Сердце Маски 1 - Алексей Калинин

танцевал с двумя красивыми девушками, а теперь он был самым несчастным человеком на свете. Ему отвесили оплеуху, и новоиспеченный дулин закрылся, уткнулся в ладони.

Нападавший схватил за талию Жа Ло и притиснул к себе. Девушка, способная изменить ему лицо за пару секунд, «испуганно» вскрикнула. Глу Пыш всё также закрывался от опасности.

Вот же трус!

Казалось, что моя идея провалилась, но когда один из мужчин расхохотался и ущипнул за попу Жа Ло, Глу Пыш вскинулся. Мужское начало в нем пробудилось. Он вспомнил, что является не только носителем штанов, но и владельцем содержимого оных.

Мужчина должен заступиться за женщину!

— А ну отвалите, гнусные ублюдки! — вскрикнул Глу Пыш. — Оставьте нас в покое, или я…

Он получил ещё два удара, но третий уже блокировал и ударил в ответ. Ударенный упал, прихватив с собой ещё двоих. Нападавшие на несколько секунд остолбенели. Они явно не ожидали ответа от нахального выскочки.

Стойка Драконьего Наездника удалась Глу Пышу не с первого раза, но он всё-таки справился с ней и выпустил воздух.

Ртом.

Девчонки, которые могли за пять секунд справиться со всеми десятью мужчинами, отошли в угол. На танцполе остался только Глу Пыш и десять здоровяков. Глу Пыш застыл в эффектной позе. Он смотрел прямо перед собой и одновременно видел всех. На его лице поселилось умиротворение и покой. Ладонью левой руки он обхватил кулак правой и сжал так, что хрустнули косточки.

Глу Пыш готов!

— Бей его! — крикнул я, изменив голос.

— Точно! Бей! — заголосили мужчины, кинувшись в бой одновременно.

Первый прыгнул на Глу Пыша в боевом прыжке Поющей Обезьяны, норовя поразить с разворота челюсть пяткой. Глу Пыш перехватил его в воздухе и бросил на пол. Завершающим ударом ступня обрушилась на челюсть мужчины. Уши резанул противный хруст.

Блок прямого удара второго нападающего и тут же проникающий удар в горло. Снова мерзкий хруст.

Третий получил такой апперкот, что с запрокинутой головой отлетел на пару метров и рухнул под ноги За Кинь. Девушка с милой улыбкой пнула его в челюсть. Сильно пнула.

Четвертый напал со спины. Глу Пыш поставил блоки ударам, которые должны были прийтись по ушам и ударил головой назад. Нападавший выхватил бритым затылком в нос. Кровь веером вырвалась наружу.

Пятый попытался пройти прямым в челюсть, но Глу Пыш сделал шаг вперед и чуть пригнулся, чтобы рука прошла над плечом. Он захватил руку, два раза ударил мужчину в висок и кувыркнулся через падающего. Снова хруст, и рука осталась лежать в неестественно вывернутом положении.

Шестой ударил ногой Глу Пыша в живот. Мой друг поймал стопу и дернул на себя, заставив мужчину сесть почти на полный шпагат. Наступив на колено, монах вывернул ногу в обратную сторону.

Седьмой получил сначала локтем в челюсть, потом коленом в лицо. Брызги крови попали на лежащих. Завершающим ударом стал удар ребром по шее.

Восьмой вытащил нож, но Глу Пыш выставил низкий блок и два раза ударил в лицо, оглушая противника. Повернуть кисть было делом половины секунды. Нападавший взвыл, когда нож воткнулся ему в бедро. Выть пришлось недолго — удар с разворота отбросил восьмого в пучину беспамятства.

Девятый согнулся от удара прямой ноги точно по солнечному сплетению. Локтем по позвоночнику Глу Пыш отправил его к остальным лежащим.

Десятый встал сначала в боевую стойку, но стоило окровавленному Глу Пышу двинуться в его сторону, как мужчина тут же заорал и бросился прочь. Он бы так и убежал, если бы…

А нет, так и убежал, голося что было силы. Я не стал ему препятствовать. Глу Пыш снова встал в стойку Драконьего Наездника и с шумом выпустил воздух. Вроде бы ртом.

— Сколько с нас? — повернулся я к бармену.

Постарался улыбнуться так, чтобы было ясно — мы можем заплатить только за себя.

— За-за-за всё пять золотых монет, — ответил тот.

— Сколько? — поднял я бровь. — Я плохо расслышал, может быть вы скажете моему другу?

— Две серебряных, только уходите, — буркнул бармен.

Я бросил на стойку монеты и махнул рукой своей банде. Медвежья повозка ждала нас у входа. Мы голосящей бандой пронеслись по ночным улицам Мосгава.

Уже дома я рассказал Глу Пышу о своей миссии по уничтожению Низших Богов. Он не удивился, только ответил:

— А я с самого начала знал, что с тобой всё не так просто.

— Ты вступишь в мой клан? — спросил я, видя, как напряглись Жа Ло и За Кинь.

Они были готовы кинуться на Глу Пыша, если тот не согласится.

Глу Пыш помедлил, потом улыбнулся:

— Я знаю, что это ты послал тех ребят в баре. И… спасибо! Я уже не боюсь боли, брат Сиджар. И за это я очень тебе благодарен. Если дальше будет также весело, то я согласен.

Жа Ло и За Кинь выдохнули.

— Брат Глу Пыш, дальше будет только веселее, — ответил я.

Глава 18

«Не Боги делают палочки из бамбука»

Хихитайская народная мудрость

Вечеринка продолжилась ещё с большим азартом, чем проходила. На радостях я даже угостил пришедших на шум полицейских целой тыквой добротного сакэ и небольшим звенящим мешочком. Они посмотрели на нас, на тыкву, на мешочек в своих руках и пожелали приятного вечера:

— Приятного вечера! Пожалуйста, не шумите сильно, а то соседи могут пожаловаться и нам придется зайти ещё раз…

— Ой вэй, таки заходите, доблестные представители закона, — откликнулась Жа Ло. — Мы как раз войдем во вкус и даже создадим немножечко шума…

Хорошо ещё, что полицейские не заметили соблазнительного облизывания губ За Кинь, а то бы поняли, что Жа Ло имела ввиду. Полицейские попрощались и двинулись к своим скоростным страусам. Глу Пыш показал им вслед мудру отрицания, чем вызвал улыбку на девичьих лицах.

— Херр Глу Пыш, как ты мужественно сегодня бил тех дункофф, мы даже немножко увлажняться на лбу и в других местах, — промурлыкала За Кинь.

— Это где же? — пьяно спросил гордый собой Глу Пыш.

— Подмышками, — ответил я за девушек и налил ещё сакэ. — Поднимем же кубки за нашу доблесть и храбрость!

— Да-да, и за мужественность! И за дам! Парам-пам-пам, — добавил Глу Пыш. — Монахи пьют за дам стоя!

Увы, мой храбрый друг не рассчитал своих сил и, после целого кубка, плавно опустился на подушки и захрапел. Тапочки горделиво сползли с его ног. В своем черном с алыми языками пламени кимоно он напоминал ночного разбойника, отсыпающегося после трудной ночи.

— Майн готт, как же херр Глу миленько сейчас выглядит, — прощебетала