Улица Полумесяца - Энн Перри

Он встал с соснового сундука, заменившего ему стул.

– Простите…

– Э нет, мой милый, – мгновенно отреагировал Антон, – пока никаких прослушиваний! Ступайте и найдите мистера Джексона. Хэлл побеседует с вами. Если вы хотите суфлировать, приходите трезвым в точно указанное время и говорите только тогда, когда от вас это потребуется. Гинея в неделю – и вы начнете карьеру на сцене, – он улыбнулся, и его лицо вдруг исполнилось загадочного очарования. – Неисповедимы пути Господни. Возможно, в гастрольном туре по провинции вам достанется небольшая роль с оплатой двадцать пять… а то и тридцать пять шиллингов за выход. Давайте же, приятель, не топчитесь тут, отправляйтесь на поиски Джексона! Он, вероятно, суетится где-то за кулисами; вы же понимаете, на его плечах декорации и освещение…

Томас невольно улыбнулся:

– Мистер Беллмейн, я не стремлюсь к сценической карьере. Я служу в полицейском участке на Боу-стрит… позвольте представиться, суперинтендант Питт.

Сесиль, присевшая на краю сцены, взглянула на него.

– Боже мой, это же знакомый полицейский Джошуа! Уверяю вас, Полоний цел и невредим! – воскликнула она. Поскольку Антон стоял между ними, ее слова не требовали подтверждения.

– Едва ли мне придется брать под арест Гамлета, мэм, – с усмешкой заявил Томас. – Народ никогда не простил бы мне…

– Весь мир не простил бы, мистер Питт, – добавила актриса. – Но я в восторге, что у вас такие прекрасные приоритеты. Мы допустили несколько ошибок, но вряд ли нашу репетицию можно назвать преступлением. – Она слегка откинулась назад, обхватив руками согнутую в колене ногу. – Что же привело вас к нам? Надеюсь, не мой протест лорду-камергеру? Хотя если б вы прочитали мои мысли о том, что мне хотелось сделать с этим негодяем, то вполне сочли бы их преступными.

– Я не могу арестовать вас, мисс Антрим, пока вы не перешли от мыслей к действиям, – заметил супер-интендант, стараясь скрыть удовольствие.

Сознавая неуместность игривого настроения, Питт, однако, чувствовал, как оно помимо воли охватывает его.

Сесиль мгновенно поняла его чувства и обворожительно улыбнулась:

– Вы чертовски любезны. Примите мою глубочайшую благодарность!

– Так вы пришли по делу, сэр? – вмешался в их разговор Беллмейн. – Прошу вас, тогда не тяните – что там у вас случилось? Мы не можем позволить себе долго бездельничать. Возможно, наше занятие покажется вам не столь важным, но оно дает нам средства к существованию, и добыть их гораздо труднее, чем может показаться на первый взгляд.

– Ваша профессия исключительно трудна, мистер Беллмейн, – искренне признал полицейский, оборачиваясь к директору труппы. – Но мне необходимо побеседовать с мистером Антримом. Я постараюсь выяснить все вопросы как можно быстрее. Есть ли у вас сцены, которые вы могли бы репетировать без него?

– «Гамлет» без участия самого принца? Да вы шутник, сэр! Но… полагаю, есть кое-что. Лаэрт, Офелия! Приступайте. У нас нет времени прохлаждаться. Акт первый, сцена третья. С самого начала, если не возражаете. Поехали… «Мешки на корабле. Прощай, сестра. Пообещай не упускать оказий!..»

Орландо отдыхал в других кулисах, и Питт направился к нему по дощатому полу. Сначала его одинокие шаги гулко разносились по сцене, но вскоре их заглушил выход Лаэрта и Офелии, и репетиция мгновенно продолжилась – зазвучали хорошо поставленные и исполненные чувств голоса, словно приведшая к их встрече история прервалась всего мгновение тому назад.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил сын Сесиль. – Опять жалобы из Тайного совета по поводу цензуры? Я протестовал, конечно, но вполне тихо и мирно.

– Нет, мистер Антрим, мой интерес к вам совершенно не связан с цензурой, – заверил его Томас. – Насколько мне известно, в этом отношении вы не нарушили никаких законов.

Они с Орландо прошли дальше за кулисы в глубину сцены к простой, уходившей в темную высь кирпичной стене, рядом с которой висели или лежали в рулонах огромные разрисованные задники для воссоздания пейзажей множества разных эпох и миров.

– Тогда что же вас интересует? – Молодой актер взглянул на полицейского, машинально с полнейшей естественностью приняв грациозную позу.

– Вы являетесь членом мужского фотографического клуба в районе Хэмпстеда? – спросил суперинтендант.

– Что?

Питт начал повторять свой вопрос.

– Да! – прервал его Орландо. – Да, конечно… по крайней мере, я бываю там иногда – не часто, но меня туда приняли. А в чем, собственно, дело?

– Вы встречались с его членами утром в прошлый вторник возле Серпентайна? – продолжил расспросы полицейский. Он пристально наблюдал за молодым человеком в полумраке и не мог бы с уверенностью сказать, побледнело ли его лицо.

– Да… – осторожно произнес Антрим, после чего судорожно сглотнул и откашлялся. – Да, встречался. Но с чего вы заинтересовались этой встречей? Насколько я понимаю, ничего особенного там не произошло.

– Вы встретились там с мистером Делбертом Кэткартом и горячо поспорили с ним.

– Нет! – потрясенно уставился на Томаса Орландо, словно этот вопрос застал его врасплох. – Хотя… вы имеете в виду того убитого фотографа? Если он и был там, то я просто не заметил его.

– Но сами вы там были?

– Да, безусловно. Безоблачное раннее утро с прекрасным светом, и людей в парке еще не так много. Предыдущим вечером у нас не было репетиций, и я лег спать пораньше. А кто сказал вам, что Кэткарт тоже там был?

– Вы знали его?

– Нет, – этот ответ прозвучал слишком быстро.

Орландо не сводил взгляда с Питта, однако в глазах его читалось противоестественное спокойствие. Но с другой стороны, он ведь знал, что Кэткарта убили… Любой нормальный человек мог бы занервничать.

– Нет, лично не знал, – повторил артист, – но он считался профессионалом, одним из лучших фотографов, это вам любой скажет. А я всего лишь любитель. Мне просто нравилось делать разные снимки. Однако, видимо, придется отказаться от такого удовольствия. Совсем не хватает времени.

Томас без малейших трудностей поверил бы этому. Он не мог даже представить, какие огромные душевные и эмоциональные силы требуются для воплощения на сцене роли вроде Гамлета, не говоря уже о чисто физической нагрузке.

– Но тем утром вы поссорились с кем-то и ушли в приступе гнева. С кем же, если не с Кэткартом? – спросил он у Орландо.

Молодой человек вспыхнул. Он нерешительно помолчал, а когда ответил, то впервые отвел глаза и произнес с оттенком вызова:

– С одним приятелем. Я познакомился с ним недавно. И предпочел бы не упоминать о нем в этой связи. Мы просто слегка разошлись во взглядах, только и всего. Полагаю, со стороны это выглядело более эмоционально, чем было на самом деле. Но между нами не возникло никакой недоброжелательности, мы просто… разошлись во мнениях по поводу справедливости одного дела. Не того рода расхождение, чтобы прекратить дружеские отношения, не говоря уже о том, чтобы схватиться в рукопашной.