Почетный пленник - Владимир Привалов

– У тебя есть люди в горах, светлейший, – промурлыкала Элса, протягивая руку к кувшину с вином, – просто ты о них не знаешь, – улыбнулась она.

– Вот только горцы гворча теперь не отстанут от мальчика, – жарко зашептала женщина, залезая на ложе к Сивену и усаживаясь на того верхом. Она подняла кувшин и вылила его себе на грудь. Отбросив пустой кувшин, она провела руками по затвердевшим соскам и сказала, склоняясь: – Горцы – они такие… Неутомимые, горячие.

И долгим поцелуем прильнула к губам Сивена.

Олтер

Въезд в город начался со скандала. Точнее, с череды скандалов. У ворот города нас ждал раб. Напомаженный, ухоженный, в дорогой одежде раб-распорядитель наместника провинции.

– Кейлокк!.. – процедил через губу Йолташ, увидев встречающего. И сплюнул наземь. На языке дорча «кейлокк» означало «петух».

Кейлокк низко, но с достоинством поклонился и торжественно сообщил, что сиятельнейший наместник Сивен Грис повелевает мне ехать прямиком в Провинциальный госпиталь. Он выражает свою уверенность, что лучшие имперские врачеватели помогут наследнику верного союзника Империи, рекса земель Дорчариан, как можно быстрее исцелиться.

Остах шипел, как рассерженный кот, а я все не мог понять почему. Я дождался удобного момента и спросил:

– Что не так, Остах?

– Что не так?.. – переспросил дядька, белый от ярости. – Прислать на встречу наследника рекса – раба, этого разнаряженного петуха!

– Что, наместник лично должен был…

– Нет, – оборвал меня Остах. – Лично – нет. Но встречай нас воинский караул… или даже самый занюханный чиновник… Чиновник – часть Империи! – взорвался Остах. Хорошо, что говорили мы на дорча и в моей арендованной закрытой повозке. – А раб – это всего лишь раб!

– Так это что, оскорбление? – уточнил я.

– Намеренное. Неприкрытое. Тяжелое оскорбление, – сжимая кулаки, процедил Остах.

Меня, признаться честно, эти церемониально-статусные игры не занимали. Мне хватило и почетного караула, выделенного нам Алиасом Фуггом. Мы промчались по провинции вихрем, не заезжая в города, ночуя в придорожных постоялых дворах. Дорожная стража древками коротких копий и лошадиными крупами пробивала нам дорогу. Раздавая тумаки и скидывая телеги в придорожную канаву, мы безостановочно двигались к столице провинции, Атриану.

Трясясь в закрытом тарантасе, я с ностальгией вспоминал свою маленькую скрипучую арбу, неспешную езду по предгорьям, аллеи грецких орехов вдоль дороги, аккуратные постройки вилл с черепичными кровлями, сменяющие друг друга. А в комфортабельной роскошной повозке, сопровождаемый почетным эскортом, я чувствовал себя пленником. Почетным пленником.

Поэтому гнев Остаха я понимал, но не разделял. Хотя звоночек прозвенел. И наместник, которого я еще даже не успел увидеть, мне уже не нравился.

Правда, после прибытия в госпиталь Остах немного остыл. Во внутреннем просторном дворе, на площади у фонтана, нас встречало руководство госпиталя, толпа врачевателей и обслуживающий персонал. Увидев такое, Остах даже перестал ругаться. Но ненадолго. Выяснилось, что палата выделена лишь для пациента, а мест для сопровождающих меня лиц – Остаха, братьев Барата и Йолташа, старого Ллуга и прочих – не предусматривалось. Для подобных случаев предлагалась гостиница при госпитале.

