Новый век начался с понедельника - Александр Омельянюк

Единственным условием для помощников и помощниц было хоть какое-то знание репертуара любимого эстрадного певца Платона Жана Татляна. Но не все из них согласились, так как некоторые петь не умели, как Олег и Валерий, или стеснялись, как Геннадий с Александром, или не знали текстов песен, как Григорий.

Остался только один, примкнувший к дуэту, Юрий.

Среди женщин таковых, кроме Эльвины, одно время певшей в хоре на Центральном телевидении, Варвары, Ксении и Галины, также не оказалось.

И началось! «Фонари», «Звёздная ночь», «Осенний свет», «Старая башня», «Белый медвежонок», «Капель», «Воскресение», «Лучший город Земли», «Память», «Ласточки», «Море зовёт», и другие, снова «Фонари».

Трио певцов с пьяными голосами было великолепно.

Особенно старался не отстать от спетого и сыгранного дуэта Юрий Алексеевич.

Некоторые слушатели решились потанцевать.

В заключение Егор исполнил соло «Гитарово».

За одно только знание репертуара Жана Татляна, за почитание этого таланта, Платон мог уважать любого человека, не говоря уж о самом Егоре.

Дошла очередь и до пианино. Здесь отвели душу и блеснули мастерством в две руки Варвара с Ксенией, Геннадий с женой, опять же Егор. Неудачно попробовали Григорий и жена Александра Наталия.

После музыкальной паузы очередь дошла до Саши и Данилы.

Александра провозгласила тост за юбиляра и всех выступивших с ним доморощенных артистов, объявив, что одно время писала тексты для песен.

Даниил поднял уже фужер с соком, так как пил очень мало, и подарил отцу своё исполнение на гитаре в стиле металлики песни на стихи Платона, в своё время посвящённые как раз сыну – юноше Даниле.

Затем не утерпел и Василий, сбацав на генеральском баяне что-то громкое и несуразное.

На весь репертуар, наконец, откликнулись и дочь с зятем.

Екатерина впервые открывала для себя своих родственников и друзей отца. Дошла очередь себя показать и до них. И здесь как раз и отличились профессионалы Катя с Виталиком, посвятив отцу и тестю два своих парных танца и фантастически великолепнейшее соло зятя.

Попытались, было затянуть свою церковную песню без аккомпанемента верующие Анастасия, Василий и Григорий, в сопровождение невнятно что-то было забурчавших себе под нос его детей, но их быстро осадили.

Постепенно дошло время и до показа заранее принесённого в дом на Котельнической личного фотоальбома Платона.

В молодости он не любил фотографироваться, поэтому фотографий этого периода у него было мало. Тем ценнее они были теперь для него.

Вокруг фотоальбома собралась целая толпа желающих. Его разглядывание вызвало неподдельный интерес у гостей. На старых фотографиях многие обнаруживали себя прошлого – молодого и красивого. То и дело можно было услышать восторженные возгласы: Ух, ты! А это я! Неужто это я?!

Большую активность за столом, как всегда проявил двоюродный брат Платона Олег Борисович Кочет. Он всегда считал себя, и может не безосновательно, главным действующим лицом любого собрания, вечеринки, встречи, и именно действующим лицом.

По привычке побалагурив, Олег кратко рассказал об их общих с Платоном предках, гордо закончив фразой:

– «Да! Именно из среды рабочих и крестьян вышли лучшие люди страны!».

– «Так время было такое!» – уточнила Эльвина.

Единственные из большой компании куряки Эржан, Юлия, Геннадий и Юрий периодически выходили подымить в холл этажа, чем вызвали недовольство соседки, престарелой тёти Сони:

– «А Александр Васильевич и Егор никогда не выходили сюда курить!».

– «Так теперь же другие времена настали!» – пытался отшутиться Геннадий Викторович.

– «Так мы же гости!» – оправдывалась Юлия Олеговна.

И только сдержанный на провокации русских женщин Эржан и ненавистник выживших из ума старух Юрий Алексеевич, каждый по-своему промолчали.

Вскоре Юля с Эржаном первыми вернулись к столу, оставив офицеров-инженеров наедине с их заумными техническими разговорами.

– «Юль! А ты где бросила своих чёрных полковников?!» – оживился отец.

– «Да они там ещё обсуждают свои проблемы!» – не поняв исторического юмора, ответила дочь.

– «Как власть взять, что ли?!» – продолжал шутить Олег Борисович.

– «Да нет! Они весьма приличные! И очень даже интересно с ними было пообщаться!» – продолжила Юля.

– «А то, смотри! Загремишь под фанфары!» – пришёл на помощь коллеге по цеху Егор.

– «Да, да! Ты не думай! Ночью подъедет к твоему дому машина с включенными фарами, и загремишь… по лестнице!» – исказил его шутку, не любивший помощников в своей епархии, Олег.

Вскоре возвратились и остальные самоотравители.

Глядя, как впереди, чуть прихрамывая от последствий авто аварии, шёл красивый, коротко стриженный, седовласый, с аккуратными усами, с начинающим расти брюшком, отставной полковник Юрий Алексеевич, Платон невольно залюбовался этим, хоть и пожилым, но настоящим гусаром.

Геннадий Викторович, кроме возраста, звания, а также, скрытых от посторонних глаз, чести и воспитания, практически внешне ни в чём не уступал тому, но гусаром он не был.

Оба были просто красавцы. И Платон решил их сфотографировать. Тут же оживились и остальные участники торжества. Защёлкали фотовспышки, засуетились позёры, объединяясь друг с другом в различных сочетаниях.

Незаметно наступил вечер – время чаёвничать.

Со стола начали убирать использованную посуду и ставить чайные принадлежности.

Пока сёстры этим занимались, Егор включил видеомагнитофон с записью прошлого юбилея Платона, прокомментировав кивком головы в сторону кухни:

– «Пока они не видят, а то плачу будет!».

На экране вскоре замелькали до боли знакомые лица уже ушедших в мир иной Надежды Васильевны и Александра Васильевича Гавриловых, и Юрия Васильевича Максимова.

Гости, ранее не видевшие этого, с интересом прильнули к экрану телевизора.

Вскоре на столе появились и вазы с конфетами.

Но не успели хозяева дома заполнить весь стол чайной посудой, а гости рассесться, как содержимое красивых ваз уменьшилось почти на две трети.

Это молодые сладкоежки – дети Платона во главе с ним самим и другая молодёжь – налетели на красиво обёрнутые конфеты, как саранча, опустошавшая египетские посевы.

Пришлось срочно заполнять пробелы, ибо запасы имелись.

Наконец, все, размявшиеся и весёлые, в нетерпении уселись на свои места, как будто в ожидании какого-то чуда.

И оно не заставило себя ждать, свершилось.