Погружение - Лана Мейер

– Она нужна нам живой, – воздух пронзает голос одного из отшибленных гангстеров. Хотя, судя по брошенной фразе, это наемные убийцы, а не члены одной из уличных банд Нью-Йорка.

– Да уж, за живое мясо мы отгребем побольше. Как думаешь, сколько за неё заплатит этот мажор, рвущийся в президенты? – с усмешкой фыркает его напарник, слегка прихрюкивая, отчего мой желудок скручивает снова.

Черт, Лиам же предупреждал меня. А я…поздно думать о собственной неосмотрительности и глупости, когда уже попала в капкан. К тому же не факт, что телохранители бы смогли спасти меня в момент нападения. Все, что я могу сделать сейчас – это просто очнуться, но как бы я ни старалась приказать своему разуму немедленно проснуться в коморке «Лабиринта», жалкие попытки остаются тщетными.

А стук тяжелых ботинок об асфальт, принадлежащих нескольким мужчинам крупного телосложения, становятся все громче и громче, пока один из них не разбивает стекло автомобиля, и мое сердце в ответ на этот резкий жест по ощущениям уходит в пятки. Чудом, мне удается избежать попадания в спину крупного осколка, кажется, отделалась дождем из мелких, некоторые из которых поцарапали кожу. Боли я не чувствую, казалось, все ощущения притупились в момент полнейшего отчаянья и страха. Наш мозг устроен чудесным образом: после приступа дикой паники он предпочитает просто «закрыть глаза». Зажмурившись, изо всех сил, я позволяю себе смириться с тем, что ничего не смогу сделать против стаи вооруженных уродов с оружием, и просто ложусь на пол в неправильную позу, притворившись, что нахожусь без сознания.

– Она там что, сдохла?

– Не думаю. Проверить легко, Грег, – доносятся до меня обрывки злачных разговоров. В ноздри ударяет резкий запах мужского пота и машинного масла, в тот момент, когда один из этих ублюдков хватает меня за лодыжки и грубым рывком стаскивает из машины прямо на асфальт. Закусив губы до боли, чтобы не закричать, я радуюсь тому, что мое лицо прикрыто волосами, и они едва ли заметили мое выражение лица.

– И как ты собираешься это делать?

– А ты не догадываешься? Вы не против небольшого шоу, парни? Или присоединитесь? – я с ужасом осознаю, что будет происходить со мной дальше, когда слышу позвякивание ремня и звук расстегиваемой ширинки.

Одновременно с этим, угрожающим моему психическому здоровью действием, я дергаюсь вверх, опираясь ладонями на асфальт, пытаюсь резко встать, но тут же замираю, словно мгновенно окаменевшая статуя, когда слышу щелчок и чувствую, как в мой затылок упирается ледяной и в то же время обжигающий до мозга костей предмет…точнее, его дуло, сквозь которое я чувствую холодное дыхание смерти, находящееся буквально у меня за спиной.

– Эта дорогая потаскуха жива. Пока жива.

«Это всего лишь сон, это всего лишь сон…» – неустанно повторяю себе я, но данная мантра сейчас не работает. Не важно – реальность все происходящее или иллюзия, инстинкт самосохранения никто не отменял, и я едва сдерживаю слезы и мольбы о пощаде, которые так и норовят сорваться с моих губ, но гордость не дает мне произнести ни слова, позволяя лишь давиться собственными слезами. У меня такое чувство, будто от пронизывающего холодом страха, что я испытываю, они превратились в град и теперь врезаются в горло, причиняя неимоверную резь, каждый раз, когда я пытаюсь набрать в легкие воздух.

