся деньги сержант решил отложить – глядишь, когда-нибудь наберется достаточно, чтобы обзавестись чем-то и впрямь стоящим. Тем более что под рукой теперь есть такой опытный советчик.

Но как же быть? Звать этого окаянного советчика в кабак или не звать? Рано ему еще, конечно. Сержанты с новобранцами не пьют. Сержанты даже с рядовыми стараются не пить. Как ими потом командовать прикажешь, если они тебя пьяным видели, слушали, какую чушь ты нес, и по плечу хлопали? Скверное это дело, сержанту с рядовыми брататься. А тут даже и не рядовой, который все ж какой-никакой, а воин. Тут новобранец, то есть, можно сказать, почитай что и никто. И если для него принц котлы драит, а сержант в кабак зовет, то что же это для воспитания получается? Безобразие и баловство!

Сержант опрокинул в себя пиво и махнул рукой.

– Позвать, – решительно сказал он. – С воспитанием потом разберемся, а пока… совесть меня заест, если не позову! Лучше я его потом как следует замордую, чтоб страха не терял.

– Эй, Йанор! Иди к нам! – позвал сержант Тимлин, устроившийся за соседним столиком. – Поболтаем.

Рядом с Тимлином усаживались еще трое сослуживцев Йанора. Двое сержантов и один молоденький лейтенант, не считавший для себя зазорным посидеть с подчиненными.

– Занят я, – недовольно буркнул Йанор.

– Чем это ты занят? – не отставал Тимлин.

– Ну как это чем? – ехидно ответил другой. – Не видишь, что ли? Наш генерал-инструктор занят вдумчивым поглощением пива. А ты его отвлекаешь.

«Не сюда же звать этого обормота? Он тогда и вовсе почтение к старшим по званию потеряет. Ладно, – решил он. – Пусть это и дороже, а сидеть мы с ним будем в каком-нибудь офицерском кабаке! Меня туда пустят, а он будет со мной. Вот и все».

Сержанта-инструктора гвардейцев и впрямь пускали во все офицерские кабаки. Мало кому из тех, кого это интересовало, не было известно, что почти каждый год сержант Йанор отказывается от лейтенантского чина, дабы остаться на своем месте и продолжать заниматься любимым делом – готовить пополнение, обучать и воспитывать новичков. У него и жалованье не очень-то сержантское, у этого Йанора.

А те подвыпившие офицеры, которые все же решались восстановить справедливость и выкинуть из кабака зарвавшегося выскочку, нарывались на поединок, который непременно позорно проигрывали, а потом на выволочку от начальства – с неизменным повелением ни в коем разе не задевать означенного сержанта.

Думается, сержант и сам не ведал, в сколь многих глазах он выглядит таким же любимчиком, каким ему самому видится Карвен. Вот за что ему, сержанту, такие привилегии? Кто он такой? Йанор считал, что все свои привилегии он заслужил, но ему и в голову не приходило – быть может, с Карвеном та же история?