Защитник монстров - Григорий Шаргородский

Моя хитрость удалась, и гномы, «закупорившись» на нижних этажах, решились лить свою бронзу. Это был очень хитрый сплав — стоит сказать, что тончайший клинок моей «бабочки» был сделан именно из этого металла.

Единственное, что мне удалось узнать, — гномы рискнули переселиться под гору в долине Мен совсем не ради меди и олова, а чтобы добывать какую-то секретную и очень редкую добавку. На этом информация для моего уровня доступа заканчивалась. Впрочем, узнав такую подробность, я дал понять Гурдагу, что и этого было много, а остальное меня не интересует и подавно. Психика гномов оказалась намного тоньше, чем ожидалось, и спугнуть их настойчивостью было бы идиотизмом.

Именно по этой причине, хоть и раздираемый любопытством, Элбан остановился у входа в колодец, несмотря на то что захмелевший Гурдаг много раз обещал ему экскурсию на нижние уровни. Мой управляющий прекрасно понимал, что его собутыльник — это еще не все гномы.

Колодец на нижние уровни уже давно обзавелся металлической площадкой с лебедкой. Подъем происходил с помощью механизма внизу, так что спуститься можно было только с разрешения гномов. Для того чтобы поставить их в известность о визите, имелся медный гонг, в который я и ударил. Конечно, все можно было обсудить и с Гурдагом, но лучше известить всю гномью общину.

Минут через пять снизу послышался стрекот, и переброшенный через блок трос начал двигаться, а затем из темноты выплыла квадратная площадка с перилами. Мы с Гурдагом шагнули на площадку, а Элбан остался на месте. Гурдаг что-то крикнул вниз по-гномьи, и мы начали опускаться. Несмотря на показную самоизоляцию гномов, подъемник работал довольно часто. Подгорные мастера быстро поняли, что их кулинарные таланты сильно уступают мастерству повара в таверне, и с тех пор прислуга ежедневно выставляла на подъемник солидный ящик с всевозможной снедью. Обратно тара поднималась вместе с золотыми монетами. Все были счастливы; правда, бурная радость трактирщика подувяла, когда я предупредил его о том, что, если он надумает брать с гномов больше, чем со своих обычных посетителей, будут проблемы.

Внизу я был уже в третий раз, но все равно не мог привыкнуть к мрачноватой атмосфере глубокого подземелья. Площадка доставила нас на сотню метров вниз — на рабочие уровни.

Раньше от круглой площадки на дне колодца отходили два тоннеля. Это можно было определить по плотно заложенной камнем арке. Оставшийся тоннель на первых двадцати метрах перегораживали три металлические двери толщиной сантиметров сорок. Причем последняя была сделана из гномьей бронзы. Ничего не скажешь — на безопасности гномы не экономили. Сейчас все двери были открыты. Это сделал гном, спустивший нас на подъемнике. Он сделал свое дело и, как большой хомяк, юркнул в полумрак тоннеля. Мы пошли следом.

Здесь не было так нарядно, как наверху, но постепенно гномы облагораживали свое жизненное пространство. В отличие от верхних уровней, световые кристаллы тянулись не сплошными линиями, а редкими кругами на потолке. Так что освещение было значительно хуже, но гномы не жаловались, по крайней мере, в моем присутствии.

Странно, конечно, что посланные брадарскими металлургическими магнатами рудознатцы не нашли в штольнях ничего ценного. А вот Гурдаг со товарищи сразу по прибытии достали из неизвестных тайников тот же подъемник и кучу всего полезного. К тому же почти сразу начали добывать руду. С другой стороны, гном сам признавался, что залежи меди и свинца здесь слабоватые, а о ценности таинственного минерала-добавки люди могли и не знать. Да и найти что-нибудь припрятанное гномами надо еще уметь. Мародеры даже не смогли открыть простой стенной шкаф в моей спальне, что уж говорить о тайниках с ценностями.

Гурдаг провел меня по лабиринту низких проходов, в которых я перестал ориентироваться на втором же повороте. Наконец-то мы вышли в небольшую пещеру, где в больших стенных нишах размещались три кузни. Здесь мне еще не приходилось бывать. В прошлые разы Гурдаг показывал места выхода рудных жил и плавильню, а также жилые комнаты, явно чтобы продемонстрировать, в каких условиях им приходилось жить. Я все понял, но слезу из меня он не выдавил. В рабстве им наверняка жилось намного хуже.

Как ни странно, здесь, так же как и в остальных подземных проходах, дышалось легко — воздух был сухим и совсем не затхлым. Живущие сотни лет под землей разумные существа знали толк в вентиляции.

В данный момент в кузне работали только две наковальни, на которых стоящие к нам спинами гномы очень аккуратно, осторожными движениями простукивали молоточками заготовки. Как-то это не вязалось с моим представлением о кузнечном деле. Мне казалось, что здесь должны находиться жилистые молотобойцы, со всей дури лупящие огромными молотами по брызжущей искрами раскаленной стали. С другой стороны, гномы работали с бронзой, которая, если ничего не путаю, не куется, а выливается в формы.

Кузнечные ниши были размещены равномерно по периметру пещеры, а в центре стоял продолговатый каменный постамент. Над ним с потолка свисала такая же гирлянда светящихся кристаллов, как и в моих покоях. Более яркий, чем в коридоре, свет отражался на гранях великолепного оружия. Для любого мужчины на постаменте находился более ценный клад, чем золото и каменья. Драгоценных камней в наших штольнях не было, так что оружие не имело украшений, но хуже от этого не становилось.

— Можно? — завороженно спросил я у Гурдагаи, получив в ответ кивок, взял с постамента ближайший клинок.

Мастера оставили работу и с горделивым выражением на бородатых лицах подошли ближе.

В моих руках оказался клинок, похожий на греческий ксифос — изящный металлический «лист» с обоюдоострой заточкой. Поверхность клинка отливала легкой синевой.

— Голубая бронза, очень дорогая, — сообщил Гурдаг.

Как по мне, на бронзу этот материал не походил совершенно, но не мне спорить с мастерами кузнечного дела.

На помосте было представлено с десяток клинков из синей бронзы: еще один ксифос, три меча славянского типа, а остальные были классическими двуручными «бастардами» для кельтских рыцарей. Также здесь имелись клинки разных типов из золотистого металла.

— Золотая бронза, — сопроводил комментарием Гурдаг очередной клинок в моих руках.

— А моя «бабочка» из чего сделана? — осторожно поинтересовался я.

— «Бабочка» — из белой бронзы. Такую мы на продажу не пускаем. А «носорог» и «дракон» — из красной. Она проще, да и голубую превосходит не так уж сильно. «Близнецы» отлиты из сплава, промежуточного между голубой и красной.

— А какая еще бывает бронза? — Меня буквально распирало от любопытства, так что я позволил себе еще один вопрос.

Судя по виду Гурдага, тайной это не было.

— Есть обычная, которая идет для оружия простых воинов. А также черная, но на клинки она не годится. Из этого сплава делают доспехи.

— Хорошо, — вздохнул я, возвращая на постамент клинок из золотой бронзы, который был едва ли не самым дешевым в «коллекции». — Гурдаг, ты можешь позвать остальных мастеров?