Остах кипел, шипел и ругался на чем свет стоит. Ругался он, согласно легенде, на дорча. Врачеватели и Влик, глава госпиталя, внимательно его слушали, поглядывая на госпитальную стражу – обычных имперских вояк, приписанных к лечебному заведению. Поняв, что с его легендой о незнании имперского он здесь бесполезен, Остах плюнул на конспирацию и, коверкая слова безобразным горским акцентом, поинтересовался: кто будет отвечать за безопасность малолетнего наследника рекса? Знают ли они, что у наследника много врагов и на него совсем недавно покушались? И готовы ли врачеватели и глава госпиталя стать возможными зачинщиками войны между нашими народами?

«Наследника абыдэт – плохо! Рэкс рассердытся! Головы рэзать-рэзат будэт!»

Глава госпиталя побледнел и зачинщиком войны становиться не захотел. Перспектива отрезанной головы кругленького колобка Влика также не обрадовала. Он повернулся к прибывшему с нами распорядителю. Бедняга Кейлокк никаких инструкций на такой случай не имел и также оказался не готов к подобному разговору. Госпитальная стража держалась устава и в переговоры не лезла. Мои горцы обстановку не накаляли, но всем своим видом показывали, что по щелчку пальцев наследника разнесут здесь все; только каменная пыль столбом стоять будет.

В итоге решили, что наследнику рекса без сопровождающего никак нельзя – «Рэкс абидэтся, головы рэзат будэт!». Сопровождающим стал, естественно, сам дядька.

Следующим раундом переговоров стал Кайхур. Оставлять его кому-либо на попечение я не хотел. Да и привязался к нему. Постоянный объект наблюдения, – его смешные неуклюжие движения, потягивания, зевания – все это занимало меня и отвлекало от дурных мыслей. Отличный подарок, как оказалось, сделал мне Буддал! Чутье не подвело купца – угодил так угодил!

Влик категорично заявил, что никаких животных в стенах госпиталя он не потерпит. Улыбчивый угодливый пухлый колобок куда-то исчез, став неуступчивым имперским чиновником высокого ранга. Не положено, и все тут. Прекрасно помня античную формулу «Что позволено Юпитеру, то не позволено всем прочим товарищам», я заупрямился. А что? Мне десять лет, я сын единоличного правителя страны, который несогласным головы режет запросто – могу я в таком возрасте и статусе упереться? Могу. Вот я и уперся. Мои люди, поддерживая сына своего вождя, как-то опасно завозились и начали переговариваться на своем непонятном языке, недобро посматривая на работников госпиталя.

Кайхура я таким образом отвоевал. И теперь я, Остах и Кайхур занимали маленькую глухую комнату в конце госпитального коридора. Дверь рядом вела из коридора во внутренний двор с садом, фонтанами и каменными скамьями. Из этого двора можно попасть во все галереи и анфилады госпиталя. А также в гостиницу при госпитале. Формально она к госпиталю не относилась, но по факту располагалась не только на одной земле с госпиталем, но и находилась в одном архитектурном ансамбле. Законный дополнительный способ изъятия денег у больных и их семей, как я с ходу понял по своему прошлому опыту.

Денежный вопрос меня живо интересовал, и я завел разговор об этом с Остахом. Проживание моей немаленькой, как оказалось, свиты в гостинице влетало нам в копеечку, как я понял. И это было еще одной причиной острого недовольства дядьки.

– Остах, – спросил я, – а сколько вообще денег выделил нам отец на пребывание?

– Когда Гимтар отвалил мне такую прорву денег, я думал, что вполне достаточно. Помню, как мне с твоим дедом, пусть будет легок его путь, приходилось изворачиваться, чтобы не клянчить деньги у Векса. Хотя и ему, и тебе полагается от Империи небольшой пансион. Но когда Эндир учился здесь, денег постоянно не хватало. Поначалу… По нам виселица плакала за некоторые делишки. Если б поймали – и титул наследника не помог бы, – хохотнул Остах. И тут же посерьезнел. – Тебе этой участи никто не хочет, вот Рокон и расщедрился. Правда, глядя на плату в этом клоповнике при госпитале, я начинаю сомневаться, протянем ли мы год на эти деньги. Даже вместе с имперским пансионом…