Потерянная кровь дракона. Милиса - Анна Криницинская

— Ну не все в королевских дворцах росли. Кому-то приходилось приспосабливаться для выживания.

— Может, и мне не сладко пришлось с двумя старшими братьями и титулом, требующим постоянного подтверждения на право носить высокое звание.

Я не ответила. Начала тяжело подниматься, и Эдавиан подскочил ко мне, помогая встать. Выровнялась, пошла вперед не оглядываясь. Может, я и не показываю слабость, а вот гордыню- с удовольствием. Эдавиан постоял несколько секунд и пошел вслед за мной. Предстояло идти еще часа полтора, и нечего терять времени.

Амон снова уселся на выступ скалы, выпуская из зубов остатки своей не хитрой одежды. Но только я собиралась отвернуться, как он легонько толкнул меня головой в спину. Кивнув куда — то в сторону, он взмахнул крыльями и, подняв пыль, полетел вниз. Я наблюдала, как дракон приземлился совсем недалеко от скалы, прямо в гущу липких деревьев. От поломанных веток треск стоял по всей округе. Своей огромной тушей он промял целую поляну посреди непроходимых кустарников. Но на этом Амон не успокоился и принялся с корнем выдирать сухое дерево, которое я намеревалась перенести, по частям, к месту стоянки.

Для дракона дерево было на один зуб, почти в прямом смысле этого слова. Он зажал ствол огромной челюстью и полетел вместе с ним в мою сторону. Подлетев к скале, дракон отрешенно бросил корягу к моим ногам, и вновь скрылся. На сей раз он прилетел с небольшой тушей. Это определенно был наш ужин.

Я обхватила сухое дерево и волоком потащила его вглубь пещеры, которая на деле оказалась очень мала. Треугольный вход, больше похожий на расщелину и несколько квадратных метров холодного серого пространства. Очень неуютно. Но не беда, хорошо еще, что ночевать приходится не на открытом пространстве.

— Давай наломаю, — послышался сзади голос Амона, вошедшего в пещеру.

Я повернулась, посмотрев на парня.

— Пожалуйста, — не стала спорить.

— А ты можешь пока разделать тушку.

Я застыла на месте.

— Я… разделать? Надеюсь, ты шутишь, Амон, иначе мы сегодня останемся голодными, — предупредила честно.

Парень посмотрел на меня и улыбнулся.

— Да, ты будешь жуткой женой. Ничего не умеешь, — подтрунивал он меня.

— Сейчас договоришься, и я заберу штаны, штопанные вот этими руками, — повертела кистями рук перед его носом, отстаивая оскорбленное достоинство.

— Если быть честным, в этих штанах я сесть боюсь, чтобы они не разошлись по швам, — хохотнул он.

— А ты попробуй, я крепко сшила, — сложила я руки на груди.

— Я лучше постою, не хочу тебя смущать, если что пойдет не так.

— Нет уж, теперь ты просто обязан сесть и очистить мое честное имя от клейма криворучки, — запротестовала я.

— Я не буду, а то мне больше ходить не в чем.

Я, кажется, всегда была слегка настырной, иначе не училась бы в лучшей группе академии. Поэтому без зазрения совести подошла и прыгнула на Амона, сбивая с ног. Тот повалился на пятую точку и, конечно, согнулся во всех нужных местах. Послышался громкий треск рвущейся ткани и уже через секунду гробовое молчание заполнило помещение. Я, нависая над соседом, смотрела на него огромными испуганными глазами, до этого уверенная на сто процентов, что штаны не порвутся. Амон тоже не отрывал от меня глаз, придерживая над собой. А потом так заразительно засмеялся, откидывая голову назад, что и я захохотала. Я встала с парня, и продолжая смеяться, утирала слезы у глаз. Амон не мог остановиться, смеясь все громче и веселее. Так выходило наше напряжение, скопившееся за весь день.

С трудом остановив дикий хохот, Амон поломал корягу на пригодного размера ветки и поленья, и сложил небольшой очаг в центре. Недолго покопошившись, он развел огонь и все без помощи магии.

— Я разделаю добычу, — предупредил он, выходя из пещеры и прикрывая дырку на ноге. Я улыбнулась. К слову, штанина треснула сбоку, в том месте, где я ничего не трогала, так что моя совесть была абсолютно чиста.

— Я бы дала тебе нож, но он остался в..у..там, в общем, — замялась я. Мне было неприятно вспоминать этот эпизод с волками.

— Ничего, я и без него справлюсь. Не впервой, — послышалось снаружи.

Я присела у медленно разгорающегося костра, слушая треск сучьев и наблюдая за отлетающими в разные стороны искорками. Очаг всегда согревал не только продрогшее тело, но и душу. Видимо поэтому внутри разлилось тепло, и я невольно вспомнила детство, когда подолгу играла зимой на улице, а после нянечка сажала меня перед камином и заставляла отогревать ноги в тазу с горячей водой. Плед, смех родителей, горячее молоко… Все это всплывало в сознании при виде съедаемых пламенем веточек. То был наш «семейный очаг», и от семьи тоже исходит тепло, пожарче, чем огня. Лишь это тепло способно противостоять не только холоду, но и тьме и злу и беде, и жадности и разлуке и еще многому, с чем не может совладать ни одно, даже самое яркое пламя.

— Готово, — зашел Амон, нагибаясь при входе. — Подай вон те прямые палки.

Я опустила взгляд на несколько тонких веток, лежавших возле меня, и подняв, протянула их ему. Он ловко насадил куски мяса на импровизированные вертелы, и отдал мне.

— Подержи, пока я сооружу держатели.

Амон порылся в куче бревен и нашел несколько у-образных веток. Приспособив их возле костра, забрал у меня добычу и расположил на подставках.

— Ну вот и все, — сообщил Амон, — сейчас прожарим мясо и поедИм, наконец.

— Да уж, солнце заходит, а значит мы не ели с самого… А мы ели сегодня? — осведомилась я.

— Не знаю, но по диким завываниям твоего желудка, могу сказать, что ты точно с неделю не ела.

— Амон, хватит подшучивать надо мной, ничего он не завывает. Буркнул то всего один разок…

— Не злись, я дразнюсь, а то скисла совсем. Идем, садись поближе.

Я глянула на парня, и место возле него.

— Знаешь, я уже здесь пригрелась. Не хватает еще заболеть, прогревая пятой точкой всю пещеру.

— Так бы сразу и сказала, — пробурчал парень. — Я сейчас.

Амон выскочил из пещеры пулей, и обломав росшее на склоне дерево, принес охапку липких веток.

— Ты смеешься сейчас, — подняла я бровь.

— Вовсе нет. На них теплее, чем на голом каменном полу. Идем, подсаживайся.

Он расстелил ветки возле костра и выжидающе посмотрел на меня.

— Идем, не вредничай. Не веди себя как ребенок, самой же не нравится такое сравнение.

Я смекнула, что Амон делает резонное замечание. Только сегодня с пеной у рта доказывала ему свою взрослую рассудительность.

— Я и не собиралась спорить. Липкое просто, — сказала я, поднялась и перешла на сторону дракона.