– Не рыпайся, сука рафинированная, иначе твой муженек найдет тебя с дыркой в голове. Надеюсь, ты не будешь против, если я немного испорчу твою шелковую тряпку от кутюр? – треск моего платья провоцирует меня до скрежета сжать зубы и инстинктивно дернуть ногой, забывая о том, что я нахожусь под прицелом. Пятка врезается во что-то твердое, и, когда я слышу легкий стон одного из нападающих, я непроизвольно ликую…но моя радость длится недолго, потому что в следующий момент меня оглушает дикой болью, создаваемой резким ударом тяжелого кольта о затылок. Черт подери, я, конечно, нужна им живой, но боюсь, что этот головорез слишком эмоционален и психически нестабилен, и никто не даст мне гарантии, что он не вышибет мне мозги, наплевав на выполнение оплаченной заказчиками миссии.

А я не хочу испытывать ощущения от насильственного убийства, даже если после него проснусь в «Лабиринте», где все это просто исчезнет.

Или глубоко в душе я до сих пор верю, что все происходящее – правда, и моей жизни реально угрожает опасность.

– А ты смелая, я смотрю. Да и активная штучка попалась, своенравная. Они, как правило, самые горячие, – кряхтит ублюдок, и в следующую секунду я «умираю» от унижения и боли, потому что эта тварь наваливается на меня весом своего огромного тела. От него исходит тлетворный запах пота, марихуаны, дорожной пыли, ощущая который, мой желудок неприятно скручивает в тугой узел.

– Держи её за руки, Роб. Я по-быстрому вставлю… – меня мутит от его слов.

– Сэр, может не стоит?

– Ещё как стоит. У меня прекрасно стоит на такие шикарные задницы, – от их гогочущего омерзительного смеха меня бросает в холодный пот. Голоса двух ублюдков начинают доходить до меня, словно сквозь толщу воды. Я просто мечтаю потерять сознание или лучше умереть, но только бы не чувствовать того, что произойдет в ближайшем будущем. Его мерзкие грязные руки уже хаотично мацают мои бедра, заставляя меня содрогаться от отвращения и завывать в голос, как только подонок начинает рвать на мне платье и соприкасаться своим мерзким возбужденным органом с моей кожей.

Никогда в жизни я не ощущала себя такой грязной, униженной, подавленной, потерянной. Задыхающейся от отчаянья и безысходности. Жаждущей только одного – быть в безопасности. Неужели я о многом прошу? Я просто хочу чувствовать себя защищенной, морально и физически. Базовая потребность любой женщины, но в последний раз она была полностью удовлетворена, только когда я таяла в объятиях своего любимого мужчины…моего Эйдана.

И, наверное, мне стоит наконец осознать, что Дэймон Мерсер всего лишь тень Эйдана…или все-таки что-то большее?

– Умоляю, не надо! Не трогайте, не прикасайтесь! Вы все сгниете в тюрьме! – кричу я, наступив на горло своей гордости, и вновь пытаюсь вырваться и скинуть с себя этого мерзкого тяжелого, как Годзилла ублюдка, прикосновения которого хочется немедля смыть со своего тела, но на это я тут же получаю новую оплеуху по голове и пару грубых пощечин, оставляющих ощущение жжения на щеках. В ушах звенит от силы удара, перед глазами мерцают «мушки». Насильник дергает меня за волосы, резко собирая их в хвост и удерживает в своем кулаке, еще сильнее вжимаясь своим телом в моё, провоцируя меня на новый истошный крик:

– Лучше убейте меня! Убейте меня, только не смейте трогать!

– А что тебе не нравится, красавица? Тебе же должно нравиться так. Я слышал, что твой любимый политик тот ещё садист. Или ты не трахаешься с теми, у кого на счету меньше ста миллионов долларов? – шипит в мое ухо безмозглый орангутанг, не упуская возможности оплевать меня, отчего я сжимаюсь, испытывая разрывающую нутро, поднимающуюся внутри волну брезгливости. Когда грубые пальцы насильника проводят по моим бедрам, пытаясь оказаться в том беззащитном месте, где я меньше всего сейчас хочу их чувствовать, пространство разрывает ещё один выстрел, от оглушительного звука которого я фактически теряю сознание, ловя себя на мысли о том, что, наверное, так ощущается смерть.