Под угрозой уничтожения мира - Анастасия Сычёва

Я довольно улыбнулась.

— Превосходно. Благодарю вас.

— Что-то случилось? — спросила герцогиня, когда я уже собралась уходить. — Вас интересует кто-то конкретный?

Мысленно удивившись такой проницательности, я кивнула.

— Мне надо встретиться с Виктором.

Тем не менее, еще раз все обдумав, я все же решила сначала рассказать обо всем Адриану, и причин на то было несколько. Во-первых, из всех вампиров на свете Виктор занимал почетное второе место в ряду тех, кому я успела насолить лично, пропуская вперед лишь Адриана. Но поскольку наши с Адрианом разногласия остались в прошлом, Виктор теперь становился моим недоброжелателем номер один… И я сильно сомневалась, что за два года он меня простил. Так что с разговором о ритуале я к нему, конечно, подойти могу, и он, вероятнее всего, меня выслушает, но вот что будет дальше? Доверять свою жизнь Виктору — даже не безрассудный, а по-настоящему идиотский шаг. Он мало заинтересован в том, чтобы я осталась жива, и если со мной что-нибудь случится, он только пожмет плечами и скажет, что, мол, извините, ошибочка вышла. Нет, если уж привлекать к делу Виктора, то нужно, чтобы сначала Адриан провел с ним воспитательную беседу. А вторая причина — если Виктор согласится, Адриан все равно очень быстро обо всем узнает, так что нет смысла таиться и скрытничать.

Оставалось лишь дождаться бала, благо он приближался с пугающей скоростью. В последние несколько дней перед ним я почти не выходила из дома — Оттилия и Кейн регулярно исчезали куда-то вдвоем, причем нередко они уезжали с утра и возвращались только вечером. Удивленной Катерине дочь неопределенно отвечала, мол, они осматривают Бэллимор, но я была абсолютно уверена, что Оттилия темнит. Впрочем, я была рада, что она с Кейном наконец-то пришла к какому-то согласию, и не обижалась, что не получала приглашения отправиться вместе с ними. Ездить же куда-то в одиночку мне не хотелось, к тому же присутствие охраны здорово меня напрягало.

В день бала подготовка началась с самого утра — даже вспоминая свою жизнь в Дионе, я не могла припомнить, готовили ли меня там хоть раз с такой тщательностью к подобному светскому событию. Даже перед моим первым балом в шестнадцать лет такого не было, хотя, если задуматься, у дебютанток такого и не должно быть — надела светлое простенькое платье, горничные закрепили цветы в волосах, и вперед… А сейчас я, кажется, впервые начала осознавать, что мой статус действительно вот-вот изменится, и окружающие видят во мне, может, еще и не королеву, но уже и не принцессу.

Так вот, прическу мне сооружали не меньше трех часов, хотя ничего сверхвыдающегося в итоге не получилось. Основная масса волос была уложена на затылке, и лишь несколько завитков спереди обрамляли лицо, а изобилие воткнутых в прическу шпилек можно было спокойно переплавить в полноценный меч. Несмотря на сравнение с дебютанткой, которое упомянула Катерина еще в нашу первую встречу, цветами меня не стали украшать — видимо, возраст не позволял мне уже сойти за шестнадцатилетнюю — а прическу завершила сапфировая диадема. На мой вопрос, кто одолжил мне такую красоту, Катерина сообщила, что это фамильное украшение, уже несколько веков принадлежащее королевской семье, которое надевали все королевские невесты на представление ко двору. Рассматривая собственное отражение в зеркале и любуясь блеском камней, я поймала оценивающий взгляд герцогини.

— Вы превосходно выглядите, — сказала она, и у меня не возникло впечатления, что она врет. — Главное — не нервничайте и ничего не бойтесь. Держитесь уверенно, поскольку, как бы ни была настроена знать, вы станете королевой, и определять жизнь двора во многом станете именно вы.

— Да я и не особо боюсь, — пробормотала я. И правда, занятая мыслями о том, как воспримет Адриан мою очередную затею, я почти не думала о бале.

— Правильно, — одобрила Катерина, по-своему истолковав мои слова. — У вас впереди еще свадьба и коронация, которые станут намного более тяжелыми испытаниями.

— Почему? — Я недоуменно нахмурилась. — Разве суть не в том, чтобы как можно быстрее представить меня аристократам, а те, в свою очередь, поскорее смирились с моим присутствием?

Отражение Катерины чуть помедлило, прежде чем ответить.

— На самом деле не совсем, — наконец сказала она, внимательно рассматривая диадему на моей голове, хотя та и так сидела идеально. — Это у людей и низших вампиров церемония бракосочетания сводится к произнесению клятвы в присутствии жреца и призыванию бога Лефна в свидетели. А у высших вампиров и архивампиров церемония завершается обращением к Хель, которая должна благословить этот брак. Здесь все зависит от богини — если она не одобрит, то никакого брака не будет.

— Погодите-ка, — я оторвалась от зеркала и встревоженно повернулась к настоящей Катерине, — вы хотите сказать, что это не просто формальность? Хель по-настоящему принимает участие?

Катерина кивнула, и мне показалось, что на ее лице промелькнуло сочувствие.

— А были случаи, когда она не одобряла?

— Были, — помрачнела герцогиня. — Лет четыреста пятьдесят назад архивампир — тогда еще не король, а наследный принц — хотел жениться на одной низшей вампирше. Но богиня не одобрила, свадьба расстроилась, и девушке настойчиво порекомендовали покинуть столицу и больше никогда не возвращаться. А архивампир через какое-то время нашел себе другую, и со второй избранницей все сложилось благополучно.

М-да, кажется, у меня проблемы. Как только Хель увидит невесту архивампира, она, боюсь, прямым текстом заявит Адриану, чтобы он не валял дурака, а проводил ритуал, чтобы остановить Арлиона…

— Но если свадьба пройдет благополучно, потом будет коронация — тоже очень ответственная церемония. На нее уже съезжаются представители других стран, а свадьба у вампиров считается внутренним делом, ведь никто заранее не знает, состоится она или нет. А вот на коронацию можно приглашать иностранных гостей, ведь там божественного вмешательства не будет.

Катерина произнесла последние слова повышенно будничным тоном, избегая смотреть на меня. Я несколько секунд наблюдала за ней.

— Вы не верите, что в моем случае дело дойдет до коронации, — утвердительно произнесла я.

— Не поймите меня неправильно, — с усилием произнесла Катерина и наконец-то посмотрела мне в лицо. — Я не желаю вам зла. Наоборот, вы дважды спасали мою дочь, и потому всегда можете рассчитывать на мою поддержку. К тому же, если говорить только обо мне, то вы мне симпатичны. Но… ваша фигура вызывает в обществе слишком много разногласий. Уже больше века многие вампиры считают семью Этари своим личным врагом, и все рассчитывают на то, что Хель вернет установившийся порядок.

Проще говоря, расстроит мою свадьбу, да еще в присутствии всей вампирской аристократии. Мило.

— Впрочем, — Катерина заговорила более твердо, — можете не сомневаться, что, если Хель вас все же признает, никто больше не посмеет выразить свое недовольство. С богами, как известно, не спорят. А теперь давайте собираться. У нас осталось не так много времени.