"Золотое" столетие династии Романовых. Между империей и семьей - Людмила Сукина

Вернувшись в Россию, Николай столкнулся с двумя неприятными для него вещами: необходимостью серьезно заниматься государственными делами огромной империи и выстраивать отношения с многочисленными родственниками. Со своими обязанностями императора он сначала справлялся при помощи матери. Он обращался к ней как к человеку более опытному: тринадцать лет она участвовала в управлении государством, будучи помощницей и советчицей императора Александра III. Но через некоторое время ему пришлось полагаться больше на себя, так как императрица-мать стала злоупотреблять своим влиянием на сына, пытаясь за счет государственной казны оказывать материальную поддержку своим заграничным родственникам. Сохранилось одно из писем Николая, в котором он решительно отказывает Марии Федоровне в займе из Государственного банка одного миллиона рублей для одной из «нуждающихся» принцесс.

Гораздо труднее было императору, которому не исполнилось и тридцати лет, ощущать себя патриархом всего семейного клана Романовых.

Мы уже упоминали о том, что к концу XIX в. семейство стало весьма многочисленным и насчитывало десятки членов разного возраста и пола, находившихся в разной степени родства друг с другом. Времена, когда семья Романовых состояла из государя, его матери, жены, детей и нескольких братьев и сестер, остались далеко позади.

В первый раз наводить порядок и выстраивать иерархию внутри императорской семьи пришлось Павлу I. Отец многодетного семейства и сын Петра III, свергнутого с престола супругой, он после почти столетия женского царствования в России хотел вернуть приоритет мужской линии династии Романовых. Указом 1797 г. для лиц императорской фамилии были установлены специальные титулы: старший сын, наследник престола получал титул цесаревича; дети, внуки, праправнуки императора и их жены титуловались великими князьями, великими княжнами (незамужние дочери царя) и великими княгинями. К ним обращались «Ваше императорское высочество». Их отпрыски получали титул князей императорской крови, и обращаться к ним следовало «Ваше высочество». Трон передавался по наследству только по прямой линии потомков императора и только представителям семьи мужского пола. Все члены семьи Романовых получали содержание из государственной казны и занимали высокие гражданские и военные должности.

За 90 лет, прошедшие после выхода указа Павла, императорская семья так разрослась, что пришлось вернуться к вопросу упорядочения ее иерархии. При Александре III были введены новые градации титулов дома Романовых. Право на титул великих князей и княжон и получение специального денежного содержания царь оставил только за сыновьями, дочерьми, внуками и внучками императора, они же именовались «Императорскими высочествами». Правнуки и правнучки получали только титул князей императорской крови Романовых, и обращаться к ним надо было просто «Ваше высочество». Материальное содержание они получали в зависимости от того, какие должности занимали в гражданских учреждениях или на военной службе. Каждый великий князь при рождении получал высшие награды Российской империи: ордена Андрея Первозванного, Александра Невского, Белого Орла (орден Царства Польского) и ордена Анны и Станислава первой степени. Князья Романовы награждались этими орденами при достижении совершеннолетия. На вершине семейной пирамиды находился государь император – «Его Императорское величество», рядом с ним была императрица – «Ее Императорское величество». Такой же титул носила и вдовая императрица (императрица-мать), к ней также обращались «Ваше Императорское величество».

В начале XX в. династия Романовых состояла из нескольких параллельных родственных линий. Главную линию представляли Александровичи – прямые потомки двух предпоследних императоров – Александра II и Александра III. Степень родовитости остальных определялись близостью к ней. Самое высокое положение занимали Владимировичи, Павловичи, Николаевичи, Константиновичи и Михайловичи (последние три линии – прямые потомки сыновей Николая I).

