Мастер порока - Юлия Гетта

Сложилось впечатление, что на миг непробиваемая маска слетела с лица опытного психолога. Мужские губы слегка поджались, янтарные глаза бездвижно застыли на мне, а руки ненавязчиво откинули полы пиджака, чтобы погрузиться в карманы брюк. Всего миг…

— Я не поставил тебя в известность, потому что не считал нужным делать это раньше времени, — сообщил он спокойно, но я заметила как понизился тон. — Нельзя было предугадать, как девочка воспримет этих людей, и возникнет ли у них контакт. Контакт возник, и тогда я попросил тебя уйти, чтобы понаблюдать за её естественным поведением.

— Марк… — произнесла я более твердо, не узнавая свой собственный голос. — Кто эти люди?

Кажется, даже перестала дышать, пока ждала ответ. Наверное, потому что я уже знала, что он скажет. И он это знал. Понимал, как я отреагирую, поэтому медлил. Смотрел на меня и медлил, доводя нервное напряжение до предела.

— Эта семейная пара — потенциальные приемные родители для Виктории, — раздалось в комнате звучным эхом, разнесшимся зарядом по моему телу.

Возникла пауза. Тяжелая, и не предвещающая ничего хорошего.

— Что ты такое говоришь? — в конце концов, выдохнула я ошеломленно. Просто не могла поверить в услышанное, осознать полностью — как же так? Как такое может быть? — Ты… ты собираешься отдать её?

— Я действую исключительно в её интересах, — отчеканил Марк.

— В её интересах? — неверяще повторила я. — Как?.. Отказываясь от опеки и отдавая чужим людям?!

Мои губы задрожали от нахлынувших эмоций, с которыми и вылетели эти неосторожные слова.

Марк вновь медлил с ответом. На этот раз недолго, не более двух секунд. А когда он заговорил снова, в мужском голосе появилась резкость, или, скорее даже едва различимое раздражение. Слова звучали быстро, отрывисто, будто выстрелы. И от каждого из них что-то внутри меня все сильнее сворачивалось в тугой болезненный комок.

— Арина, я никогда не собирался брать полноценное опекунство над девочкой. Я не тот человек и живу не в том ритме, чтобы дать ей необходимую эмоциональную отдачу, внимание, заботу. Ей нужны родители — нормальная, здоровая семья! Я очень долго искал подходящих людей для удочерения, и эта пара подходит по всем критериям. Они благополучны, обеспеченны, имеют опыт в воспитании детей. У них есть все шансы достойно позаботиться о ней!

Я нервно обняла себя руками и уставилась в пространство, не желая осознавать, что это правда, а не какая-то дурацкая жестокая шутка. Но Варавва никогда не был похож на шутника.

— Между мной и тобой это ничего не меняет, Арина, — уверил он более сдержанно. — Ты поможешь девочке освоиться на новом месте, пока она будет привыкать к приемной семье. После постепенно уйдешь в сторону.

Значит, он уже давно все решил. Я старалась понять Марка, как могла, но внутри все противилось этому. Отдать свою племянницу, родную кровь, совершенно чужим людям!.. Потому что они смогут лучше позаботиться о ней? Но разве я о ней плохо заботилась?..

Я полюбила эту девочку всем сердцем, и даже одна мысль о будущей разлуке разрывала меня на куски! Если он хочет отдать её, то пусть… то путь лучше отдаст мне! Разве я чем-то хуже этой Ангелины? Только потому, что у меня нет столько денег?

Я резко сосредоточила напряженный взгляд на мужском лице, и вдруг выпалила:

— Сколько я должна зарабатывать, чтобы ты отдал её мне?

Варавва медленно поднял брови, неотрывно глядя в мои глаза. Но уже спустя секунду его лицо вновь стало непроницаемым.

— Не говори ерунды.

Я яростно замотала головой, испытав непреодолимое чувство безысходности. Будто на моих глазах что-то рушилось, происходило что-то страшное, а я стояла, и понимала, что у меня просто-напросто не хватает сил, чтобы это предотвратить! Но я не собиралась так просто сдаваться. Решила сделать все, что от меня зависело!

— Это вовсе не ерунда, Марк, — возразила я напряженными губами. — Я очень полюбила Викки, и готова на все, чтобы она была счастлива! Если ты хочешь отдать её… Если действительно хочешь, чтобы Викки выросла во внимании и заботе, то отдай мне!

— Арина… — предостерегающе выдохнул Варавва, но я не позволила ему продолжить.

— Нет. Лучше вообще никому не отдавай малышку, Марк! Ты ведь её родной дядя! Единственный близкий человек! Разве кто-то сможет позаботиться о ней лучше тебя?.. Это бесчеловечно, так поступать! Только подумай, что бы сказала на это твоя сестра?!

В один момент мужское лицо будто окаменело, а янтарные глаза накрыло темной пеленой.

— Не смей говорить о моей сестре, — гневно отрезал Марк, остепеняя меня своим резким тоном как пощечиной. — Не смей брать на себя право указывать, что я должен делать!

Я даже отшатнулась, но уперлась икрами в жесткий корпус кровати, и осталась стоять на месте. Отчаяние захватило и растеклось по венам неприятной колючей массой. Эту стену мне не пробить… Никакие слова не помогут.

— Я уже давно принял решение — твои попытки разубедить меня ни к чему не приведут, — словно взяв себя в руки, холодно перефразировал Варавва. — Если желаешь девочке счастья, то просто делай так, как я говорю. Разговор окончен.

С этими словами он развернулся, и непоколебимо двинулся к выходу из моей комнаты. Я же готова была выть от бушующего внутри протеста, но надежды на шанс переубедить этого человека были разбиты.

— Я не собираюсь участвовать в этом! — дрогнувшим голосом крикнула в широкую спину, когда Марк был уже на пороге. — Не заставляй меня! Слышишь?!

Он замер на секунду, но так ничего и не ответил. Даже не обернулся. Просто вышел из комнаты, и с глухим хлопком закрыл за собой дверь.

Меня всю трясло. Разрывало изнутри от собственной беспомощности и невозможности повлиять на ситуацию. Однако оставаться на месте казалось смерти подобным, и внутренний протест толкнул меня к действиям!

Я бросилась к шкафу, и, не теряя ни секунды, принялась доставать все свои немногочисленные вещи и торопливо укладывать их в сумку. Все, за исключением комплектов, привезенных из Франции. К ним даже не притронулась, оставив одиноко висеть на плечиках гардероба.

Вряд ли я отдавала отчет тому, что делаю — я не думала о возможных последствиях своего поступка, не строила никаких планов и не анализировала. Мною двигало только одно желание — уехать. Уехать как можно скорее!

Уже стоя на пороге, я обернулась, чтобы напоследок окинуть комнату рассеянным взглядом, и зажмурилась. От невыносимого щемящего чувства в груди, которое в один миг сковало тело страшной тоской. Не давая ему захватить себя, я тряхнула головой, и уверенно шагнула в пустынный темный коридор.

Спустя еще несколько минут я уже твердо шагала по территории резиденции в сторону пропускного пункта, стараясь не обращать внимания на тревогу, нарастающую внутри снежным комом.