Российский императорский дом Романовых перед революцией 1917 г. насчитывал более 60 человек. Только великих князей было 15: Михаил Александрович (брат императора); двоюродные братья царя Кирилл, Борис и Андрей Владимировичи (сыновья Владимира Александровича); дядя Николая II Павел Александрович и его сын Дмитрий Павлович; двоюродные дяди царя Николай и Дмитрий Константиновичи, Петр и Николай Николаевичи, Николай, Михаил, Георгий, Александр и Сергей Михайловичи. Семерым из них удалось бежать от новой власти за границу, остальные погибли в годы революции и Гражданской войны.

В правление Николая II семья Романовых была связана брачными узами со многими владетельными домами Европы, в том числе с английской, датской, греческой королевскими семьями, германским кайзером Вильгельмом.

По закону все великие князья и князья императорской крови независимо от возраста и занимаемых должностей, жизненного опыта и авторитета в семье и обществе должны беспрекословно подчиняться воле императора. Но на деле так получалось далеко не всегда. Даже 36-летнему Александру III пришлось выдерживать давление своих родных и двоюродных дядюшек. Николай II вступил на престол в возрасте 26 лет. В это время были живы четверо его дядей – родных братьев отца: Владимир Александрович (1847-1909), Алексей Александрович (1850-1908), Сергей Александрович (1857-1905), Павел Александрович (1860-1919) и двоюродный дед великий князь Михаил Николаевич (1832-1909).

Только с великим князем Павлом, который был всего на восемь лет старше императора и не занимал видной должности, у Николая сложились простые семейные отношения. Остальные четверо великих князей, кроме значительного превосходства в возрасте, занимали к тому же крупнейшие государственные посты. Напомним, что Владимир был главнокомандующим гвардией и командовал войсками Петербургского военного округа, Алексей – генерал-адмиралом и возглавлял Морское ведомство, Сергей – московским генерал-губернатором и командующим войсками Московского военного округа. Михаил Николаевич, сын императора Николая I, председательствовал в Государственном совете. Перед ними молодой император Николай II был абсолютно беспомощен и являлся игрушкой в их руках. Его двоюродный дядя великий князь Александр Михайлович (Сандро) писал: «Николай провел первые десять лет своего царствования, сидя за своим массивным письменным столом во дворце и слушая чуть ли не со страхом хорошо поставленные голоса своих высокородных дядей. Он боялся остаться наедине с ними. В присутствии посторонних свидетелей его мнение воспринималось как приказ, но как только дверь кабинета закрывалась за последним посетителем, на стол с треском опускался тяжелый кулак стокилограммового дяди Алексея... затянутого в блестящий мундир генерал-адмирала... дяди Сергей и Владимир в равной мере развивали действенные методы приручения... Все они имели для этой цели наготове своих фаворитов: генералов и адмиралов... балерин, жаждущих устроить „русский сезон“ в Париже, своих превосходных проповедников, желавших спасения души императора... своих ясновидящих из простонародья с пророческими видениями».

Властолюбивые и амбициозные дядья императора были причастны к основным драмам и трагедиям его царствования: Ходынской катастрофе, решению о расстреле демонстрации 9 января 1905 г. в Петербурге, поражению в русско-японской войне. Решали они, но озвучивал их решения император. Родственники, семья, сами того не желая, постепенно формировали негативный образ императора в глазах общества и народа. Абсурдно, но именно мягкий и доброжелательный Николай II благодаря своим дядюшкам получил прозвание «Кровавый» (и это на фоне Александра I «Благословенного», Николая I «Незабвенного», Александра II «Освободителя» и Александра III «Миротворца», каждый из которых был намного более жестким, чем он). В ноябре 1896 г. Николай с досадой писал одному из дядей, великому князю Владимиру Александровичу, о конфликте между ними из-за кандидатуры командира гвардейского корпуса: «Во всем этом инциденте виновата моя доброта; да, я на этом настаиваю: моя глупая доброта. Чтобы только не ссориться и не портить отношений, я постоянно уступаю и в конце концов остаюсь болваном, без воли и без характера». Только пройдя через горнило русско-японской войны и первой русской революции, Николай научился в своих решениях дистанцироваться от старших родственников. Однако их давление, так же как и влияние матери и жены, он испытывал до конца жизни.